Часть 3. Главы VII - VIII

VII

В зверинце Эсфи понравилось. Она притерпелась к запаху зверей, и ей было приятно слушать их истории, осторожно касаться тех, которые не могли укусить, протягивать им что-то вкусненькое. Иамракас обволакивал Эсфи своим бархатным голосом, а Маргрета добавляла, как тут хорошо, и заботилась об Эсфи так, как Мэриэн не смогла бы. Эсфи хотелось поесть, и Маргрета приносила именно такую еду, как надо; Эсфи не просила Маргрету есть меньше лука, но та сама догадалась; и, наконец, все платья из сундука были переделаны, а ещё шились новые. У Эсфи появились замечательные кожаные башмачки — совсем как те, что она износила в пути. Кроме того, Маргрета любила приятные цветочные духи.

— Клоделия, вы пойдёте с нами в зверинец? — однажды спросила Эсфи высокородную госпожу Клоделию, когда та заглянула с целью узнать, «всё ли у принцессы в порядке».

— Фи! Зверинец! — Клоделия наверняка сморщила носик, только Эсфи этого не видела. Говоря «фи», придворные дамы в Афирилэнд, со слов прислуги, всегда морщили носики, отчего бы Клоделии не сделать то же самое?

— Простите, принцесса, — опомнившись, продолжала Клоделия своим тихим голосом, — я не смогу пойти.

— Я так и поняла, — скучающе отозвалась Эсфи.

Маргрета наклонилась к ней и шепнула заговорщицким тоном:

— Не все храбрые, как вы, Ваше Высочество! Кто-то боится зверей…

Да, размышляла Эсфи, в следующий раз Иамракас обещал ей самого настоящего тигра из заморских стран, а это полосатый зверь с острыми клыками, и его рыка кто хочешь испугается! Но ей не терпелось поделиться своим удовольствием с кем-нибудь, кроме Маргреты… к примеру, с Мэриэн!

— Эсфи, надо поговорить, — едва услышав это, она обречённо вздохнула. Мэриэн села рядом на кровать и обняла Эсфи, но та отодвинулась — если подруга решила приласкать в самом начале разговора, то жди беды.

— Тебе здесь нравится? — Мэриэн словно не знала, как приступить к главному, и Эсфи напряглась, но ответила сразу:

— Здесь… неплохо. Я хотела пригласить тебя в зверинец.

— Какой ещё зверинец? — В голосе Мэриэн явственно слышалось подозрение. Ну да, она всегда и всех подозревала в том, что они причинят вред Эсфи.

— Иамракаса, — Эсфи, тем не менее, старалась говорить непринуждённо.

— Может, я и пойду, — Мэриэн помолчала. — Потом. Знаешь что… не поехать ли нам на конную прогулку?

Мэриэн отлично знала, что Эсфи никогда не любила кататься на лошади! И почему такой таинственный тон? Может быть, Мэриэн просто боялась, что их подслушают Королевские Лисы — а на деле, вместо конной прогулки имела в виду что-то другое? Да, наверное, так!

— С Тарджиньей? — спросила Эсфи, пытаясь сообразить, чего же хотела от неё Мэриэн.

— Да, — та взяла её за руку, а затем, к удивлению Эсфи, коснулась поцелуем щеки… и шепнула:

— Мы уедем отсюда, хорошо?

Эсфи от неожиданности и слова не могла сказать — ей вспомнились ночёвки на земле, кислые ягоды, жёсткое мясо, плохо прожаренное на костре, вечный страх погони или диких животных… Нет, она не хотела никуда уезжать! Королевские Лисы… да какая от них опасность, если её, Эсфи, дар всё равно не пробуждался? А если Мэриэн что-то новое узнала, то пусть сначала расскажет где-нибудь в укромном месте!

— Не хочу никаких прогулок, — Эсфи решительно высвободила руку. — Давай лучше в зверинец пойдём вместе, хорошо?

