— Не поддавайся, Ежи! Пусть эти отвратительные насмешники знают, какие мы верные. Позволь я тебе поправлю галстук, — она наклонилась и подтянула узел галстука Процы. — Ситуация требует, чтобы ты свидетельствовал своим видом, что без меня жить не можешь...

Снова раздался смех. Хемпель наблюдал за лицами присутствовавших.

Иоланта и Велень беззаботно смеялись. Сосин более сдержанно и с ноткой иронии. С лица Процы не сходила добродушная усмешка. Зато искривленные губы Кушара были мало похожи на улыбку. На лбу у него выступили капельки пота. Видно было, что этот человек страдает.

Однако в женщинах есть беззаботная жестокость детей. Иоланта сорвалась с места и повернулась к Проце:

— Пойдем, покинем этот мир людей, которые издеваются над нами, убежим в синюю даль. Ты ведь, кажется, знаешь туда дорогу?

Она взяла Процу за руку. Вместе они сбежали с террасы и исчезли среди деревьев парка.

Кушар спрыгнул с балюстрады, стремясь кинуться за ними вслед. Но Велень незаметным движением остановил его. Сосин смотрел на Кушара, и насмешливая улыбка не сходила с его губ.

Неизвестно, повлияло ли настроение молодежи на остальных, но послеобеденное время и ужин прошли в напряженной обстановке. Поэтому все облегченно вздохнули, когда наступило время вставать из-за стола. Иоланта обменялась многозначительными взглядами с Сосином и Веленем и вскоре исчезла. Кушар, хоть и с некоторым колебанием, тоже вышел следом.

Два человека проводили их взглядами. Это были Проца и Хемпель.

Пани Вечорек, пожелав всем спокойной ночи, отправилась к себе. Станек и Брона также удалились. Проца и Болеша расставили в гостиной шахматы и, склонившись над доской, занялись исследованием боевых возможностей своих сил.

Шаротка и Хемпель остались в столовой одни.

— Надеюсь, что сегодняшняя ночь пройдет без приключений, — начал разговор журналист.

— Дай бог, — ответил Шаротка. — Такого рода переживания не доставляют удовольствия, хотя после некоторого размышления я пришел к выводу, что не стоит придавать большого значения этому происшествию.

— Вы так думаете? Во всяком случае, как мы договорились, я ничего никому не говорил. Не надо забывать, что у нас в доме есть две хорошенькие девушки — Франя и Марыся. Может быть, одна из них открыла окно своему возлюбленному.

— Действительно! Это мне не пришло в голову. Он попросту мог ошибиться окном и заглянул ко мне в комнату.

— Вот именно! И поэтому, думаю, ничто не омрачит нам покоя сегодня ночью. Я бы лично очень этого желал, потому что чувствую себя уставшим. Хотелось бы как следует выспаться...

Говоря это, Хемпель не предполагал, что его слова будут иметь значение для ближайших событий.

— Ну что же, пошли? — Журналист дружеским жестом взял под руку Шаротку, и оба они направились к лестнице. Выходя из столовой, они услышали голос Процы:

— Сдаюсь! Сегодня уже поздно, но завтра я попрошу о реванше.

Одновременно до них долетел стук ссыпаемых в коробку фигур.

Как и в предыдущий вечер, Хемпель поднялся вместе с паном Анзельмом наверх и попрощался с ним перед дверями своей комнаты.

Пан Анзельм сначала зажег свет в комнате и лишь потом закрыл за собой двери, не забыв переступить порог левой ногой.

Как и в предыдущий вечер, он заглянул во все углы, осмотрел шкаф, стараясь не глядеть в дверное зеркало (после захода солнца надо избегать смотреть в зеркало), проверил, заперты ли окна, а затем опустил жалюзи. Разделся, надел пижаму и зажег ночную лампу.

Он предусмотрительно взял с собой газеты из гостиной. Теперь он нырнул под одеяло, поправил подушку и взялся за чтение.

Пан Анзельм как раз просматривал некрологи, что он делал обычно перед тем, как закончить чтение, когда вдруг за дверями послышались легкие шаги.

Он отбросил газету и начал вслушиваться. Шаги внезапно оборвались у его дверей. Минуту ничего не было слышно, как будто кто-то там стоял в нерешительности, а затем раздался легкий стук.

