— Но один из братьев радиотехник! — заметил Косев.

Подполковник пропустил это замечание мимо ушей. Он опять взглянул на схему и стал говорить дальше:

— В семье Трифоновых два человека: муж и жена. Вторую комнату в своей квартире они сдают студентке Виолетте Илиевой и двум ее братьям Петруше и Зарко. О них и говорить нечего. В тот вечер, когда Петруша слышал стук телеграфного ключа, Трифоновых не было дома.

— А третья квартира?

— На третьем этаже живет семья Абаджиевых: отец, мать и сын. Отец бывший купец, работал в Тырнове и Габрове, имел довольно значительное состояние, сейчас ничем не занимается. Жена его — домохозяйка. Сын Генчо, лет сорока, по профессии инженер-электрик, в прошлом член фашистской организации, но ничем конкретно себя там не проявил, в настоящее время работает в промартели «Победа». Он содержит всю семью.

— И тут человек, связанный… с электричеством! — не выдержал Косев.

Огнянов и на этот раз не обратил внимания на его реплику.

— Прежде всего пойдем к Петруше! — объявил он и сделал карандашом пометку в схеме.

Лейтенант Косев сидел, опустив голову, и напряженно размышлял. Немного спустя он сказал:

— Товарищ подполковник, я не понимаю в данном случае вашего метода работы. Мне кажется, надо было сразу охватить весь жилищный комплекс, или, по меньшей мере, весь 17-ый корпус, отделить все то, что не вызывает сомнений, и тогда останутся три-четыре подозрительных квартиры. А вы начинаете всего с двух, квартир. Мне непонятно…

— У меня есть на то основания, Косев.

— Разрешите вас спросить: какие?

— Конечно… Наблюдения Петруши чрезвычайно ценны. Он ясно слышал стук телеграфного ключа. Это было возможно только потому, что ключ работал в 17-ом корпусе. Поэтому я исключаю все остальные корпуса.

— Но в 17-ом корпусе кроме трех квартир, о которых вы говорили, есть еще девять квартир.

— Да, но во время передачи Петруша приложил ухо к трубе парового отопления и тогда услышал стук еще явственнее. Я проверил схему отопления этого дома в техническом отделе райсовета…

— И что же? — нетерпеливо спросил Косев.

— Оказалось, что в этом корпусе паровое отопление проведено пока только в крыле Б, в шесть квартир. Из подвала, от парового котла, идут две трубы — одна для квартир по правую сторону лестницы, другая — для тех, что на левой стороне. Кроме того, я произвел проверку на месте.

— Проверку?

— Да, ведь у меня близкий приятель в этом здании. С ним я прошел в подвал.

— Теперь мне ясно, — сказал лейтенант. — Звуки из верхней или нижней квартиры передаются яснее, чем из соседней квартиры на том же этаже.

— Почему? — рассмеялся Огнянов.

— Потому что в первом случае звуковая волна идет прямо по трубе, вверх или вниз, а из соседней квартиры волна должна спуститься вниз, в подвал, пройти через котел и затем подняться по другой трубе.

— Что ж, теперь вы не возражаете против того, что мы ограничим круг нашего расследования?

— Конечно, нет! — поторопился согласиться Косев, краснея от смущения.

Через десять минут Огнянов и Косев были перед 17-ым корпусом, у входа Б.

На звонок им открыла дверь девушка в черном рабочем переднике. По большим серым глазам, густым бровям и выпуклому лбу Огнянов догадался, что это сестра Петруши.

— Товарищ Виолетта Илиева, не правда ли?

Девушка сдержанно подтвердила.

Подполковник протянул руку и назвал свою фамилию.

— А, товарищ Огнянов! — тотчас оживилось лицо Виолетты. — Входите, пожалуйста.

— Петруша здесь?

— Здесь, дядя Огнянов, — послышался звонкий детский голос. — Он во дворе. Сейчас я его позову.

И пока Огнянов обернулся, Зарко, младший брат Петруши, уже выскочил на лестницу.

— Войдите в «мастерскую» вашего приятели, — засмеялась Виолетта и прошла вперед энергичной, почти мужской походкой.

