Так, проснувшись в очередной раз, я поняла, что даже примерно не представляю, сколько времени уже болею. Вода в чайнике закончилась, силы не возвращались, в голову пришла пугающая мысль: «Каково это — умирать от голода и жажды?». И вообще, насколько возможно что-то подобное не в пустыне и не в лесу, а в центре города, в квартире с централизованным водоснабжением и продуктовым магазином за углом. Когда меня найдут и определят причину смерти, вот удивятся, наверное, особенно, если обнаружат, что деньги у меня были. Самое печальное — за все это время так никто и не позвонил, не поинтересовался моим самочувствием. Ладно, учитывая, что еще через недельку вполне могут обнаружить мой разлагающийся труп, пора предпринимать меры. Кто мог бы поспешить мне на помощь?

Нет, нет, вот это — однозначно плохая идея. Очень плохая! Тем более, что именно ему я говорила на мои просьбы не реагировать. Не факт, что послушается, но, все равно, нет! Снова бедная-разнесчастная я, нуждающаяся в срочной помощи? Если я когда-нибудь еще встречусь с Олегом, буду невероятной красавицей, а не вечной жертвой. А кто еще? Больше-то никого нет. Разве что…

Нет, нет, эта идея хуже в сто раз! Если позвоню Мите, он, во-первых, может приобрести большие проблемы со своей девушкой, учитывая отношение ко мне последней, и, во-вторых, не дай Бог, снова вспомнит, что влюблен в меня. Лаура? Однозначно, нет. У нее своих проблем выше крыши, и решать чужие она не станет ни при каких обстоятельствах. Позвонить квартирной хозяйке? Ага, и остаться больной на улице — прекрасный вариант решения проблемы.

Ладно, возвращаемся к Мите, этот вариант наименее болезненный, пусть и наиболее свинский с моей стороны. Но с осознанием собственной низости я как-нибудь смирюсь, стоит только выпутаться из нынешнего дерьма и выжить. Я нашарила трубку на тумбочке и застонала: вырубился. Неудивительно, учитывая, что зарядка и так была на последнем делении, но, как всегда, ужасно не вовремя. Повезло, что моя старенькая нокиа (а новый айфон, подаренный Олегом, я оставила вместе с остальными вещами), наряду с абсолютной неубиваемостью, отличалась еще одним «золотым» качеством. Полностью разряженная, она работала еще пару минут, стоит только включить ее снова. На пару слов хватало, так что мне предстоит излагать свои мысли максимально кратко.

На обдумывание оптимального варианта текста ушло довольно много времени: мысли начали путаться, и снова потянуло в сон. Но тут уж я решила бороться: пора действовать, неизвестно еще в каком состоянии я проснусь в следующий раз. В результате я пришла к выводу, что слова «Помоги» и адреса будет вполне достаточно. В том случае, если Митя захочет мне помогать, на что я очень надеюсь. Выпалив заготовленный текст в трубку до того, как та снова отключилась, я заснула с чистой совестью: все, что могла, я сделала, теперь можно и расслабиться.

На этот раз пробуждение было не таким спокойным, как в предыдущие: я проснулась от грохота. Перед слабо соображающей от температуры мной, явилось нечто дикое и лохматое.

— Что случилось?! Что с тобой?! Тебя кто-то обидел?! Тебе плохо?! Отвечай! — завопило нечто голосом Мити и принялось меня отчаянно встряхивать. Вот это помог! Меня сейчас вырвет от этой тряски, а учитывая, что желудок мой давно пустует, расставаться придется с внутренними органами, не иначе.

— Отпусти меня, — удалось прохрипеть, и мое несчастное тельце полетело на кровать. Что же он такой не нежный, не ласковый? — Воды притащи.

Митя метнулся в коридор и вернулся с пол-литровой бутылкой вода, к моему огромному сожалению, не полной. Я выдула содержимое за пару секунд и потребовала еще.

— Потерпи, в магазин сгоняю, — и друг подорвался бежать в очередной раз.

— Стой! — что же он сегодня носится, как реактивный? — Возьми жаропонижающее и еды какой-нибудь, — успела дать указания до того, как он выскочил наружу.

