Первый вопрос, которым поинтересовался помощник строительного магната, заключался в том, не желаю ли лично я в ближайшее время приобрести недвижимость на побережье или в районе Юимото-Оки. Причем кроме готовых домов компания Дзюмпея предлагала еще и простые земельные участки, под индивидуальную застройку по спецпроектам, и некоторые мануфактурные площадки.

  К сожалению, мне подобная роскошь была пока не по карману, так что вежливого риэлтора пришлось не менее вежливо отшить. Впрочем, его это ничуть не смутило и, даже более того, мужик без всяких словоблудий сразу перешел к следующей теме, от которой я в тот момент едва не подавился. А ведь он всего-навсего спросил, не хочет ли старший ёрики Ю-но-Сато или кто-то из его деловых партнеров приобрести груз риса, застрявший на портовом складе столицы. Размер груза был довольно нехилый - 7 коку, почти тонна по знакомой мне метрической системе. Чуть меньше половины того, что я уже сумел запасти, не считая иных товаров. По словам помощника дельца, первоначальный хозяин готовил эту партию к отправке, но Дзюмпей "конфисковал" ее за долги в свою пользу, а вот что теперь делать со всеми этими мешками, да еще и в самый сезон сбора урожая, строительный магнат понятия не имел. История была бы правдоподобна, если бы только цена, по которой мне предлагали товар, не была б завышена вдвое. Поторговавшись на тему "оптовой закупки", я сумел сбить цену на треть и попросил пока придержать весь груз на пару недель.

  Судя по улыбке, подосланный к нам шаромыжник тоже остался доволен. И его можно было понять. Причина, по которой я занимался скупкой долгохранящихся продуктов питания, была Дзюмпею неизвестна. К тому же это была не его сфера рынка, так что рисковать он не желал, однако упустить возможность сбыть товар с хорошей наценкой тоже не захотел. В общем, я не был самым умным, когда занимался тихим сбором общей информации по коммерческим "течениям" в регионе. Так что в итоге мы нашли друг друга. Восславим же институт рыночной экономики и лично товарища Маркса.

  * * *

  Не сказать, чтобы родная деревня встретила меня как-то по-особенному. Наше короткое отсутствие не сильно сказалось на общем течении местной жизни, и только Йоруичи, как истинный друг, радовалась моему возвращению, мурча, оставляя шерсть на штанинах и постоянно влезая под ноги. А еще она целых два дня не пакостила!

  Тетсунаги видеть меня отказался. Вероятно, это было связано со смертью Караме. Но я не сильно расстроился, и закатил убитому за счет полицейской управы шикарные похороны. Своей семьи у бывшего шиноби, как и у Энкиби не было, но был родной брат с женой и полудюжиной племянников. Им, опять же от лица управы, была выплачена солидная компенсация, удивившая в городе многих. Причем некоторые рядовые ёрики от такого поступка обалдели настолько, что начали на полном серьезе подумывать об умышленном членовредительстве. Пусть, мол, возмещение и будет поменьше, но мне на остаток жизни хватит. Пришлось лично вмешаться и устроить пару публичных разносов, в ходе которых щедро были розданы обещания, обогатить внутренний (анатомический) мир всяких умников самыми разнообразными инородными предметами.

  В остальном все осталась в пределах прежнего русла. Ёрики управы присматривали за порядком в деревне, справляясь и сами уже неплохо. Спецназ продолжал тренироваться и совершенствовать свои навыки. Черное пушистое чудовище таскало в изголовье моей постели дохлых мышей и птичек, пойманных ею. А я ночи напролет просиживал за трофейными книгами, доставшимися мне от служителей одного темного божества. Самураи и остальные оперативники, знавшие о моих изысканиях, относились к ним без проявления, каких бы то ни было, эмоций, полагая это дело глубоко личным. Разговор о Дзясине со мной они тоже не заводили, что было кстати.

  Может быть, в ходе проделанной работы мой скептический взгляд на религиозное мракобесие немало сказывался на процессе, но как человек, сформировавшийся в социуме другого мира, и к тому же имевший некоторую возможность общаться с различными сектантами в прошлом, я не раз и не два удивлялся тому, что сумел прочитать. Если вкратце, то культ Дзясина действительно требовал от своих последователей, кем бы они ни были, полного отказа от старой личности. Использование техник шиноби, вроде ниндзюцу или гендзюцу, собственное имущество, особенно памятное и значимое, да даже фамилия и родовое имя - все это "идущий путем возвышения" должен был оставить позади. Но что самое смешное, этого требовало не служение Дзясину. Этого требовал внутренний устав самого "ордена"! Фактически, я увидел перед собой классические приемы сектантских организаций родной Земли. Обезличивание, оболвание и промывка мозгов, лишение всяких привязанностей к семье и материальному, а также прочее - было лишь грубыми психологическими приемами, позволявшими стереть индивидуальные черты кандидата в секту и вылепить из него что-то новое и более подходящее. В общем, очень многие вопросы, связанные с каноничным Хиданом, у меня отпали сами собой.

  Что касается конкретно Дзясина, то я отыскал лишь несколько описаний очень немногочисленных ритуалов, напрямую связанных с его проявлениями, и некоторые отрывочные сведения об этой сущности, собранные его собственными жрецами. Удивительно, но религиозная часть поклонения была невероятно скупой, если не сказать аскетичной, и довольно таки лаконичной. В ней напрочь отсутствовали молитвы, гимны и вычурная атрибутика. Достаточно было лишь начертанного символа, желательно кровью разумного существа, и простого желания со стороны того, кто совершает обряды.

  Основных ритуалов было около десятка, включавшего тщательный выбор и посвящение в жрецы, которое было прерогативой только уже состоявшихся "священников", наложение знаков крови на оружие и похищение жизненной силы через "зеркальное опустошение". Кстати, последние два заинтересовали меня, разумеется, больше всего. Так оказалось, что культистам, не получившим еще права носить косу, чтобы служить во благо кровавому богу, полагались специальные мечи, освященные полноценными жрецами. Поскольку я прихватил с собой вакидзаши одного из убитых слуг, то легко смог проверить это дело, смочив лезвие короткого меча обычной куриной кровью. Характерные знаки, вписанные в причудливую вязь и проступившие на металле после контакта с красной жидкостью, подтвердили все окончательно.

  Так вот, это "зачарованное" оружие тоже похищало жизненные силы людей убитых с его применением. Но в неизмеримо малых количествах, особенно в сравнении с тем самым "зеркальным" ритуалом. И это дало мне новую точку опоры в своих размышлениях. Ну, а последним пунктом в моей программе действий стал обряд, носившей имя "разговор", и дозволенный только старшим служителям культа.

  Выбрав место в отдалении от деревни, я подготовил все для нужного священнодействия, и собравшись с духом вошел в расчерченную на земле фигуру. Забавно, но это был чуть ли не единственный ритуал в обрядовом перечне культистов, не требовавший вообще никаких жертвоприношений. Вот только особым его условием являлось то, что при его проведении в круге вместе с "вопрошающим" должен был присутствовать полноправный жрец. И у меня такой жрец имелся. Точнее целых три жреца.

  Вычищенные, отполированные и покрытые лаком черепа побежденных нами сектантов тоже достались мне в числе прочих трофеев. Искренне надеясь, что "де-юре" подобное обращение с телами жрецов все-таки не будет считаться их окончательной смертью, я разместил одну из черепушек в круге перед собой и зажег три положенных сандаловых палочки, расположенных по углам треугольника. Приняв позу для медитации и закрыв глаза, я попытался, как это было описано в том потрепанном фолианте, "отыскать дорогу во тьму внутри себя".