Мэриэн ничего не успела ответить, потому что скрипнула дверь, и пришёл кто-то третий. Тарджинья.

— Как у тебя дела? — чересчур оживлённо заговорила Эсфи, чтобы отделаться от мыслей о побеге. Ничего хорошего из этого не выйдет. Некуда им с Мэриэн ехать — волшебник мёртв, а в Афирилэнд бей-ялинцы. А скитаться неизвестно где Эсфи не хотела — вдруг там гораздо опаснее, чем во дворце короля Аранжи.

— Дела… Могли быть и хуже, — обронила Тарджинья. Эсфи встрепенулась:

— Что такое?

— Ничего, — поколебавшись, ответила Тарджинья, но увильнуть от рассказа, когда рядом подруги, жаждущие посочувствовать, не вышло.

Выяснилось, что Тарджинья навестила Ирзу. Тот уже передвигался по дому на костылях, а лекарь недвусмысленно дал понять, что у него здесь не постоялый двор. Но сначала вручил Тарджинье дощечку, которую Ирза исписал для неё.

— Он и правда считал меня богиней, как вы сказали, потому и шёл за мной, а я… не смогла ему ногу вылечить… — Тарджинья замолчала так внезапно, что казалось, она вот-вот расплачется.

— И что теперь? — мягко спросила Мэриэн.

— Что теперь… — Голос Тарджиньи звучал подавленно, но слёз не было. — Пристроила я Ирзу на постоялом дворе, а дальше найду ему занятие, чтобы у него кусок хлеба был… или как там у вас, людей, говорится…

— Удачи тебе, — Мэриэн говорила чуточку растроганно, и Эсфи тоже, нащупав спину Тарджиньи, погладила её.

— Тарджинья, хочешь пойти в зверинец, посмотреть, как там интересно?

— Э, нет, — отмахнулась Тарджинья, вставая с кровати. — Канал строим. И купальни. Скоро это я тебя приглашу посмотреть… и выкупаться!

Эсфи лежала без сна и прислушивалась ко всем звукам. Мэриэн сказала, что существа, издающие писк — это лармы, друзья советника Кереске, так что Эсфи больше не испытывала страха перед ними. Её занимало другое — как бы поймать ларма? С детства Эсфи мечтала о том, чтобы рядом с ней однажды оказался маленький волшебный человечек. Она бы его кормила крошками, подружилась бы с ним…

Конечно, это не так просто. Но если подружиться с лармами, вдруг они помогут Эсфи вернуть её силу? Чтобы узнать наверняка, она хотела с ними поговорить — сама, не спрашивая советника Кереске.

Но вот, наконец, раздался шорох. Писк. Где-то у стены… ближе, ближе… От возбуждения Эсфи вся дрожала, и ладони её покрылись потом. Снова писк… Мгновение… И она попыталась схватить ларма!

Бесполезно. Сев на кровати, Эсфи чуть не заревела от обиды и злости — но ей мигом стало не до этого, когда она услышала голосок:

«Не пытайся меня поймать».

Эсфи охнула и прикрылась одеялом с головой. Но голосок не оставлял её в покое:

«Я поговорю с тобой, раз ты так хочешь».

Страх медленно отпускал. Эсфи поняла, что ларм говорил не вслух — его слова звучали у неё в голове, и она тоже попробовала ответить про себя:

«Я не хотела сделать тебе больно. Правда. Просто поговорить».

Ларм захихикал — как иногда Тарджинья, но гораздо тоньше.

«Ничего такого не думал. Что тебе нужно?»

Эсфи завернулась в одеяло, как в кокон.

«Я силу свою хочу вернуть. Как мне это сделать? Я слышала, что вы, Лармиара, волшебные, вам известно то, чего люди не знают! Может, какой-то секрет… тайна…»

Молчание.

«Я на всё согласна!» — беззвучно выкрикнула Эсфи.

