Я одинаково стыдился как веры, так и неверия, поэтому мыслей о религии старался избегать, но как и все, иногда задумывался о вечности. Изначально вечность представлялась мне в виде бесконечного фильма и в таком виде никак не помещалась в моем сознании, а если точнее, пугала меня и отчего-то виделась автомобилем, несущимся по бескрайнему полю, закатанному в черный асфальт. Без конца, без смысла, без конечной цели.

В те годы, когда я учился в старших классах, по телевизору шел длинный мультсериал с не одним десятком персонажей, находящихся в очень непростых отношениях, связанных родством, дружбой, враждой, кровной местью. Я его особо не смотрел - был в том возрасте, когда демонстративно не смотрят мультики, да и не шедевральный он был - но младшие воспитанники от него фанатели, телевизор постоянно крутил этот мультфильм и я был в курсе сюжета. Несколько позже, уже в институте, я наткнулся в интернете на картинку в высоком разрешении - постер к мультфильму. На картинке были изображены все персонажи, стоящие вместе - и те, кто к концу мультфильма умер, и те, кто всем сердцем ненавидели друг друга, и те, кто в мультфильме никогда друг с другом и не встречались - стояли рядом, дружелюбно и расслабленно улыбались и словно говорили всем своим видом: вот все и кончилось, волноваться больше не о чем, никто уже не враждует, никто уже не страдает.

Я замер над картинкой, когда мне пришла в голову мысль: а может быть, вечность - не бесконечный фильм, может быть, вечность - такая вот статичная картинка, время которой приходит, когда обрывается пленка? Герой уезжает в закат, идут титры, экран темнеет... а затем картинка со всеми персонажами, где лишь добрые улыбки и нет ненависти, страха и тоски. Неизменная, вечная.

Этой зимою на острове я словно застрял в такой картинке, только не было в ней ни капли доброго. На этой картинке всегда была единственная комната, непроглядная ночь за окном, холод и сырость, неживой свет - и я в кресле, не спящий и не пробудившийся, со звоном тишины в ушах.

Однажды под утро после такой вот бессонной ночи меня прорвало и я разозлился на себя. Выставив будильник, я лег в постель и через силу заснул, в одиннадцать часов, когда зазвонил будильник - заставил себя встать, хоть и проспал всего часа три, залез в душевую кабинку и устроил себе контрастный душ.

-Проснись, проснись, придурок! - ругал я себя, то дрожа под холодной водой, то шипя от почти кипятка. Чего я впал в хандру, как поэт какой-то? Я технарь до мозга костей, бесчувственный и грубый, я даже не знаю, как слово 'интеллигент' пишется, мне ли тосковать от одиночества?

-О, так все-таки от одиночества? - сказал мой внутренний голос, проницательный и ехидный. - давно ли ты от счастья прыгал 'как хорошо, никаких больше людишек'? Хочешь обратно?

-Нет! - вскрикнул я вслух, забыв на секунду, что разговор ведется лишь в мыслях.

-Не хочешь? Не хочешь снова в общество людей, безмозглых, бессовестных, самолюбивых, лезущих не в свое дело?

-Не хочу...

-Хочешь быть один навсегда?

-Тоже... не хочу. Проснется Бета, и все будет хорошо...

Внутренний голос гадко захихикал.

-Не будет. Она ведь говорила правду, она не такая, как ты, она слишком простая. Она для тебя как карамелька для умирающего от голода. Чуть более продвинутая версия кошки для одиноких незамужних дам.

-Ну и что...

-А что будет потом? Год спустя? Два? Три?

Мне захотелось пробить пальцами череп, ухватить ту часть мозга, что разговаривала со мной моим же голосом, вырвать и бросить прочь. Как ни запрещал я себе думать о будущем, такие мысли все же возникали.

Что потом? Как-то не представлялось ничего особо хорошего в отдаленном будущем. Починю то, что еще не починил, может быть, создам что-то новое. Снова и снова, год за годом, только я, Бета, непонятная Тигровая Лилия и еще более непонятные братья. Все больше и больше мыслей в голове, которые некому высказать - просто не поймут. На острове нет больше таких, как я.

-А что, разве где-то есть? - внутренний голос изобразил притворное сочувствие. - ты и там, на большой земле, никогда и никому не открывался.

