К новобрачным подошел Додек. Нора с радостью обняла старика.

— Дядюшка Пишта! Я так рада, что вы здесь.

— Ты прекрасна, дочка! Желаю тебе счастья.

— Вы будете первым, кто станет качать моего малыша. И если это будет мальчик, мы назовем его обязательно в вашу честь Иштваном.

— Спасибо, Нора. — Старик не на шутку растрогался. Потом он повернулся к молодому мужу.

— А это мой супруг, — шаловливо сказала Нора.

— Добрый молодец! — Старик с чувством пожал ему руку.

— Кроме того, он умница, скромный, деловой и все такое прочее, — засмеялась она.

Стоя в сторонке, Рона притянул к себе Кути и шепнул ему на ухо:

— Видишь, какой ты лопух? И здесь опоздал. А ведь я все время говорил тебе — девица на выданье!

— У меня не было бы никаких шансов, — так же тихо ответил Кути. — Парень киногерой, да и только.

— К тому же способный инженер. Тридцать лет, а он уже руководитель отдела на химическом комбинате, — добавил Рона.

— Руководитель отдела? — Кути иронически пожал плечами. — Это и я смог бы! Вот если бы ты сказал, что он директор театра.

Кути оглянулся, ища глазами Терезу Кинчеш. Она в это время как раз подошла, чтобы поздравить молодых.

Настала очередь Роны. Он тоже двинулся к молодоженам. Нора ласково обняла его.

И опять послышался щелчок фотоаппарата Каррини.

Кути тоже приветствовал молодых. Правда, он пробормотал что-то невнятное: то ли поздравление, то ли просто представился, вероятнее всего, и то и другое вместе.

— Мы ждем вас в банкетном зале отеля «Рояль», — сказал Имре подполковнику. — Додека ты захватишь в своей машине.

Новобрачные и гости уже спускались по лестнице. Молодые сели в украшенный цветами черный «мерседес».

Каррини покинул Дворец бракосочетаний одним из последних.

Венский отель «Тигра» относится к тому разряду фешенебельных гостиниц, которые своей роскошью и помпезностью служат скорее для того, чтобы поражать воображение простых смертных, нежели служить для них кровом и приютом. Разумеется, среди смертных также имеются исключения: господа миллионеры, аристократы, дипломаты высоких рангов и всемирно известные жрецы искусств.

Один из пятикомнатных апартаментов в третьем этаже занимал Гордон Бенкс. В соответствующей графе гостевой книги было обозначено: «дипломат». Высокий, атлетического телосложения, коротко подстриженный, седой мужчина лет шестидесяти, со скупыми жестами и повелительной манерой говорить, он являл собой тот тип людей, которые привыкли повелевать и не терпят ни возражений, ни малейшей фамильярности. Серо-голубые глаза его смотрели холодно и пристально, и, когда он по привычке их щурил, казалось, что из-под тяжелых век поблескивают две льдинки, таким жестким и беспощадным был взгляд.

Все окна в огромной гостиной, служившей Бенксу одновременно и кабинетом, были наглухо задернуты тяжелыми портьерами, которые не пропускали ни посторонних взглядов, ни солнечного света. Бенкс сидел во главе небольшого стола для совещаний, напротив него помещался Каррини, а по бокам от итальянца еще двое. Справа — Нандор Саас, тот самый свидетель обвинения, который настрочил донос на Белу Имре и потом внезапно исчез, даже не явившись в трибунал. Слева — массивный, широкоплечий мужчина с угрюмым, словно вытесанным из грубого камня, лицом. Его звали Стенли Миллс.

На столе была навалена груда крупно увеличенных цветных фотографий — добыча Каррини, привезенная им из Будапешта. Бенкс внимательно их рассматривал, не пропуская ни одной.

— Хорошая работа, — изрек наконец Бенкс, откладывая в сторону последний снимок. — Здесь есть все, кто нас интересует?

— Все люди, которых мне заказали, сэр! — отчеканил Каррини и несмело добавил: — И кроме них, еще кое-какие людишки, которые, по моему скромному разумению и с вашего разрешения, сэр, смогут пригодиться.

— Правильно. Теперь покажите мне всех главных действующих лиц. — Бенкс обратился к Саасу и Миллсу: — Вы оба подойдите. Да поближе.

