…Протягивая руку к кнопке звонка, Орбел знал – Лилит безошибочно чувствует его возвращение, соскальзывает с тахты или кресла и, затаившись, ждет его по ту сторону двери.

Он входил, делая вид, что не замечает ее, заговаривал с Ольгой, а Лилит, стараясь перекричать их, тараторила без умолку: – Здравствуй, Лилит, здравствуй, Лилит, здравствуй…в ревнивом стремлении привлечь к себе его внимание.

Он “замечал” ее, гладил по волосам, говорил что-нибудь ласковое, и она уже не отходила от него ни на шаг. Ждала перед дверью ванны, пока он умывался, бежала к стулу с его домашней одеждой, зная наперед все, что он будет делать.

Уверенная, что Лилит ничего не понимает, Ольга посмеивалась над ней. Но она ошибалась. Лилит тонко улавливала интонации голоса и прекрасно знала, когда о ней говорят.

– Да она влюбилась в тебя,- заметила как-то Ольга.

– Глупости,- отмахнулся Орбел.- Она просто привязалась ко мне. Я напоминаю ей отца. А она скучает по нему.

– Он – ее хозяин.

– Не смей так говорить!- вспылил Орбел.

– Она никогда так не ластилась к нему,- стояла на своем Ольга.- Уж я-то вижу. Она тоскует и ждет тебя с той минуты, как за тобой закрывается дверь. То и дело выскальзывает в переднюю, виновато косясь на меня. Трогает дверь руками, нюхает, прижимается к ней щекой. А вчера ты задержался, и она уснула прямо на коврике в передней.

– Ты говоришь о ней, как о кошке,- упрекнул Орбел.

Ольга вздохнула: – Все еще на что-то надеешься? Завидую твоему оптимизму.

– Да. Да, да! И буду надеяться до последнего. Я докажу этим заносчивым американцам, что она имеет право жить в их паршивом доме для гостей.

Лилит вытянула шею, ощутив агрессию в голосе Орбела.

В ее глазах вспыхнул воинственный огонек.

– Гляди-ка, она собирается бороться вместе с тобой.

– А как же! И поборемся!- Орбел ласково погладил Лилит. Та потерлась о его руку и сказала: – Лилит умница. Лилит молодец.

…Лилит радовалась, как дитя, когда он не захлопывал за собой пахнущую одиночеством дверь, а весело говорил: – Лилит! Гулять хочешь?- И особо выделял интонацией заветное слово “гулять”.

– Здравствуй, Лилит! Лилит молодец!- радостно отзывалась она, вскакивая с места и вкладывая в его руку свою 66 верткую крепкую ладошку, с нетерпением заглядывая в глаза.

– А туфли, Лилит?- строго напоминала Ольга.

И девушка, не выпуская руки Орбела, чтобы он вдруг не передумал и не сбежал, неуклюже вставляла ножку в свободную, как тапочка, туфлю.

Кларк с Шактером уехали в город, и Орбел предложил Ольге втроем отправиться наконец на берег. Океан был относительно спокоен. Солнце роняло на землю длинные лучи сквозь прорывы в многослойных облачных громадах.

Орбел и Ольга, держа за руки Лилит, остановились на каменистом, неблагоустроенном пляже. При виде такого необъятного количества живой, дышащей воды Лилит отпрянула, опекуны крепче сжали ее руки.

– Как же нам купаться?- огорчился Орбел.- Если Лилит отпустить, она удерет сломя голову.

– Не удерет. Да и куда ей бежать? Ты теперь – ее самое надежное убежище.- В голосе Ольги звучала легкая зависть.

– Тогда я посижу с ней на берегу, а ты купайся. Потом поменяемся… Садись, Лилит, садись! Рядом со мной. Ну! Садись же.- Он принципиально не желал пользоваться приказами и командами, считая их недостойными по крайней мере того облика, который она носит, даже если и не обладает…

Он упрямо верил: пока не обладает разумом человека.

Лилит осторожно опустилась рядом с ним на камни. Ольга скинула платье и, подтягивая тесемки купальника, сказала: – Одной как-то страшновато.

– А ты рассчитывала, что мы будем плескаться все вместе?

– Да куда там. Она и ванной-то боится.- И Ольга наступила на пену отползавшей волны. Сделала несколько шагов.

Вода доходила ей до икр, но с первой же волной накрыла по плечи.

– Плавать-то хоть умеешь?- крикнул ей вслед Орбел.

Она обернулась: – Не волнуйся, я с детст… Держи ее! Держи!!!