-И там тоже... никого нет. Там все эти люди, они как... фальшивки, да, вот подходящее слово. Конфеты в ярких фантиках, разворачиваешь фантик, а там - одинаковые серые камни, один за другим, один за другим. Никто из них - не такой, как я. С ними плохо. Они лгут, всегда и во всем.

-Что ж, подведем итоги. Тебе плохо одному? Ну, честно, уж самому-то себе не будем лгать? - сказал мой внутренний голос.

-Плохо...

-Но ты не хочешь снова в общество людей?

-Нет... ни за что на свете.

-Чего же ты хочешь? Можешь сформулировать?

-Я хочу, чтобы рядом были настоящие люди. Настоящие, а не... не камни в конфетных обертках.

-И где же их найти?

-Где? - поднял я голову, понадеявшись вдруг, что найду ответ.

-Хе-хе-хе. - ехидно ответил внутренний голос и замолчал.

На улице немного прояснилось, со вчерашнего дня снега и дождя не было, так что даже асфальт кое-где подсох. Я оделся и пошел к Тигровой Лилии. Зачем? Я и сам не знал, в голове крутились лишь какие-то бессвязные обрывки мыслей - узнать насчет результатов того похода, узнать насчет электроэнергии, спросить, не нужно ли чего... да какая разница, зачем? Лишь бы что-то сделать, лишь бы хоть что-то изменилось.

Серое, но все же очень светлое небо резануло по глазам, я сморщился и заморгал, а потом накинул капюшон куртки так, чтобы глаза были прикрыты. Хорошо хоть снега нет, иначе бы совсем ослеп - сколько просидел в гостинице, с занавешенными шторами окнами.

Посмотрев вниз, я увидел на асфальте грязные следы шин. Совсем рядом с дверью в гостиницу. Ой-ой... это один из братьев? Тот, на колесах? Я уже видел его следы, но не запоминал рисунок протектора. Когда он был здесь? Ночью? Наверное, под утро, когда я заснул, а уснул я тяжело, потому и не услышал. Хорошо, что не вломился, а мог бы, силы-то у него хватает. Что он тут делал, что вынюхивал?

След вел в кусты. Я посмотрел в переплетение лишенных листвы тонких веток - и вдруг поймал взглядом взгляд.

Я окаменел от страха. Робот, капитан Крюк, стоял за кустом, совершенно неподвижный, испачканный свежей грязью, и смотрел на меня тусклыми стеклянными глазами. На лбу, под спутанными синтетическими волосами, ярко выделялась отличная по цвету пластмассовая заплатка, вплавленная на место выбитого брошенным мною камнем куска.

Наконец я смог вдохнуть. Первым моим желанием было развернуться и задать дёру, но, быстро поразмыслив, я ограничился одним шагом назад. Робот за кустом, либо объезжать, либо продираться, быстро не выйдет. Если что, я сразу обратно в гостиницу - шмыг, попробует следом - застрянет на лестницах или в дверных проемах, я его там на запчасти разберу. Ну и... надо, наверное, налаживать контакт.

-Эй, ты! - сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Целых пять секунд робот никак не реагировал, и я уж было решил, что там в кустах он и помер (отключился?), но потом пошевелился и перевел взгляд с меня на дверь гостиницы.

-Который убил брата. - произнес он, чуть приоткрыв рот.

-Да... это я. Но слушай, твой брат сам на меня напал, первый. Я не знаю, зачем он... и ты тоже... что вам надо? Слушай, может попробуем как-то договориться?

Робот не ответил, он поднял левую руку - ту, что была похожа на нормальную руку - и отодвинул куст перед собой. Я напружинил ноги, готовясь убежать, но он не тронулся с места. Вместо этого робот поднял правую руку, с крюком. К ней металлическими скобами был прикручен полуметровый отрезок металлической трубы, от одного конца которой куда-то за спину робота тянулся толстый шланг.

Раздался громкий хлопок, словно от короткого замыкания, из трубы вылетело облачко холодного пара, мгновенно растаяв, возле моего уха что-то свистнуло, и за спиной раздался звон. Я обернулся и увидел дырку размером с кулак в окне гостиницы, вокруг дырки осыпались кусочки стекла.