Каррини приступил к объяснениям:

— Вот это Бела Имре перед зданием своей конторы. Называется «Энергетика». Ездит он на черном «мерседесе», на этом снимке хорошо виден номер. Бывает в министерстве, вот здесь он подписывает соглашение о сотрудничестве...

— Постойте, — прервал его Бенкс. — Кто эти люди, женщина и мужчина, которые подписывают тоже, рядом с ним?

— Женщина — Елизавета Городкова, руководитель родственного института в Ташкенте, а мужчина — Рудольф Зингельбаум, директор института «Зоннерг» в Восточной Германии.

Каррини вынул из внутреннего кармана маленький магнитофон и включил его.

— Вы слышите голос телевизионного репортера...

От волнения Каррини включил запись в середине, послышались слова:

«...подписали программу «Солнце-12», которая имеет целью использование солнечной энергии в мирных целях...»

— Выключите! — приказал Бенкс. — Этого достаточно. Остальное я прослушаю сам. — Он откинулся на спинку кресла.

— «Солнце-12»! — повторил он с раздражением и повернулся лицом к окну. — Значит, эта опубликованная программа носит номер двенадцать. Но, по нашим сведениям, готовятся уже тринадцатая и четырнадцатая программы под тем же кодом! Вот что нас интересует сегодня. И с полной документацией.

После короткой паузы он кивнул Каррини:

— Продолжайте. Что это за человек? — Бенкс поднял со стола фотографию, на которой были изображены Нора и Рона.

Каррини взглянул на номер, написанный карандашом на обороте фотографии, и стал листать свой блокнот.

— Балинт Рона. — Он пожал плечами. — Какой-то приятель Белы Имре.

— А яснее?! — прикрикнул на него Бенкс. — Вы, я вижу, ничего о нем не знаете. А вы?

Нандор Саас нерешительно приблизил к глазам фотографию.

— Балинт Рона... Он здорово постарел.

— Но вы его знаете?

— Еще бы! Этот Рона пытался выгородить перед судом Имре еще тогда, в сорок шестом, выступал свидетелем защиты. В то время, помнится, он служил в народной полиции. Имел звание, кажется, лейтенанта.

— А теперь? — глаза Бенкса сузились.

— Не знаю.

Бенкс нетерпеливо выхватил фотографии и протянул их Миллсу.

— Немедленно узнать, кто этот Рона сейчас! Контрразведчик? Следователь? Резидент?

— Слушаюсь, сэр. — Миллс вскочил и быстро вышел.

Бенкс продолжал рыться в куче фотографий, выбирая то одну, то другую.

— Нора Имре? Хорошенькая. А это ее муж?

— Да, Габор Жакан, — подсказал Каррини. — Он инженер, руководитель отдела на химическом комбинате.

Бенкс отмахнулся.

— Понятно. Ага, вот он — Иштван Додек! — Бенкс разложил перед собой все фотографии, на которых фигурировал Додек. — Совсем старик, развалина. — Внезапно он смешал все фотографии и пододвинул их к Саасу. — Рассмотрите внимательно. Потом доложите, знаете ли вы кого-нибудь из этих людей.

Саас напрягся, словно обнюхивая лица, изображенные на фотографиях.

— Нет, сэр, я никого здесь не знаю. В этом я абсолютно уверен.

— Так ли уж уверены? Взгляните лучше еще раз. Очень скоро вы встретитесь с ними, и, наверное, вам будет не очень приятно, если кто-нибудь из них узнает вас в лицо прежде, чем вы его.

— Это мне ясно, сэр. И все-таки я утверждаю: не знаю никого.

— Хорошо. — Голос Бенкса вновь звучал холодно и однотонно.

Вернулся Миллс. Он доложил:

— Ваше поручение передано, сэр. Проверка пойдет по третьему каналу. Обещали провести максимально быстро.

Бенкс сделал вид, будто эта сторона дела его уже не интересует. Он пододвинул к себе те снимки, на которых Бела Имре держал в руках портфель-«дипломат».

— Операция связана с риском, но игра стоит свеч. Во всяком случае, мы должны ошеломить Имре. Со времени разбирательства его дела в народном трибунале прошло тридцать два года. Так что этому Имре сейчас даже во сне не может присниться, чтобы вдруг перед ним вновь возникли оба обвинявших его свидетеля. А произойдет именно так. Имре был оправдан за отсутствием доказательств, но преступления против человечества не имеют срока давности. Это отлично знает и он сам.