Лилит вскочила так бесшумно и стремительно, что Орбел даже не почувствовал, как выскользнула ее ладошка.

– Лилит! Ко мне!- Орбел прибегнул-таки к. команде.

Лилит не слышала его. Она перелетела через пляж, и… стоило ей исчезнуть за деревьями – вопль боли огласил берег. Орбел опрометью бросился на крик.

И каково же было его изумление, когда он увидел незнакомого мужчину, пытавшегося отодрать повисшую на нем Лилит.

– Лилит!- истошно закричал Орбел.- Не сметь!

Лилит рвала одежду незнакомца. Совладав с волнением, Орбел крепко схватил ее запястья и как можно ласковее сказал:

– Прекрати, Лилит. Отпусти его. Ну иди же ко мне.

Она выпустила свою жертву и прильнула к Орбелу. Но глаза с диким блеском неотступно следили за незнакомцем. Тот вздохнул с облегчением, оправил разорванную ковбойку, зло глядя на Орбела, Лилит и подоспевшую Ольгу. Только теперь Орбел заметил закрепленную на штативе кинокамеру, укрывшуюся за цветущим кустом рододендрона. Объектив был направлен в сторону пляжа. Орбел все понял.

– Он подсматривал за нами! – сказала Ольга с возмущением.- И снимал на пленку. Какое безобразие!

– Я пожалуюсь Кларку,- заявил Орбел.- Как вы смеете!

Человек, не сказав ни слова, собрал аппаратуру и пошел прочь, э глубь парка.

Настроение всех троих было безнадежно испорчено. Купание так и не состоялось. Разыскав вернувшегося к вечеру Шактера, Орбел потребовал встречи с Кларком.

– Мистер Кларк очень занят,- с ледяной вежливостью ответил Шактер, как всегда, уводя взгляд в сторону.

– Но я настаиваю!- разозлился Орбел.

– Ваши претензии или пожелания вы можете изложить мне.- Лицо Шактера стало серым и недобрым.

– Претензии, говорите? Значит, вы уже в курсе?

– Безусловно.

– И что вы на это скажете?

– Только то, что вы здесь находитесь с определенной целью. Мы можем исследовать ваш экспонат всеми доступными нам средствами. И в первую очередь вести регулярное наблюдение за его поведением и повадками.

– С помощью кинокамеры?

– Разумеется. А как бы мы могли потом обрабатывать и анализировать результаты наблюдений?

– Но об этом условлено не было. Вы не имеете права ничего предпринимать без нашего ведома и согласия.

– У нас есть согласие мистера Карагези – вашего отца, – сухо заметил Шактер,- на всестороннее исследование.

– Может, ваши кинокамеры и дома следят за каждым ее шагом?

Шактер замялся. Лицо Орбела покрылось пятнами.

– Но, следя за Лилит, вы тем самым и нас держите под постоянным контролем.

Шактер пожал плечами и промолчал.

– Вы ведь понимаете, я этого так не оставлю,- бушевал Орбел,- и скорее всего потребую отозвать вас обратно.

– Я попрошу мистера Кларка найти время для беседы с вами.- И легким надменным кивком головы дав понять, что разговор окончен, Шактер удалился.

На следующее утро Орбелу сообщили, что мистер Кларк ждет его… не в кабинете – нет, у себя дома. Сам этот факт уже говорил о том, что мистер Кларк обеспокоен бунтом советских гостей и желает мирным путем уладить неприятный инцидент.

Дом Кларка, увитый ползучими растениями, стоял особняком в тени живописно раскинувших кроны деревьев. За дорожкой, ведущей к дому, по-видимому, наблюдали: стоило Орбелу приблизиться, как на пороге возникла юная девушка в белых шортах и голубой полосатой тенниске. Светлые волосы обрамляли ее лицо свободно разметавшимися нежными локонами, а в глазах сияло безоблачное небо. Она была типичной для американки комплекции – высокая, очень стройная и пропорциональная, будто живой манекен из дорогого фирменного магазина.

– Доброе утро, Орбел,- приветствовала гостя девушка.Как поживаете?

– Благодарю вас, прекрасно. А вы?

После обмена любезностями девушка представилась.

– Маргарет Кларк.

– Вы – дочь Кларка?

– Совершенно верно. Младшая.

“Вот хитрец!- подумал Орбел.- Послал свою дочь, чтобы нейтрализовать меня”.

– Ведь вы не откажетесь от ленча вместе с нами?- экранно улыбнулась девушка, “акая” на американский манер.