В общем, ударили меня по правой щеке — подставляю левую.

С уважением — тоже оренбургский писатель -

Александръ Дунаенко.

P.S. Жаль, что мы с Вами, Николай Фёдорович, на память не сфотографировались. А вдруг, я — будущая слава и гордость Оренбургщины?

Вы бы потом, листая семейный альбом, хвалились внукам и правнукам: — Вот, мол, тут я — и Михаил Александрович Шолохов. А тут я — и Александр Иванович Дунаенко. Ну, да, тот самый. Мы с ним когда-то переписывались…

Послесловие

Вот я заметил одну особенность своих рассказов, которая, хоть это может показаться и странным, мне льстит.

В своём большинстве у тех читателей, которым они нравятся, очень высокий показатель IQ. Выше, и иногда намного выше, чем у меня самого. Виктор Ганчар, Константин Смольников, Анастасия Галицкая, Виктор Винчел… Мне интересно с ними общаться, читать их произведения. Кроме литературной одарённости, это ещё и высокообразованные люди. На сегодняшний день они — «мои университеты».

Выбравшись из своей деревушки, притащился я за четыреста километров в Оренбург в надежде встретиться с собратьями по перу, испытать радость живого общения.

Встретился. Испытал. Живого общения больше не хочу. Хочу обратно в Интернет, на Прозу.

А насчёт книги. И — сурового ответа мэтров и корифеев оренбургской литературы…

Нет, конечно, дело тут не в эротике, которая в разной мере (конечно, чего уж тут отпираться) присутствует в большинстве рассказов сборника «На снегу розовый свет…».

А как же в других, где эротики нет?

Я ещё хотел поспорить, привести примеры. Потом вдруг себя остановил. Зачем? Ведь смысл рассказов моими критиками просто не усваивается. Мы с ними пишем, говорим, живём на разных языках. И в разных странах.

Чего я хотел? Чего ожидал от правопреемников Союза советских писателей? Кто для них я? — Выскочка из глубинки, взявший на себя смелость, нет — наглость назвать себя писателем!

Но — не понимать Венедикта Ерофеева?! Не слышать, не почувствовать его текстов?!

Человека. Личность.

Писателя, к имени которого прикасаться нельзя, не помыв прежде руки.

И ещё попытаться швырнуть камнем в его бессмертие?..

Они его физически ненавидят за гениальность.

За инакомыслие.

За то, что на его фоне их просто нет.

Несколько лет назад на Прозе. ру была опубликована статья Натальи Воронцовой-Юрьевой о Марине Цветаевой — «Две темные луны. Цветаева. Версия». Как это на сайте водится, статью, пока на ней стояла свежая дата, прогрессивная общественность Прозы почитала, а потом, как это водится на сайте, переключилась на свеженькое. Я взял на себя смелость тоже добавить что-то и от себя к тому, о чём рассуждали и спорили читатели статьи. Но на мне, собственно, весь разговор и закончился. Потому что — кто же на Прозе читает произведения годичной давности? А тема, которую затронула Наталья Воронцова-Юрьева, срока давности не имеет. Гений и злодейство — несовместны. А, если их совместить — то что?.. Привожу отрывки из статьи Натальи Воронцовой-Юрьевой и свою часть рассуждений на эту тему.

Александръ Дунаенко.