К вечеру я уже была в съемной квартире Мити и, валяясь в его кровати, пыталась реально оценить, хватит ли моих сил на то, чтобы принять душ. Всего пары часов и таблетки парацетамола хватило, чтобы частично прийти в себя, дождаться, когда поставят на место выбитую моим хлипким другом дверь (видно, та оказалась не менее хлипкой) и, не без труда, сползти с пятого этажа. Таксист, правда, поначалу слегка артачился и пытался требовать дополнительную плату, мотивируя тем, что я «заражу его машину», но мой помощник как-то быстро поставил его на место парой фраз.

Друг появился на пороге своей, временно оккупированной мною, спальне, предварительно вежливо постучав. Правда, он невежливо не стал дожидаться разрешения войти, но это — мелочи.

— Рассказывай! — потребовал он, садясь на край кровати. — Это — он тебя так? Это из-за него?

— Из-за кого? — удивленно уставилась на Митю. Вот ведь! Уже успел выработать собственную теорию.

— Есть же кто-то, иначе, где бы ты была все время?

— Почти все время я пряталась от тех, кто убил моих родителей. Так что твои измышления не вполне соответствуют действительности, — строго сообщила я. Нечего сочинять! — Это не из-за него. Неужели ты сомневаешься, что я самостоятельно способна придумывать свои проблемы? Даже обидно, честное слово!

— Так у тебя никого нет? — спросил Митя с надеждой. Ну, вот, пришли к тому, чего я боялась.

— Есть… Был… Не важно! Ты же знаешь прекрасно, что я отношусь к тебе, как к брату. И вообще, где твоя подружка?

— Мы расстались.

— Жаль…

— Нет, не жаль! Она меня задолбала! Своей ревностью, стремлением контролировать, претензиями. Извини, ты сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать мои жалобы.

— Не в том, — согласилась я. — Поставь мой телефон на зарядку, надо позвонить начальнице — вдруг меня еще не успели уволить… И, знаешь, может я и не права, но кажется, претензии, ревность и прочее вечно сопровождают людей, когда они кого-то любят. Может, это и ненастоящая, не возвышенная, чистая и светлая любовь, о которой мы мечтаем. Так, обычная, эгоистичная, мелочная, та, что обычно случается в реальной жизни, а не в книжках. Наверное, поэтому я тебе никогда претензий не предъявляла… Подумай об этом. Она — хорошая девчонка и, как мне кажется, любит тебя. Пусть и не особо возвышенно, но…

— Не стану спорить с тобой, но только потому, что ты больна, — недовольно пробурчал парень.

— Правильно, не спорь со мной, хотя, твоими стараниями, я почти выздоровела. С женщинами спорить очень вредно для мужского здоровья и самооценки: можно узнать о себе много нового и не всегда приятного.

— Это уж точно! — ухмыляясь, Митя покинул мою комнату, давая возможность отдохнуть и расслабиться. Ага, за последние дни я так перетрудилась, валяясь в постели! Мне срочно требуется здоровый сон!

Я почти привыкла к жизни с Митей. Привыкла не замечать его взгляда, как у бродячего щенка, мечтающего, чтобы его забрали домой, привыкла игнорировать угрызения совести, возмущенной тем, что я «не замечаю». Даже почти смирилась с тем, что он не брал деньги за квартиру, которые я усердно пыталась впихнуть, и демонстративно не ел продукты, которые я покупала.

Еще я привыкла, и считала уже вполне естественным, что, выходя на улицу, постоянно ищу взглядом Олега и, что еще более странно, почти нахожу. У того парня совершенно такой же разворот плеч, у этого мужчины — изучающий взгляд с легким прищуром, а у этого — похожее пальто. Я уже сама смеялась над собой, когда в очередной раз осознавала, что внимательно рассматриваю очередную черную иномарку. В моделях я разбираюсь не особенно хорошо, так что мне требовалось время, чтобы понять, что это — и близко не то, что мне нужно… Или не нужно. На каждый звонок телефона (а звонили мне совсем нечасто) я вздрагивала и замирала в надежде, что уж в этот раз… Когда Лаура (кстати, чудеса случаются — меня не уволили) сообщила, что мы едем на встречу с новым клиентом, я была настолько уверена, что увижу Олега, что не смогла скрыть разочарования, озадачив заказчика своей реакцией.