Трах!.. Трах-тарарах! Господин Ничто падает, а мешок с шумом отлетает в сторону… бах… бах… Падение вызывает взрыв безудержного хохота. И все дальнейшие попытки оборванца подняться на ноги лишь еще больше веселят гренадеров.

По правде говоря, никто никогда не видел в Петропавловской крепости, чтобы полк так веселился, да еще при полном вооружении во время несения службы.

Наконец так называемому угольщику удается подняться на ноги. Но он не в силах взвалить мешок на спину и грозит ему кулаком, ворчит, чтобы выразить ему свое презрение и свою ненависть. Потом он уходит, освободившись от груза, выделывая во время ходьбы вполне естественные на вид и в то же время весьма причудливые и оригинальные кренделя.

Через пять минут господин Ничто вступил на Троицкий мост уже совершенно спокойно. Он прошел по нему и, когда Нева осталась позади, направился к Марсову полю. Теперь он с облегчением вздохнул и, обессиленный, тяжело упал на землю. Невидимка опасался, что сон свалит его, а потому отдохнул четверть часа, затем отыскал укромное местечко за заброшенными лавками, где во время маневров располагаются со своим товаром торговцы, да там и заснул мертвым сном, не думая больше о грозивших ему опасностях.

Ощущение свежести разбудило Егора Мартынова. Сколько времени проспал он так? Не один час, вероятно! Потому что, прежде чем сделать малейшее движение, прежде чем открыть глаза, он почувствовал себя совершенно обновленным! Силы вернулись к нему, и голова была абсолютно ясной!

Он ощущает, что весь промок, потягивается и вдруг чувствует, что кто-то чужой прикасается к нему. Господин Ничто вздрагивает, и тут же у него вырывается крик, который он не в силах сдержать, а в ответ слышит вопль ужаса:

— Это дьявол!.. Сам дьявол!

Машинально Ничто бросает взгляд на свои руки и не видит их. Какое счастье!.. Он снова стал невидимкой!

Но кто это его так трясет? Что происходит? Чем вызван этот жуткий вопль?.. Ах, вот оно что!

Пока господин Ничто спал крепким сном, прошел сильный ливень. А господин Ничто, измученный и усталый, даже не заметил этого, и вода смыла гуталин, покрывавший видимые части его тела, так что не осталось и следа от его оригинального маскарадного костюма, что очень усложняло положение беглеца.

Устроившийся позади лавчонки мелкого торговца, Ничто, вновь став невидимым, был теперь похож на кучу брошенного тряпья.

Дождь утих. Один нищий бедолага, проходя мимо, озирается вокруг в надежде найти что-нибудь, чтобы прикрыть полуголое тело. Мешок, брюки, башмаки и тулуп — все это он замечает сразу. И рванье, хоть и выглядит омерзительно, привлекает его внимание, он смотрит на жалкие тряпки с жадностью. Бродяга соображает, что тулуп как можно лучше подойдет ему, прикроет грудь и плечи. Только одно немного удивляет его: вся одежда лежит как-то странно, симметрично, словно надета на упавший манекен, так как сохраняет очертания человеческого тела… Все вещи каким-то образом не потеряли свою форму, под ними угадываются изгибы и округлости, присущие человеку. Но это не очень беспокоит нищего. Главное — ему нужен тулуп! И тогда, не раздумывая, он наклоняется, хватает тулуп за воротник и тихонько тащит его к себе… Он чувствует какое-то странное сопротивление, но не выпускает из рук ворот тулупа; бедняге кажется, что тулуп весит более сотни фунтов…

Он шепчет в замешательстве:

— Как странно!.. Какой тяжелый!.. И потом, можно подумать, что внутри кто-то есть… что-то теплое… Ой, ой, ой!

И как раз в эту минуту господин Ничто испускает крик!

Нищий отвечает еще более жутким воплем:

— Это же сам дьявол!

Господин Ничто тут же вскакивает. Видя, как ветошь поднимается, нищий, позеленев от страха, тяжело шлепается задом прямо в грязь.

Над воротником столь желанного тулупа нет головы, из рукавов не высовываются руки, из слишком коротких брюк не видно ног, а рваные башмаки кажутся пустыми!

