Итак, цель дискуссии — достижение взаимопонимания и определенного согласия ее участников по обсуждаемым вопросам. Предполагается, что в настоящей дискуссии ни одна точка зрения не принимается без некоторой проверки на соответствие истине, а аргументация в ее поддержку — на надежность. Соглашение о правилах ведения дискуссии, о правилах «игры» обычно достигается заранее. Эти правила могут быть лаже установлены в сообществе задолго до того, как встретятся участники этой дискуссии, поэтому их имплицитность (неявность) не препятствует корректному ходу самой дискуссии, тогда как для спора часто необходимо, а во многих ситуациях и обязательно открытое (эксплицитное) обсуждение и согласование правил ведения спора. Средства, которые используются в дискуссии, должны признаваться всеми ее участниками как корректные и допустимые, даже если это относится к применению риторики или выражению эмоций. Использование неприемлемых, то есть несогласованных, речевых средств приводит, как правило, к прекращению дискуссии.

В споре же очень часто главной целью является не доказательство истинности собственного утверждения и уж тем более не поиск истины, а просто утверждение своей правоты. Поэтому столь часто спор ведется в неорганизованной, «нецивилизованной» форме, а борьба мнений или позиций достигает уровня открытого столкновения, отвержения, неприятия доводов оппонента, нередко — вместе с ним самим. Предмет спора часто не бывает достаточно четко определенным, а изменения этого предмета соответственно отражают не развитие спора, не повышение его качества, а появление новой неупорядоченности и хаоса.

В отличие от спора, дискуссия не приводит к конфронтации. Она связана с упорядоченностью и логической организованностью, коллективным взаимодействием, направленным на прояснение и обоснование истинности утверждения, которое служит тезисом диалога. Дискуссия стремится к всестороннему обсуждению предмета разногласий, а ее средствами служат не просто мнения и уж тем более не эмоции, а логически обоснованные позиции. Поэтому в дискуссии позиции сторон могут быть отнюдь не взаимоисключающими, а во многом совпадающими и взаимодополняющими друг друга. В процессе обсуждения предмет дискуссии развивается, само знание о нем становится более глубоким и упорядоченным, при этом — согласованным и компромиссным.

Целью полемики является не достижение согласия, а борьба, победа над оппонентом, триумф, подавление соперника в споре (греческое «полемикос» означает «враждебный, воинственный»). Воинственная наступательность — основа и характерная отличительная черта полемики. Средства, применяемые в полемике, не обязательно должны быть приемлемыми для всех участников. Каждый из них использует те приемы, которые позволяют ему достичь победы, при этом нередко не считаясь с тем, насколько это соответствует представлениям других участников о их допустимости. Вероятно, Эдгар По имел в виду именно такую ситуацию и ее последствия, когда писал, что в одном случае из ста вопрос усиленно обсуждается потому, что он действительно темен; в остальных девяноста девяти он становится темным потому, что успешно обсуждается.

Возможность использования различных некорректных или недобросовестных приемов, разумеется, не может скомпрометировать саму идею необходимости, нередко и неизбежности спора в общении. Спор зачастую если не разрешает, то по меньшей мере проясняет характер обсуждаемой проблемы или хотя бы сам факт ее наличия. Однако он может приводить к противоположным результатам.

Что в этом случае происходит? Изначально относительно четкие позиции сторон в ходе спора начинают рассеиваться, в результате от их исходной ясности и убедительности не остается практически ничего. Столкновение разных представлений о дискутируемой проблеме может обнаружить не только ее сложность, но и неполноту знаний о ней. В этом случае спор вместо прояснения приводит к тому, что прежде, казалось бы, понятное положение вещей становится туманным и запутанным и, соответственно, более тревожащим Но даже и в этой ситуации спор не следует считать неудачным, все-таки он помог понять, что исходные представления сторон о существе решаемой проблемы были чрезмерно упрощенными или неверными.

Оживленные споры и бурные дебаты — характерная примета нашего времени. Вероятно, сегодня, как никогда ранее, остро стоит вопрос культуры спора, что неразрывно связано с культурой мышления, этическими аспектами общения и, как следствие этого, проблемой уловок в споре. Настоящая работа отнюдь не является пособием или собранием «рецептов» по использованию уловок против оппонентов в споре. Можно предвидеть утверждение о том, что если целью спора является достижение победы над оппонентом, то в этом случае применение уловок является допустимым, поскольку вполне вписывается в «правила игры», а возможно, даже является необходимым приемом для достижения цели. Знание изложенных здесь уловок поможет читателю в конструктивном разрешении проблем, возникающих в общении, когда его оппоненты осознанно применяют их против него.

Однако нередко участники спора используют уловки невольно, не зная их логических характеристик, что, в свою очередь, препятствует конструктивному решению спорного вопроса. Для таких случаев также полезно знать содержание уловок, но уже с иной целью — предотвратить их невольное использование нами. В этом отношении интересна мысль Людвига Витгенштейна: «О поведении, определяемом какими-либо правилами, мы можем сказать лишь то, что знающий эти правила человек понимает, когда он действует в соответствии с ними, а когда — нет. И хотя он иногда и не умеет достаточно четко сформулировать для себя эти правила, тем не менее он должен понимать, что означает ошибка».

Достаточно строгого определения понятия «уловки в споре» нет. Этим термином обычно обозначают заведомо некорректные приемы ведения спора, своеобразные подножки, «диверсии», попытки достаточно грубого манипулирования партнером в целях максимального удовлетворения собственных интересов, принижения оппонента и нанесения ему определенного психологического ущерба С одной стороны, они помогают отстоять свое суждение, которое партнер должен принять как будто свободно, без ощущения давления на него, с другой — позволяют столь же свободно подвести не искушенного в логике и правилах корректного ведения спора собеседника к отказу от собственной позиции. Очевидно, что уловки часто используются для того, чтобы существенно осложнить сопернику ведение спора. Человек, который применяет уловки в споре, чем-то напоминает игрока, постоянно нарушающего правила игры, однако хорошо знающего не только о существовании этих правил, но и об их содержании.

Психологи Питер Булл и Кейт Мейер из Йоркского университета провели анализ всех крупных теледебатов и интервью Маргарет Тэтчер в ее бытность премьер-министром Великобритании и нашли, что она сумела отразить, а нередко и просто «похоронить», как пишут эти исследователи, около 60% всех обращенных к ней вопросов, применив для этого 31 вариант различных уловок.

Уместно вспомнить образное сравнение, предложенное древнегреческим философом Зеноном. Он противопоставил два вида риторики: риторику «открытой ладони», характеризующуюся стремлением к убеждению оппонента в споре, достижению поставленных целей путем аргументированного взаимоприемлемого обсуждения возникающей проблемы, и риторику «сжатого кулака», ориентированную на достижение цели посредством использования средств принуждения и отличающуюся нетерпимостью к альтернативным вариантам и предложениям при обсуждении вопроса и принятии решения в виде отрицания возможности компромиссов, применения угроз, жестких, а нередко и провокационных приемов в полемике, а также отсутствием логической последовательности и рациональности. Непримиримость, чисто декларативное стремление к взаимодействию, убеждение в невозможности достижения взаимопонимания логическими средствами, неумение поставить себя на место партнера — важнейшие черты риторики «сжатого кулака». Естественно, что ее использование сплошь и рядом рождает ответное появление другого «сжатого кулака».