Дали прямую речь и самого заслуженного пилота:

— В мире и у нас… у нас особенно, — не по-телевизионному медленно тянул он, — катастрофы происходят, как устанавливают официальные комиссии по расследованию, по причине человеческого фактора.

Снова появился корреспондент — говорил быстро и гладко, а шел медленно по какому-то коридору, держа в руке макетик самолета:

— Эксперты говорят, что эксплуатировать ТУ-154 экономически невыгодно, самолет потребляет топлива почти в два раза больше, чем его аналоги. А из-за уровня шума воздушное окно в Европу самолету и вовсе закрыто. Так что авиакомпаниям все равно придется спустить “Тушку” с небес на землю, это вопрос нескольких лет, уверены эксперты. — Поставил макетик на стол. — Ну а пока флагман еще советского авиастроения продолжает перевозить десятки тысяч пассажиров ежегодно.

— Ну да, да, единственный выход — списывать, выводить из эксплуатации, — бросил в телевизор, где уже показывали другое, Шулин. — А взамен что? “Боинги”? Они тоже падают… И всё об одном и том же — у нас всё плохо, всё старое, экономически невыгодное. — Поднялся. — И что? И будем на пузе ползать… Ну вас к черту!

Вышел из дома, потоптался на крыльце, не зная, куда пойти. Сел на ступеньку. Перхнул, выплюнул горькую, из глубины горла, слюну… Пожалел, что не курит. Закурил бы сейчас, может, стало бы легче. Недаром курят. А он с юности берег здоровье. Сначала летать мечтал, а потом уже — так… Да, легче тем, кто курит, пьет, жизнь прожигает. Вон Саня Рочев… Не сеет, не жнет, ничего ни у кого не требует, ни на что не надеется, будто знает, что не стоит… Но пофилософствовать может, любит. Он же, Шулин… Что-то все зреет внутри, бухнет, а в мысль конкретную никак не собирается. Блики одни в голове, а вместо слов — или бурчания вот такие, или… Или, хм, не те слова, какие бы стоило говорить. Другие слова нужны, другие… Другое.

Солнце опускалось за стену деревьев, небо наливалось густой синевой. Потом синева сменится серостью, серость — чернотой. И наступит ночь.

Медленно, лениво, из-за жары, пробрел по двору Пират, глянул на хозяина, вильнул хвостом и повалился боком в лопушку у забора. Громко зевнул, вытянул лапы…

Где-то, за несколько дворов отсюда, играл магнитофон — или что там сейчас вместо них? — до Шулина долетали обрывки песни:

— Пошел вон! Я не сошла с ума… Пошел вон! Я всё решу сама…

Раньше, когда он из-за чего-нибудь психовал и вот так же выскакивал на воздух, Маша быстро приходила к нему, успокаивала. Сегодня не вышла… Тишина в доме…

Шулин забеспокоился и сам пошел к ней — вдруг что… А здоровье все-таки надо беречь. Скоро осень, новая навигация. Встречать вертолеты, провожать. И, конечно, ждать изменений. А они будут, конечно, — жизнь-то движется… Изменения будут. В одну из двух сторон.