— А как вы познакомились с Николаевым? — поинтересовался Андреев.

— Да тоже случайно, — сказал Генка. Не очень хотелось ему рассказывать об обстоятельствах этого знакомства, хотя, впрочем, ничего особенного не было. Если бы какой-нибудь посторонний наблюдатель проследил бы в тот день за Геннадием, он бы рассказал вот что.

Осень стояла на редкость теплая. Тихие прозрачные дни, согретые неярким солнцем, следовали один за другим И шумная, пропыленная за лето столица тоже, казалось, стала спокойней и тише. Словно смягчился быстрый стремительный темп, в котором обычно привыкли жить москвичи. Люди не стремились поскорей нырнуть в метро, не осаждали автобусы и троллейбусы. Густая толпа гуляющих заполняла нарядную улицу Горького.

Геннадий тоже медленно двигался в этой веренице, разглядывая прохожих, витрины, смеющихся и кокетничающих девушек. Спешить Геннадию было некуда. Все складывалось неладно. Кажется, вот-вот дело на мази — и вдруг опять какая-нибудь заминка. И опять ходи, добивайся, жди. Уже совсем обнадежили его, сам начальник отдела кадров сказал: «Зайдите в четверг». Вот уже и четверг прошел, и пятница. И место, о котором тогда говорили, конечно, есть. Просто они сомневаются, брать ли его, Геннадия Малова. Особенно завертел носом режиссер. Конечно, у Генки нет никакого специального образования. Десятилетка, да и ту кончил четыре года назад, до армии. А как было бы здорово, если бы ему удалось туда попасть. Зарплата небольшая, но Генка на это и внимания не обратил бы. Телецентр — это марка. И в институт тогда он бы на будущий год обязательно попал. Как-никак — работа по специальности. Конечно, надо готовиться. Но ведь впереди еще целый год. В этом году он даже и пробовать не стал — не хотел позориться. За четыре года все перезабыл. Конечно, на будущий год он сдаст. Только бы устроиться на телецентр. Может, с этим режиссером следовало выпить, пригласить его в ресторан посидеть, так сказать, на дружеской основе. Только как к нему подступиться? Не подойдешь же просто так. Вроде и неловко. Да и насчет капиталов у Генки не густо. Вот уже два месяца он околачивается без дела, все ждет-пождет. Не тянуть же из матери. Она и так кормит его и приодела, когда он вернулся. Конечно, как только он устроится, все будет иначе, а пока... Впрочем, денег можно перехватить у Олега. Олег, пожалуй, единственный настоящий друг, хотя они редко видятся.

Возле автомата Генка остановился, дожидаясь, пока кончат болтать две девушки. Они сразу обе залезли в кабину и на этом основании болтали не шесть минут, а, наверное, все пятнадцать, по очереди хихикая в трубку. Генка, потеряв всякое терпение, постучал им, сделав при этом зверское лицо. Девицы состроили недовольные физиономии, поболтали еще минут пять и, кокетливо сказав кому-то на том конце провода «Нас торопят», вылезли из будки. Геннадий набрал номер Олега. Ответили долгие гудки. Олег еще, по-видимому, не пришел с работы. Надо было бы подъехать к нему прямо в институт. Вместе бы вышли и по дороге поговорили. Что ж, придется подождать и позвонить позднее. Генка прошелся еще немного, свернул на бульвар, сел, выбрав свободную скамейку. Занятый своими мыслями, он даже не заметил, как рядом с ним опустился какой-то человек. И обратил на своего соседа внимание только тогда, когда послышалась музыка. В руках у незнакомца был маленький транзисторный приемник. Ну просто игрушка. Он-то и ловит музыку. Похожа на венгерскую, а может — Париж. До чего ж чисто берет! И антенна выдвинута всего на треть.

— Японский?

— Да, «Хиташи», — ответил владелец приемника и перевел ручку настройки, выхватив мелодичную грустную песню на незнакомом языке.

— Уругвай или Бразилия, — повернулся он к Генке. — Ну, словом, тот конец. Ничего берет? — похвастал он.

Генка кивнул.

Подошли двое молодых людей в плащах. Один из них протянул руку, желая рассмотреть приемник.

— Сколько?

Но владелец приемника отрицательно покачал головой.

— Сколько? — повторил он, когда молодые люди отошли. — Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. А сами — плюнь не хочу.

