Колхозники притихли, наблюдая. Большинство из них впервые видели спуск водолаза.

Сергей сошел по трапику в воду — по пояс. Матросы накрыли его голову шаровым медным шлемом, затянули гайки флянца. Чуриков ополоснул водой — чтобы не запотело — круглое стекло в медной оправе, крикнул:

— Воздух водолазу!..

Компрессорщик включил подачу. Сзади в шлем впаян рожок, на который насажен и закреплен шланг воздухопровода. Через невозвратный клапан этого рожка в шлем поступает нагнетаемый компрессором воздух. А на груди и спине рубахи есть другие невозвратные клапаны, которые, наоборот, выпускают лишний воздух. Таким образом комбинезон не раздувает и водолаз все время дышит свежим проточным воздухом. Но этого мало: в самом шлеме есть еще клапан с пружинкой — золотник. Вот им-то, главным образом, и регулирует количество воздуха в рубахе и свою плавучесть водолаз, то и дело нажимая головой на пуговицу золотника.

Женщины в удивлении ахали, девчата прыскали, пацаны застыли благоговейно, даже перестав шмыгать носами. Военные снисходительно улыбались этому маленькому спектаклю.

Чуриков ввинтил Сергею в шлем передний смотровой иллюминатор, затянул, шлепнул ладонью по медной лысине — и Сафонов ушел под воду, травя золотником лишний воздух.

— Ой, лышенько! — всплеснула руками та же бабуся.

Придя на грунт, Сергей взял заранее оставленную там латунную полированную пластинку и стал ждать сигнала. На ней было выгравировано:

Тем временем наверху секретарь парткома колхоза Соловецкий открыл митинг, публично высказал морякам и армейцам-разминерам сердечную благодарность за их подвиг.

Офицер скомандовал «Подъем!», водолаза подняли, сняли с него шлем, и, тяжело топая, оставляя на сером бетоне мокрые темные следы, Сергей подошел к столу комиссии.

— Товарищ председатель, причал рыболовецкого колхоза «Балтиец» разминирован и взрывоопасным больше не является! — отрапортовал он и подал латунную пластинку.

Шарипов громко прочитал текст и высоко поднял пластинку, показывая собравшимся.

— Ура гвардейцам! — провозгласил усатый рыбак с боевыми наградами, и все восторженно подхватили.

Парни в гимнастерках и синих фланельках смущенно улыбались. Они не думали, что газеты назовут их работу подвигом, были польщены и чувствовали себя именинниками.

За официальной частью последовал праздничный обед в колхозной столовой — столь щедрый, что потом всем морякам и солдатам пришлось предоставить продленный адмиральский час отдыха.

Спасательная экспедиция внесла, конечно, яркое разнообразие в повседневную монотонность их служебных буден, но моряки и солдаты все же рады были уже вернуться в свои подразделения. И сейчас, разделясь на две бригады, авралили вовсю, свертывая остатки своего выездного хозяйства.

Смекалистый Шарипов снова пришел на причал, подсел к отдыхающей бригаде — будто бы тоже передохнуть. Впрочем, он и впрямь упарился, надев сегодня по случаю торжества синий морской китель с золотой медалью «Серп и Молот», которой был недавно удостоен. И сейчас, распахнув китель, сидел, обмахиваясь его бортами.

— Уф-ф... Ну и денек выдался — лето, да и только!

— Сплюньте, Солтан Мустафович, а то еще снег повалит, — улыбаясь, посоветовал Чуриков. — Прибалтийская весна — баба капризная.

— Это точно. Тьфу-тьфу-тьфу! — шутливо сплюнул рыбак. Посмотрел, щурясь, на небо, на бухту. — Да нет: чайки садятся на воду — жди хорошую погоду! Примета верная... А скажите-ка, братцы-водолазы, ваше слово — олово. Винт у нас на «Сириусе» бить стал. Гребной вал как струна, а винт молотит! Вы не могли бы в порядке шефства...

— Есть о чем говорить! — перебил Сафонов, нежась на солнце.

Чуриков подтвердил:

— Запросто. И посмотрим и сделаем, что там надо. Только я, Солтан Мустафович, распоряжения такого дать не могу: прав у меня еще как-то маловато. А вот если начальство...

