— Там же питаются и командиры?

— Командиры садятся за первые столы.

— Как выглядят эти столы?

— Они мраморные, на металлических ножках, прикрепленных к полу.

— У них пища такая же, как у всех?

— Та же самая.

— Какие винтовки на вооружении этой части?

— Автомат.

— Вы можете нарисовать его?

— Могу.

Работник ЦРУ придвинул Тони блокнот. Он нарисовал автомат, и особо тщательно, чтобы как можно лучше удовлетворить просьбу.

— Вы очень хорошо рисуете, и заметно, что знаете это оружие. Уверен, что вы пользовались им. Правда? Как он стреляет?

— Хороший автомат.

— Его выдают призывникам?

— Да, конечно.

— Им также разрешают питаться в столовой вместе с офицерами?

— Рядом с ними, это зависит от условий части.

Агент свернул карту и спрятал ее. Затем достал пакет. Это был конверт с фотографиями хорошего качества на глянцевой бумаге. Вынув одну из них, показал Тони:

— Что это?

— Торпедный катер.

— А это?

— Другой торпедный катер, меньших размеров. Их называют «Комсомолец». На нем небольшая команда, и, я думаю, он быстроходнее.

— Посмотрите, что это у него здесь?

— Радиолокатор.

— А здесь?

— Это трубы торпедного аппарата. Здесь видна только одна труба по борту, а их всего две — по одной с каждого борта.

Допрашивающий наклонился над фотографией, притворяясь, что он этого не знает:

— Они что-то рисуют на носовой части. Здесь я вижу какой-то знак. Вы не видите? Думаю, с помощью лупы мы могли бы разглядеть, что это такое. Жаль, что под рукой нет ничего. Что бы это могло быть?

— Лупа не нужна. Я скажу, что они здесь рисуют. Это звезда. Ее также рисуют на крышках труб, на торпедных аппаратах.

— Она обозначает, что они русские?

— Нет, не так.

— Почему?

— На нашем знамени уже давно есть звезда.

Перед Тони другая фотография. Снова морская тематика, все более сложная. Еще один военный корабль.

— А это что за дьявол?

— Ракетный катер. Это более эффективное оружие. Здесь вот у него ракеты.

— А здесь что?

— Радиолокатор.

— О’кей, достаточно. Для рядового вы имеете слишком хорошую военную подготовку. Вам не кажется?

— Я не был отличником, даже не был специалистом.

— Здесь считается, что это хитрое оружие доверяется только старым кастровцам, признанным коммунистам, людям, которым безгранично доверяют, для того, чтобы однажды один из катеров не привели к нам сюда.

— А я знаю парнишку, который ничего из себя не представлял, а сейчас командует одним из этих катеров… Нам все это объясняли, не спрашивая, кто мы по происхождению, кем были наши родители, что мы думаем о политике. Нам показывали все. Кроме того, катера стоят на виду, их не прячут и иногда на них возят на экскурсию пионеров. Катера не скрывают, как секретные корабли, они проходят мимо Малекона и упражняются в стрельбе открыто.

— Хорошо. Выходите и ждите меня за дверью. Если вы мне снова понадобитесь, я вас позову.

Тони вышел обеспокоенный. В коридоре он встретился с Каэтано, который, сидя в тишине, думал о чем-то своем. Он вначале не заметил Тони, но затем, заметив, что его товарищ плюхнулся на скамью, подошел к нему и спросил:

— Эй, что с тобой? Как твои дела?

— Знаешь, мне кажется, я влип.

— Почему?

— Я ответил ему на все вопросы, которые он мне задавал по поводу оружия и прочего. Мне кажется, он ошибся во мне, но теперь уже поздно что-то исправлять. Как ты думаешь, что со мной будет?

— Он что же, угрожал тебе, говорил что-нибудь?

— Он подумал, видимо, что я знаю слишком много.

— Мои дедушка и бабушка говорили, что знания никогда не помешают.

— Но это тебе не дед с бабкой.

— Знаешь, что я тебе посоветую? Ты должен нагнать им страху своим дядей. Скажи, что ты хочешь поговорить с ним, и пусть его пригласят в штаб-квартиру ЦРУ.

За третьей дверью также шла «дружеская беседа».