И в то же время из невидимого рта раздается взрыв дерзкого сардонического[13] хохота!.. Настоящего дьявольского хохота! Нищий испускает дикие вопли, кричит, как будто его режут. Со всех сторон сбегаются прохожие, они думают, что несчастный лишился рассудка. Потом сами, обезумев от страха, видят, как странный тулуп начинает отплясывать неистовую джигу[14], вернее, какой-то жуткий канкан… Такого танца не отплясывал ни один из самых развеселых подвыпивших призраков!

Однако господин Ничто, видя, как растет толпа, удаляется, продолжая выкидывать коленца. Перепуганные люди следуют за невидимкой.

И вдруг башмаки один за другим слетают с ног невидимки и летят в физиономии двух зевак. Раздаются смачные шлепки! Шлеп! Шлеп! Брюки опускаются и застывают на месте, словно большая изуродованная восьмерка. Тулуп расстегивается, крутится как праща вокруг одного из рукавов, который как бы служит ему стержнем, потом взлетает в воздух и тяжело шлепается в грязь.

Плюх!

— Ой!.. Ой!.. — вырывается у ошеломленной толпы.

А потом… потом больше ничего не происходит… лишь господин Ничто собственной персоной громко хохочет и удаляется, а может, и остается на прежнем месте, кто знает…

После столь невиданной и комической выходки господин Ничто распростился со своими страхами. Теперь ему ничто не угрожает.

Невидимка внимательно осматривает себя и, к своей несказанной радости, убеждается, что больше себя не видит. Малейшие следы видимости пропали! Значит, хватило всего нескольких часов, чтобы полностью исчезли последствия его неосторожного поступка.

Но какого же страха он натерпелся!.. Сколько напрасных страданий пережил, каким опасностям подвергался из-за каких-то двух глотков воды! Господин Ничто дает себе слово впредь не поддаваться подобному соблазну, даже если его будут мучить и жажда и голод.

Обретя вновь невидимость, делавшую его столь опасным, господин Ничто задается вопросом, чем ему теперь заняться. Право, он еще ничего не решил. Ему следует еще раз поразмыслить над тем, какие трудности и неожиданности подстерегают его в этом странном или, вернее сказать, сверхъестественном состоянии. Он должен еще привыкнуть к новой жизни, приспособиться к сложностям, о которых ранее и не подозревал. Прежде всего, господина Ничто смущает его полная нагота, о которой он ни на минуту не может забыть, ведь прошло еще слишком мало времени, с тех пор как он стал невидимкой, и он не может еще окончательно к ней приспособиться. Мысль о новом состоянии неотступно преследует его, он постоянно должен быть начеку. Затем его смущает отсутствие привычных для каждого цивилизованного человека предметов, которые стали для него за долгие годы необходимы, таких как одежда, платок, шляпа, трость, трубка… Ведь, согласитесь, весьма странно, по правде говоря, передвигаться среди толпы, словно ты только что вышел из бани, голым и босым. А его ноги! Господин Ничто все время опасается, как бы на них не опустилась тяжелая подошва чужого сапога! К тому же он постоянно должен следить за собой, чтобы не кашлянуть, не чихнуть, а главное, не толкнуть кого-нибудь из прохожих. Это гораздо труднее, чем можно предположить…

Оказывается, человек-невидимка становится по отношению к самому себе чем-то вроде слепца. Он не видит собственного тела, а потому не ощущает его объема и в конце концов забывает, что невидимость совсем не означает неприкосновенности.

И очень скоро господин Ничто в этом убеждается.

Поглощенный своими мыслями, Ничто покидает Марсово поле и направляется в центр города. Он идет вдоль Екатерининского канала, обходит дворец Павла I, проходит перед Французским театром и со всего маху налетает на блестящего гусарского офицера.

Офицер в растерянности останавливается, сгибается от удара, у него вырывается ругательство, и он поднимает руку, намереваясь нанести пощечину… смотрит во все глаза… никого не видит и ничего не может понять… Он машинально дотрагивается до своей красной венгерки, качает головой, пугается, не видя перед собой никого, но тут же берет себя в руки. Он замечает на набережной несколько облачков пыли, перемещающихся так, словно кто-то убегает. Тут же он вспоминает слухи о невидимом человеке, которые вот уже пять дней смущают умы жителей столицы, и восклицает: