- Быть добру, - поддержал Жека.

- Быть добру, - согласились Босс с Мишаней.

Чокнулись по русскому обычаю и, подражая академику, отпили по малюсенькому глоточку, немного подержали во рту и проглотили.

Академик внимательно посмотрел на друзей, рассмеялся, чокнулся со всеми еще раз и залпом выпил остатки коньяка из бокала. Остальные участники процесса дожидаться персонального предложения не стали и допили содержимое своих бокалов.

- Интересно, - размышлял Мишаня, закусывая балычком,- когда нюхаешь, вроде как немного портвейном пахнет, а пьешь, на вкус как будто немного мускатный орех добавлен. Правда на двадцать пять градусов никак не тянет. По ощущениям на все сорок, не меньше.

- Глаз – алмаз, - рассмеялся академик, - прямо в точку. И портвейном чуть отдает и на вкус мускатный оттенок имеет, а двадцать пять это не градусы, это выдержка. Двадцать пять лет выдержки.

- Двадцать пять!? – удивился Жека, - это какое же терпение иметь нужно, что бы пол жизни на него смотреть и не выпить. Правда, что выдержка.

- Коньяк, конечно, дело не плохое, - начал Босс, - но вот главный вопрос мне совсем непонятен. Начинается новая цивилизация, и что? От нас ведь все равно ничего не зависит. Мы, можно сказать, свое дело сделали – выпустили джина из бутылки, а теперь будет, так как должно быть.

- Не совсем так, друзья. Перво-наперво вы оказались избранными. С вас тираж начался, да и ваша личная жизнь серьезно изменилась.

- Ну да, - согласился Мишаня, - тут не поспоришь, раньше мы не каждый день с академиками коньяк кушали.

- Это правда, - продолжил Альберт Иванович, - и в концертном зале вас не часто встречали. Как мне видится, все эти изменения указывают на то, что вы глубоко вовлечены в начавшийся процесс. Мало того являетесь катализатором происходящих изменений и коль скоро жизнь нас с вами свела, то дальше нужно двигаться вместе. Я думаю, необходимо будет создать дополнительно еще две группы. Одну экспертную и пригласить туда вас и вторую информационно – аналитическую под управлением вашей Светы.

- А почему именно нас, мы же вам все рассказали, тут и более толковых людей подобрать можно.

- Нет, Володя, я с твоим утверждением в корне не согласен. Главный принцип не навреди. С вас все началось, вам следует и продолжать. Те образцы, что у нас уже есть, мы исследуем вместе, а с теми, которые будут появляться, знакомиться начнете вы первые. Может и тиражирование, тоже на себя возьмете. Это мы потом подрегулируем. Если все будет продолжаться в том же темпе, то работой вы будете загружены по самую маковку. Здесь вопрос в другом. Пока процесс только начинается нам нужно держаться поближе друг к другу, а это связано с переездом. Другими словами я предлагаю перебраться ко мне в академ городок. Подумайте, взвесьте и примите решение. Хорошо бы до завтрашнего дня, до обеда, скажем.

- Вот это разворот, танковый биатлон отдыхает. Вопрос, прямо скажем не детский, я имею ввиду переезд, - изумился Босс.

Все на минуту замолчали, переваривая предложение.

- Да, интересный поворот. Если вы не возражаете, - обратился Жека к академику, - то у меня есть тост.

- Конечно, о чем речь. Наливайте, и я с вами, но только морально – сердечный вопрос, не обессудьте.

- Жаль, конечно, но мы понимаем, - согласился Босс, разливая по глотку коньяка в полулитровые снифтеры.

- Я вот, что хочу сказать, - поднял бокал и посмотрел коньяк на просвет Жека, - оттенки у него завораживающие, прямо сказочный цвет. Он чем-то напоминает мою юношескую мечту работать в академии наук. У этого напитка глубокий, восходящими потоками уносящий в небеса запах. Он напоминает мои сладкие грезы о несбывшихся открытиях. Но у этой жидкости пусть ароматный, но горький вкус – это мое разочарование. Я не смогу оставить бабушку и уехать из города. Но я счастлив, что у моих друзей есть возможность сделать это за меня.

Жека прикрыл глаза, понюхал коньячные пары и протянул бокал, что бы чокнуться.

- Поэт, однако, - оценил Босс и убрал свой бокал в сторону, - но если кому и нужно ехать, так это именно тебе. Ты там в своей стихии. Синусы, интегралы всякие. А мне там, что делать? С умным видом ходить, пыль в глаза пускать, или краны по необходимости ремонтировать? Ты, Женек, даже не думай, езжай. За бабушку не волнуйся ни грамма, без присмотра не останется. Все в лучшем виде организуем.

- Я тоже думаю, что вам обоим ехать нужно. У тебя Босс, руки золотые. Ты без дела нигде не останешься. Даже если камни с неба падать перестанут, тебе всегда дело найдется. Про Жеку и думать нечего, там ему самое место, а я ребята пас. Как говорят от добра, добра не ищут. У нас с Марго все сложилось и менять я пока ничего не буду. Бабушку беру на себя. Даже не сомневайтесь. И здесь на месте для общего дела готов любое посильное задание выполнить, в командировки тоже можно. Но ПМЖ у меня теперь в деревне.