Шаротка сорвался с постели и подошел к дверям.

— Кто там? — спросил он вполголоса.

— Пан Анзельм, откройте, пожалуйста, — послышался приглушенный шепот.

— Ну а кто это? — уже нетерпеливо спросил Шаротка.

— Это я, Кушар.

Пан Анзельм повернул ключ и приоткрыл двери.

— Ах, это вы! Чем могу служить?

Кушар с улыбкой на лице и некоторой озабоченностью сказал:

— Тысяча извинений, просто нам не хватило спичек, поэтому я отправился на поиски. Из-под вашей двери в коридор падал свет, вот я и решил постучать и попросить разрешения прикурить.

— Ну конечно! С удовольствием! — Шаротка открыл двери, и Кушар вошел в комнату. — Я сам не курю, но спички найдутся. Садитесь, пожалуйста, сейчас я поищу.

Кушар уселся в одно из кресел, а Шаротка начал рыться в своем чемодане. Спустя минуту он повернулся к гостю, держа в руках коробок спичек.

— Вот, прошу вас.

— Благодарю от всего сердца. Вы избавили нас от хлопот. Завтра я вам верну. А какая у вас красивая комната! — Кушар посмотрел вокруг. — В нашей нет камина и, может, потому, что она больше, кажется не такой уютной.

— Еще больше этой?

— Да, даже значительно. Может быть, завтра вы к нам заглянете? При случае я покажу вам весь дом, вы его еще не знаете.

— Конечно, не знаю. Я ведь только вчера приехал.

— Ах да, правильно! Очень любопытное здание, а подвалы — это настоящий лабиринт.

— Что вы говорите? — пан Анзельм уселся на край кровати. — Это очень интересно. Когда-то это ведь был рыцарский замок?

— Да. Теперь, правда, он частично перестроен. Я как раз разрабатывал проект перестройки, а Велень руководил работами. Мы знаем тут все уголки.

— Вам, наверное, пришлось с этим здорово повозиться?

— Не очень. Здание просторное, крепко построенное, поэтому особых трудностей не было. Мы передвинули несколько стен, изменив их расположение ну и приспособили второй этаж, чтобы тут можно было жить нормально. Подвалы же расположены под всей поверхностью дома, — продолжал Кушар, — и я даже думаю, что от них тянутся подземные ходы. На один такой коридор мы наткнулись во время работ. Однако он был засыпан, наверняка под воздействием подпочвенных вод.

— Как же это интересно! Такие, связанные с историей, места всегда меня привлекали.

Когда пан Анзельм произнес эти слова, в комнате внезапно раздался какой-то приглушенный хрип. Звук шел вдоль стены, шел неизвестно откуда. Казалось, что с потолка, потом — из темноты, из углов комнаты. Звук был приглушенный, но достаточно отчетливый. Спустя мгновение донеслись отдельные слова:

— На по-о-мощь!.. На по-о-мощь!.. Убивают!.. Помогите!..

Пан Анзельм вскочил, за ним поднялся Кушар.

— Кто?... Кто там кричит? — прошептал в ужасе Шаротка. — Откуда этот голос?! — Расширенными глазами он всматривался в Кушара, который, наклонив голову, прислушивался.

Вместо ответа снова донесся голос, неизвестно откуда идущий:

— Ой!.. Погибаю!.. Помогите!..

Приглушенный хрип перешел постепенно в замирающий, пронизывающий насквозь стон.

— Знаю! Голос идет отсюда! — Кушар поднял голову и протянул руку к камину. — Трубы идут из подвала, там что-то стряслось!

Он энергичным движением сунул пану Анзельму электрический фонарь.

— За мной. Пойдемте посмотрим, что там происходит. У меня ваши спички. Впрочем, в подвалах есть электрическое освещение.

— Может быть, разбудим еще кого-нибудь? — предложил Шаротка нерешительно. — Хемпеля, например.

— Нельзя терять ни минуты! Надо бежать тотчас же!

Шаротка вспомнил, что Хемпель говорил о своей усталости, и больше не возражал. Ошеломленный новым происшествием, он молча вышел в коридор вслед за Кушаром.

Стараясь не производить шума, они сбежали вниз по лестнице, прошли столовую и направились по служебному коридору. При свете фонаря быстро нашли двери, ведущие в подвалы.