— Фамилия?

— Хосе Сантос Эрнандес.

— Но вас называют Чино.

— Правильно.

— Профессия?

— Шофер частного такси.

Агент ЦРУ расстелил на столе карту. Это была карта не типографского издания, предназначенная для продажи, а произведение отличного чертежника, выполнившего ее разноцветной китайской тушью. На карте были отмечены улицы, дома и другие пункты в районе Серро[9].

— Вы, я думаю, догадываетесь, о чем идет речь.

— Конечно, это мой квартал.

— Покажите мне улицу, на которой вы проживали до отъезда с Кубы.

— Вот она.

— Теперь дом.

— Здесь.

В течение целых двадцати минут он задавал Чино вопросы, связанные с его кварталом. Он расспрашивал о каждом доме и его жителях. Казалось, что речь шла о проверке и уточнении фактов, касающихся кубинских беженцев.

— Вам хорошо знакомо это имя?

— Да, эта сеньора живет в квартире номер два с балконом на улицу.

— Кто еще живет вместе с ней?

— Ее муж. Он работает в рыбном порту. У них есть сын, учится в средней школе.

— А рядом?

— Старики. Супружеская чета. Оба на пенсии. У них есть дети, они живут отдельно. Старший уехал отсюда еще до пятьдесят девятого года.

— А здесь кто живет?

— Военный.

— Где он служит?

— Ну, я не в курсе, говорят, что в госбезопасности, но я точно не знаю.

— Вы с ним общались?

— Никогда.

— Почему?

— Потому что он ко мне не обращался.

— А если бы он обратился?

— Я человек воспитанный, ответил бы ему. А что?

— Кто-нибудь из жителей был под арестом?

— Да, Мигель. Он живет вот здесь. Но я знаю, что его арестовали не из-за политики, а за воровство. Унес что-то со склада, на котором работал. Об этом знал весь квартал, потому что приходила полиция и произвела у него обыск.

Допрашивающий вынул несколько фотографий из желтого конверта. Это были снимки различных образцов оружия. Он стал их показывать, но Чино узнавал только американское.

— Это?

— Винтовка М-3.

— А это?

— Не знаю.

— А вот такое?

— Тоже не знаю.

— И этот?

— Кольт сорок пятого калибра.

Агент убрал фотографии.

— Кому вы думаете написать, чтобы сообщить о своем прибытии в Соединенные Штаты?

— Я пока еще не думал об этом.

— А вашему отцу? Разве нельзя ему написать, что вы прибыли и все хорошо?

— Отцу, думаю, как раз не стоит. Он не знает, что я только что украл у него яхту. Именно на ней мы и пришли. Я считаю, что если и напишу сейчас, то ни мне, ни ему это ничего не даст. А как вы думаете?

— Простите, но это дело меня не касается.

— Но вы ведь спросили.

— Вернемся к вопросу о судне. Это вы их привезли?

— Судно или людей?

— Не вижу разницы.

— Но она все-таки есть. Я все время управлял судном, стоял у руля, старался не потерять ориентировку, потому что не было приборов, а они не имеют ни малейшего представления о мореплавании. У меня тоже опыт небольшой, но тем не менее вы видите результат. Таким образом, могу сказать, что я привел судно. Было нелегко. В отдельные моменты я уже думал, что все пропало. Мне казалось, что мы идем вдоль берега, а не к Флориде. Но в конце концов мне удалось привести судно сюда.

— Но на судне были люди, и вы их привезли. Почему вы не берете на себя эту ответственность?

— Я не ухожу от ответственности. Но что касается людей, то я, по крайней мере, никого не привозил. И не знаю, есть ли среди них такие, кто думал бы, что он доставил всех остальных.

— Никто никого не привозил?

— Мне казалось, что у нас было всеобщее согласие. Пожалуй, мы только друг друга подбадривали. Особенно поддержал меня Тони, рассказав о своем дяде, который работает в ЦРУ и который обязательно нам поможет, и у нас не будет здесь никаких трудностей. Я считаю, что у каждого из нас были свои планы. Но каждый в отдельности уже решился, а вместе мы собрались, чтобы осуществить это решение. Поэтому я не могу сказать, что доставил сюда этих людей. Вы меня понимаете?