— Так я и нацелился с Ладогой потолковать... А то, понимаете, гнать траулер в док — это же простой минимум неделю. Да и дорого чертовски. А водолазов от отряда ПТР вызывать — вовсе без штанов останешься. В прошлом году за пустяковину такой счет выставили — нас с главбухом чуть кондрашка не хватила!.. Ты чему радуешься?

Покусывая травинку, Сергей смотрел на председателя смеющимися глазами.

— Чудно: такой рачительный хозяин, а... Сколько у вас в артели получает самый ценный специалист?.. Так. Умножаем на двенадцать... Кондрашка не хватает? Прекрасно! Так почему бы вам не заиметь собственных двух-трех водолазов-совместителей, которые бы работали кем-либо, а по мере надобности выполняли бы и все подводные работы? Прикиньте-ка на круг разницу-выгоду...

Не прошло и двух дней, как Шарипов снова приехал на военно-морскую базу с очередным сюрпризом.

— Бог мой, Солтан Мустафович! — в шутку ужаснулся капитан первого ранга Коногонов. — Что привело вас к нам? Неужто еще фугасик нашли?

— Да уж не знаю что, но нашли. Мы такие!..

Разговор продолжился в кабинете командира базы, куда адмирал вызвал еще и некоторых своих флагманских специалистов.

— Прошу, товарищ Шарипов, — пригласил он рыбака к большой карте-макету водного района.

Шарипов подошел, присмотрелся, сориентировался:

— Ага. Вот, стало быть, наша Южная, вот выход из бухты, отмель, коса. Это уже морской берег... Так... Ситуация, значит, такова. Получили мы недавно новинку — тралы «Альфа». Пригнали с «Красной кузницы» и два новеньких траулера, которые еще осенью прикупили... А тут этот проклятый фугас объявился!.. Суда на рейде простаивают, команды бездельничают — сплошные убытки! Ну, и решили пока опробовать свои новинки, освоить, так сказать, в комплексе и траулеры, и тралы. А поскольку тут и дно чистое, и близенько, то стали гонять взад-вперед вот туточки... Походили мористее, где поглубже, — отлично! Пошли у самого бережка. И вот тут-то, на малых глубинах... Где санаторий «Белый камень»?.. Вот. Стало быть, аккурат на траверзе санатория, вот здесь, вдруг — зацеп. Да какой! Рвануло — аж ваера[2] застонали! Выбрали трал, он — в клочья. Новенький! А в нем — вот этот «улов»...

Шарипов, как перышко, извлек из своего портфеля что-то плоское, завернутое в бумагу, вручил адмиралу. Тот взял — и едва не уронил. В пакете оказалась какая-то бурая от ржавчины железяка со свежим изломом на оконечности.

— Любопытно, — осмотрев, сказал адмирал. — Явно кусок какой-то палубной броняшки.

— Похоже, вроде бы — от щита...

— Не будем гадать. Послушаем лучше: что скажут наши тральщики? — обратился адмирал к тучному офицеру.

— Что мы скажем, товарищ адмирал... — пожал тот плечами. — В годы войны, точно известно, никаких морских боев и десантов тут не было и ни одного потопления наших или вражеских кораблей не отмечено. После войны тоже никаких аварий. Минных заграждений тут также не было ничьих. А потому и тралений особой тщательности не производилось. Да и место такое... не бойкое. Так что...

— Понятно. Значит, надо проверить, посмотреть. Разведайте, товарищ Коногонов, и доложите, что там такое.

...Диеткафе располагалось неподалеку от Главного управления строительства и ремонта Морфлота. Готовили здесь на редкость невкусно, так что даже в обеденный перерыв народу бывало мало и Николай Николаевич вполне успевал поесть и еще пройтись по Садовому кольцу для моциона. Так и сегодня.

В огромном штате управления Николай Николаевич Федотов занимал весьма скромную должность — в общей канцелярии ведал экспедицией. Группа с этим романтическим названием выполняла самую прозаическую функцию: распределяла по отделам, группам и секторам управления всю поступающую корреспонденцию и рассылала адресатам всю исходящую. Однако это внешне нехитрое дело в сущности оказывалось довольно сложным и требовало сноровки. Приходит, скажем, какая-то деловая бумага, и надо с одного взгляда сразу и безошибочно решить, куда, кому ее направить. То ли начальнику, то ли одному из заместителей, а то и в какой-то из отделов. Ошибешься — бумага станет бродить из отдела в отдел, пока не затеряется.