— Да, на вид плюнь — не хочу, а какими деньгами ворочают! — сказал Генка. — Эти не то что приемник, пол-Москвы купить могут.

— Что же им папочка мильон оставил или тетя в Америке? — поинтересовался владелец приемника.

— Да, в том-то и дело, что не папочка и не тетя. Сами.

— Скажи пожалуйста! — удивился собеседник. — Что же, они изобретатели? Лауреаты?

— Лауреаты! — Генка погасил сигарету. — Зеленью торгуют. Одним словом, долларами. Фарцовщики, — пояснил он. Собеседник понимающе кивнул головой.

— Оно, конечно, дело доходное, но...

— То-то и оно, — сказал Генка. — Ко мне тут один подъезжал. Золотые горы сулил. Звал в напарники, только я его отшил. Гиблое дело. Да и противно, по правде говоря. Бегают за иностранцами. А с другой стороны, посмотришь — живут, лучше не надо. Рестораны. Машина. В ночь несколько сотен просадить могут. — Генка завистливо вздохнул. И, вспомнив, что ему нужно дозвониться до Олега и добыть хоть немного денег, еще больше помрачнел. Если с этим режиссером не удастся договориться и ничего не выйдет с телецентром, надо будет срочно устраиваться куда-нибудь.

Владелец приемника оказался человеком общительным. Они разговорились. Выяснилось, что Василий Иванович Николаев, как звали нового Генкиного знакомого, приезжий. В Москве бывает часто, как того требует его работа. Вот и сейчас пробудет здесь некоторое время. Они еще немного поговорили о приемниках и о стилягах, торгующих долларами, об их баснословных заработках, которые простым смертным и не снились.

Василий Иванович согласно кивал головой, слушая Генку. Да, да, верно. С одной стороны, конечно, хочется прожить чисто и честно. Чтобы была приятная работа, почет и уважение. А, с другой стороны, посмотришь вот на таких и...

Николаеву Генка, видимо, понравился. Да и сам Василий Иванович показался Генке человеком симпатичным.

Они продолжали встречаться. У Николаева был, как он объяснил, небольшой перерыв в работе, а Генка и вовсе располагал временем. С телевидением все тянулось. Опять поджимал бюджет. Надо было устраиваться. Предлагали идти на автобазу — Генка в армии получил специальность шофера-механика. Можно было и на завод, и на станцию обслуживания. Но Генка медлил, уж очень не хотелось устраиваться куда-нибудь на первую попавшуюся работу, расстаться с надеждой стать оператором телецентра.

Николаев, узнав о Генкиных неудачах, сказал:

— Конечно, в первую попавшуюся дыру лезть не следует, а режиссер, наверное, имеет на примете кого-нибудь своего, вот и тянет. А тем более ты кто? Человек без профессии. Одним словом, мыльный пузырь, так?

— Так, — грустно кивнул Генка. — Значит, отчаливать, не бить зря подметок?

— Да нет, бить, только с толком, — сказал Николаев.

— А именно? — Генка с интересом посмотрел на нового приятеля. Занятный человек. Генка до сих пор так и не знает, кто он по профессии. Одет хорошо. Всегда с деньгами. Несколько раз приглашал Генку в ресторан. Кто он такой? Чем зарабатывает? Расспрашивать Генка постеснялся. Интересно, что он может посоветовать.

— Вот если бы ты снял стоющий киносюжет и предложил его телецентру, они бы видели, что ты не просто единица для отдела кадров. Ведь ты же говорил, что готовишься в киноинститут. Значит, у тебя есть к этому делу вкус.

— Вкус-то есть, — сказал Генка, — а чем снимать? Фотоаппаратом «Пионер», что ли? Приличная кинокамера да всякий прочий ассортимент знаете сколько стоит?

— Знаю, — кивнул Николаев. — Если приличная, то дорого.

— Ну так о чем же речь? Советовать, это, знаете, каждый может. А где денег взять?

— Заработать, — сказал Николаев.

— Может, у вас есть вакантная должность, где платят такие солидные суммы? — полюбопытствовал Генка не без ехидства. — Тогда я...

— Есть, — сказал Николаев. — Ты мне нравишься... И я тебе помогу. У меня ведь работа немного сродни той, о которой ты мечтаешь, только не кино, а фотодело.