- Я бы с вашего разрешения Женин тост несколько продолжил, - взял слово Альберт Иванович, - у коньяка за горьковато-ароматным вкусом преодоления барьеров и преград следует возвышенное состояние свершений и побед. Выпейте, друзья, за эту нашу общую цель, а потом я немного уточню свое предложение.

Когда опустевшие бокалы заняли свое место на столе, академик продолжил.

- Бабушка, если я правильно понимаю, в некоторой степени выполняет роль дирижера в вашем трио. Поэтому без бабушки нам никак нельзя. Ее просто необходимо брать с собой.

- Бог с вами, Альберт Иванович. Моя бабушка под конвоем на лестничную клетку не выйдет, а чтобы увезти куда-нибудь даже и думать нечего.

- Возможно, это не простая задача, но попробовать её решить нужно. Теперь насчет твоей фобии, Володя. Где это ты интересно видел такую академию наук, что бы она могла без столяров, слесарей, токарей и других мастеров физического труда обходиться? Ты знаешь, кто у академика Петра Леонидовича Капицы наибольшим соратником был? Вот то-то, стеклодув Петушков Александр Васильевич. Это к слову, а на самом деле у тебя своих хлопот выше крыши будет.

- Насчет академии, оно, конечно, я не только такую или эдакую, я никакой ни разу не видел.

- Увидишь, Володя, увидишь. Звезды так сошлись, работать нам вместе. С Мишиной позицией я согласен. Причина у него веская, но ведь и резидент нам в этих краях тоже не помешает, тем более, что масштабы будут увеличиваться. Оставайся раз так, но на стажировку и инструктаж недельки на две съездить все-таки придется. На этом мое решение большинством голосов одобряется, а прения закрываются. Теперь задача. Завтра мне нужно поговорить со Скрипкой и посмотреть его производственные мощности. Организуете?

- Если он в городе, то не вижу проблем, - заверил Босс.

- И заключительный аккорд, во второй половине дня требуется познакомиться со Светой и уговорить ее работать в нашей команде.

- Уговорим! – в один голос поддержали друзья.

- Ну а теперь марш по домам. Я спать, крепко и безмятежно часов до трех, не меньше.

На встречу, бизнесмен согласился сразу, как будто только этого и ждал.

Альберт Иванович прилетел в Сосны вместе с друзьями и с разрешения хозяина наблюдал весь порядок «зарядки» досок, а по окончании процесса спросил:

- Это, Николай Ильич, предел возможностей или есть еще база роста?

- Если бы сие зависело только от меня, то я бы не то, что бокс аэродром подготовил, если, конечно нашим уникумам такой масштаб под силу.

Академик вопросительно посмотрел на друзей.

- Курочка по зернышку клюет, сдуру можно что угодно сломать. Мы уже этот вопрос обдумывали, решили попридержать немного, а то вон сразу какой скачок совершили, - Босс кивнул на стопки досок, уходящие под самую крышу, - можно этот ангар распланировать, оборудовать и добавлять по стопке в неделю, например.

- Это верно, - согласился академик, - наука суету не приветствует. Здесь смотрите по своим силам. Справишься, Михаил?

- Трудно так без практики гарантировать, начнем, а там ясно будет.

- У меня предложение, - по школьному поднял руку Скрипка, - давайте обсудим наши вопросы в другом месте. На выбор комната переговоров в этом здании или в гостевом домике, тоже здесь не далеко.

Решили не терять время и пройти в переговорную. В комнате кроме длинного стола и стульев не было ничего, что называется голые стены. Друзей после гостиницы в Соснах и люксе Альберта Ивановича такая простота даже несколько смутила. Не унизит ли это статус академика. Нет, напротив он отнесся к такому спартанству вполне одобрительно. Похвалил рабочую атмосферу.

- Я, извините, без вступлений, сразу быка за рога, - начал академик, как только все расселись,- причины явления чуда народу науке не ясны и требуют всестороннего изучения. Одна из этих сторон хозяйственно – экономическая. Практическую составляющую, вы Николай Ильич, уже развивать начали, но это первый и во многом интуитивный шажок. Куда заведет тропинка, никто не знает, поэтому дело видится мне рискованным и в плане бизнеса и в плане личного имиджа. И тем не менее, что бы вы ответили на мое предложение создать частно–государственное НИИ? Поддержат вас местные власти? Рискнете своими капиталами?

- Вы, Альберт Иванович, тоже наверное экстрасенс или наши коллеги вас заразили, - улыбнулся Скрипка, - нечто подобное крутится у меня в голове с первого момента знакомства с нашими чародеями. Губернатор у нас человек прогрессивный, я думаю, взаимопонимание найдем. Что касается моих финансовых рисков, так они есть в любом деле, на том и стоим. Я готов включиться в совместную работу, если, конечно условия в меру кабальные.

Переговоры, к удивлению друзей оказались не простыми и растянулись на три с лишним часа, обозвали все это протоколом о намерениях и решили, что работать пока будет один Миша, а деньги получать все втроем, правда от дополнительных бонусов и служебного жилья отказались. Неожиданно сложным оказался вопрос о дневниковых записях. Академик вначале просил, а потом настаивал на том, что бы все участники процесса ежедневно вели дневники, где особое внимание уделяли своему настроению и эмоциям. Обсуждение было трудным, но в конце концов Скрипка сдался, а Мише Босс под столом показал пальцем на часы, а потом кулак, что привело к согласию.