Они вошли в большую комнату. Несмотря на две кровати и платяной шкаф, в ней было просторно. Перед окном стоял большой стол, на нем — чертежная доска. На столе лежали грудой инструменты, детали радиоприемников, громкоговоритель, провода и разные технические материалы.

— Простите! — обратился Огнянов к девушке. — Позвольте вам представить лейтенанта Косева, из госбезопасности.

Виолетта протянула Косеву руку, но улыбка сошла у нее с лица. Лейтенант, хотя и заметил ее смущение, ничего не указал.

— Вы, наверное, по поводу стука, который был слышен в трубе в воскресенье? — нерешительно спросила девушка. — Я боюсь, что Петруша напрасно вас побеспокоил.

— Отчего напрасно?

— Как вам сказать? Это, может быть, было совсем случайно и не заслуживает внимания.

Она покраснела и опустила взгляд.

В этот момент вбежал Петруша.

— Зарко! — внушительно обратился он к младшему брату, вбежавшему следом за ним. — Выйди на минутку, потом я тебя позову.

Веселая мордочка Зарко вытянулась, до он покорно вышел, низко опустив голову.

— Вы хотели что-то рассказать о воскресной радиопередаче? — начал Косев, внимательно глядя на Петрушу.

— Да кто только у нас в доме не занимается радиопередачами, — вдруг вмешалась в разговор Виолетта и обернулась к брату. — Это просто какой-то болезнью стало!

— Гм… опять все то же! — возразил Петруша.

— Оставьте, пусть Косев разрешит ваш спор, — примирительно заметил Огнянов.

— А вы лучше расскажите мне подробно о том случае, — обратился к Петруше Косев.

Тот бросил беглый взгляд на сестру, присел к столу и стал рассказывать.

— Я сидел тут, надев радионаушники. Записал первую передачу. После того на той же волне началась еще одна передача. Опять стал записывать, до сейчас же заметил, что текст совершенно тот же. Какой смысл записывать? Я и снял наушники. Вот тут я и услышал стук телеграфного ключа, как будто в трубе парового отопления. Встал, приложил ухо к трубе. Стало слышно еще яснее.

— А потом?

— В это время вошла Виолетта. Я ей сделал знак: молчи, слушай! Она тоже приложила ухо к трубе и тоже услышала. Правда, Виолетта?

— Да, и я слышала.

Огнянов и Косев посмотрели на трубу, находившуюся в углу комнаты.

— В котором часу это было? — спросил лейтенант.

— Первая передача — без десяти одиннадцать, — ответил Петруша.

— Я вошла в 11 ч., — добавила Виолетта. — Хорошо это помню, потому что… — поглядела она на брата.

— Почему? — поинтересовался Косев.

— Потому что, едва войдя, я посмотрела на часы и собиралась сделать замечание, отчего брат еще не спит, — сердито отозвалась Виолетта.

Косев вдруг вскочил.

— Мне нужно кое-что проверить. Пожалуйста, подождите меня здесь. И, конечно, никому ни слова о том, о чем мы тут говорили.

— Ну понятно, — кивнули Петруша и Виолетта.

Косев вышел. В наступившей тишине сильнее прежнего слышалось тиканье часов.

Прошло минут двадцать и раздался стук в трубе парового отопления. Все трое — Огнянов, Петруша и Виолетта — прислушались. Телеграфный ключ передавал что-то по азбуке Морзе.

Подполковник взглянул на часы.

— Приложите ухо к трубе, как тогда! — прошептал он.

Петруша и его сестра наклонили головы к трубе.

— Такой же звук, как в тот раз! — тотчас сказал Петруша.

— Ясно слышно! — подтвердила и Виолетта.

Стук продолжался недолго и оборвался. После небольшого перерыва он возобновился.

— Очень слабо слышно, — сказала девушка. — Не так, как в воскресенье.

Петруша был того же мнения.

Через несколько мгновений из угла, где проходила труба, вновь раздались тупые удары телеграфного ключа. Звуки снова были неясные.

Немного спустя звуки в трубе раздались в четвертый раз.

Брат и сестра обернулись.

— Ну а теперь как? — спросил Огнянов.

— Теперь похоже на воскресную передачу! — уверенно произнесла Виолетта.

— Не только похоже, а точно как тогда! — смело заявил Петруша.

Через минутку Косев вернулся.