«Про характер Цветаевой говорили много — и многое. Про ее ранимость, гиперчувствительность, тонкость внутреннего строя, обнаженность чувств. И в основном все эти характеристики базируются исключительно на письмах Цветаевой, ее дневниках и творчестве. То есть на словах. Какова же она была в поступках?» «…Самое страшное, что я когда-либо читала в биографии Цветаевой, это ее отношение к своей второй дочери. Это были настолько нескрываемые факты, что даже самые благостные исследователи Цветаевой не могут их оправдать…» «…Анна Саакянц — об одном из тех писем Цветаевой, написанных ею в больницу П. Эфрону: „Это — не просто частное письмо, а литературное произведение. С годами в Цветаевой все усиливается это свойство — делать литературу из своей жизни, художественные произведения из писем, которые она будет писать с черновиками, как стихи и прозу“». «Делать литературу из своей жизни… Добавлю от себя существенную деталь — КРАСИВУЮ литературу. А какую красивую литературу можно было сделать из жизни слабого ненужного ребенка, которым нельзя похвастаться перед знакомыми?» «…приведу еще одну цитату из письма Цветаевой В.Розанову все того же, 1914-го, года: „Наказание — за что? Я ничего не делаю нарочно“». Лично я в этом сильно сомневаюсь. Я много думала, почему она покончила жизнь самоубийством? Устала? Выдохлась? Возможно. Но если попытаться разглядеть причину в некоем метафизическом смысле, то не в том ли суть, что «гений и злодейство несовместны»? И тут всегда остается только ждать, кто из этих двоих окажется сильней и перетянет этот, как она писала, «надрезанный канат» на себя. Я видела «злодеев», которые некогда были талантливы, — талант умер в них, но они сами живы. Цветаева — обратный случай. Разумеется, у нее бывали слабые стихи, но год от года, невзирая ни на что, ни на какие трагические повороты, ее гениальная сущность становилась только мощнее и крепче — и это невозможно отрицать. Канат лопнул. Гений Цветаевой победил. «Две темные луны. Цветаева. Версия.» Наталья Воронцова-Юрьева Кажется, у Саши Чёрного: У поэта умерла жена. Он погоревал, схоронил, потом пришёл домой и написал стихотворение: «У поэта умерла жена». Дословно не помню. Не исключено, что стихотворение получилось хорошим. Может, даже — гениальным. А поэт, с точки зрения нашей, человеческой, всё-таки, падла какая-то.

Вопрос, который Вы затронули, никогда не будет иметь однозначного ответа. Потому что правы те, кто считает, что гению, Юпитеру дозволено то, что для нас, простых смертных, грех и преступление. И правы те, которые никаким собранием сочинений не уравновесили бы на чаше весов слезу ребёнка. Да, Марина хитрая, коварная, расчётливо-хладнокровная. И письма она пишет, как дополнение к академическому собранию сочинений, и любит-не-любит — не поймёшь, зато стихи получаются замечательные. И не хозяйка она, и не мать. Жена ли? Я не знаю — если пройтись по художникам, музыкантам, поэтам, какой бы процент добродетелей удалось бы у них обнаружить? Кто кого сколько раз бросал? Был предателем? Еще, наверное, есть грех человечий, а есть смертный грех. Так вот, как мне кажется, творческая личность для человеческого греха легко уязвима, но не совершит греха смертного. А вообще безгрешный человек никогда не станет поэтом и не напишет музыки. Так уж устроено. Так для них предписано.

Не знаю, к месту ли эти стихи Мандельштама, но я всегда вспоминаю их, когда Бог вдруг удивляется какому-нибудь человеческому проступку и насылает за это наказание. Ведь проступок-то был Им самим запрограммирован, Он знает всё наперёд! Не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды. «Бог не может освободить от ответственности — он дает право выбора, и человек, сделав его, сам несет ответственность за свои предпочтения». Наталья Воронцова-Юрьева. — Нет, нет ни у кого возможности выбора. Иуда должен стать предателем, как бы он не любил Христа, а Христос должен умереть мучительной смертью. Если бы персонажи Священного Писания имели возможность выбора, рассыпался бы весь сценарий. У каждого есть возможность выбора, но куда, по какой дороге всё равно пойдёт человек — известно заранее. Поэтому и выбор-то этот выглядит, как насмешка: ну, что ж ты, мол, ведь была возможность пойти иным путём, а ты, сам зная, что это нехорошо, поддался-таки искушению! Да, поддался. Да, понимал. Предчувствовал, чем всё это может закончиться. И в пролёт не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать… Нажал курок. Потому что уже расписано всё, не отвертеться. Повесилась. Да. Почему ещё и это — страшный грех?