И ларм ответил:

«Отпусти прошлое, и ты снова сможешь пользоваться своим даром».

«Я не могу», — беспомощно призналась Эсфи.

Как ей отпустить прошлое, а проще говоря, забыть, что из-за неё друг погиб? Ведь, наверное, ларм говорил именно об этом!

«Тогда попробуй разозлиться, — пискнул ларм. — Как ещё никогда не злилась! Горюй, как не горевала раньше!»

Эсфи растерялась. На кого она смогла бы так сильно разозлиться, если даже разбойники в лесу ничего, кроме тусклого страха, у неё не вызвали? А горевать… Только при виде мёртвых Мэриэн или Тарджиньи у Эсфи разрывалось бы сердце от горя, но она совсем не хотела, чтобы с ними что-то случилось!

«Или очень сильные чувства, или вычеркни из памяти прошлое, — заявил ларм. — Это всё».

«Постой! — Эсфи не могла отпустить его. — Постой!»

В комнате стало тихо, как в королевском склепе в Афирилэнд, и ларм больше не отзывался. Эсфи уснула, сжавшись в комок и всхлипывая.

Наутро её разбудило тихое, весьма музыкальное пение. Маргрета возилась с чем-то у сундука, и, стоило Эсфи привстать, тут же повернулась к ней:

— Доброе, доброе утро, Ваше Высочество!

Эсфи была не в духе. Она вяло пробормотала «Угу» и спустила ноги с кровати.

— Вы помните, что господин Иамракас сегодня обещал нам тигра? — Маргрета привычно помогла Эсфи умыться и одеться. — После завтрака нас ждёт что-то удивительное!

Эсфи отвечала односложно. Разговор с лармом окончательно расстроил её, и вряд ли тигр утешит, тем более что разглядеть его, как следует, Эсфи не сможет. Ладно бы сидеть без своего дара, но зато хорошо видеть — ничего подобного, боги лишили Эсфи всего!

«Амарель бы сказал, что это наказание от Кальфандры. За то, что я не хотела становиться ученицей», — думала Эсфи, пока Маргрета вела её через весь дворец. Зверинец располагался где-то позади дворца, а где именно, Эсфи не спрашивала. Главное, что идти было недалеко, и карета не требовалась.

— Жаль, что Её Светлость и госпожа Тарджинья не захотели идти с вами, — не умолкала Маргрета. — Осторожнее, здесь ступеньки, принцесса — вы же помните?

«А если Амарель правду говорил? И эта его… Кальфандра существует?» — Эсфи стало жутковато.

Раньше ей всерьёз не приходило в голову, что Кальфандра есть, и она посылает наказания. Эсфи тряхнула головой, избавляясь от нелепых мыслей, и была рада знакомому резкому запаху зверья и голосу Иамракаса:

— О, я ждал вас, прекраснейшая принцесса! Маргрета, душенька, веди скорей Её Высочество сюда.

Что-то суетливое сквозило в манерах Иамракаса. Эсфи вдруг насторожилась, на сей раз желая, чтобы поблизости оказались лармы. Но если кто-то и пищал, то звери всё заглушили мычаньем, лаем, рыком…

— Не стойте столбом, Маргрета, — снова заговорил Иамракас, и Эсфи уловила его странное возбуждение. — Идите сюда.

Маргрета вдруг с силой вцепилась ей в руку, и Эсфи услышала лепет:

— Господин Иамракас… господин…

— Ну, что там? Идите, говорю я вам! — Оказывается, он мог прикрикнуть, и весь бархат его голоса исчез.

— Вы… вы забыли клетку запереть, — простонала Маргрета. Она отпустила Эсфи, визжа так, что у той зазвенело в ушах. Визг оборвался, и раздался шум падающего тела, а Эсфи осталась стоять перед тигром.

Перед чёрно-жёлтым пятном, которое, рыча, двигалось к ней, а она хотела бежать, завопить, позвать на помощь… и не могла.