Вилкс то и дело прерывал работу и начинал ругаться. Делиньш, — по-мальчишески оттопырив губу, — только посвистывал при самых замысловатых оборотах. Наконец не выдержал, спросил:
— Что с тобой, Вилкс?
— Эти болваны, видно, считают, что у нас тут свои автомобили, самолеты, бюро по найму осведомителей и очередь желающих стать шпионами — за воротами! — Вилкс потряс расшифрованными отрывками. — Ведь если попытаться ответить на все эти вопросы, так мне надо всю жизнь ходить, как страннику, с места на место. А тут, говорят, странников не любят…
— Да, за сбор секретных сведений можно быстро попасть в тюрьму! — серьезно ответил Делиньш.
— Бр-р-р! Там пахнет карболкой! До сих пор не могу забыть запах лагеря для перемещенных…
— А что же ты все-таки ответишь? Какую разведывательную информацию можно собрать в лесу?
Вилкс посмотрел на недоуменное лицо молодого помощника, засмеялся.
— Кое-что мы все-таки можем сделать, Делиньш! — утешил он ученика. — Будрис привез кое-какую информацию по Риге. Приеде тоже прислал небольшое письмецо. Но, видно, придется обратиться за помощью и к фантазии. Придется почаще слушать рижские передачи, попросить Будриса достать для меня побольше газет, особенно районных… — он задумался, уставившись глазами в стенку, словно уже сочинял эту требуемую англичанами информацию.
— Но ты же немедленно завалишься! — ужаснулся Делиньш. — А что, если они перепроверят твои материалы с помощью других агентов?
— Ну, не такой уж я дурак, чтобы писать одну ложь. А перед отправкой я покажу свои записи тебе, ты кое-что поправишь. Хоть ты и молод, но по Латвии, я вижу, побродил уже немало…
— Не знаю, чем я тебе смогу помочь, но если хочешь, конечно, сделаю все, что сумею… — несколько растерянно ответил Делиньш.
Парень все больше нравился Вилксу. Вилкс уже знал, что у него есть девушка на одном из далеких хуторов, куда Делиньш отправляется каждую зиму. Девушка считает, что все лето Делиньш работает в леспромхозе, в этом году она надеется на свадьбу, уже и свадебное платье сшила, а Делиньш все не придумает, как бы помягче объяснить ей, почему он не может жениться. Как говорится, у каждого свои заботы!
Когда Делиньш уходит в свои мысли, лицо его странно стареет, так и кажется, что ему не двадцать, а все двадцать пять, а то и тридцать. Но это и понятно, такая жизнь, как та, которую Делиньш ведет со школьной скамьи, не очень красит человека. Но его привязчивость, добрый характер, желание во всем помочь — очень приятны Вилксу, и Вилкс любит болтать с парнем, ходить с ним вдвоем на дежурство или на заготовку дров. И Делиньш умеет слушать. Никогда не перебивает, не переспрашивает. Правда, уши не развешивает, ко всему сказанному относится с этакой крестьянской хитрецой, а какая, мол, мне от сего выгода? Или же начинает посмеиваться над нелепицами, какие выкидывает с человеком жизнь, и тогда кажется, вот-вот он скажет: «Со мной этого никогда бы не случилось!» Он и прост и одновременно умен, этот крестьянский парень, оторванный от земли, от любимого дела, от дома…
Покончив с расшифровкой радиограммы, Вилкс принялся сочинять тайнописное послание. Делиньш с интересом следил за деталями этой тонкой работы.
Вилкс извлек из своего чемодана тонкую стальную пластинку размером в писчий лист и пачку почтовой бумаги, приобретенной в Риге, — в правом углу был рисунок сожженного немцами «Дома черноголовых» — одного из стариннейших зданий Риги. Один лист почтовой бумаги он наложил на стальную пластинку, на этот лист положил специальную бумагу, которую назвал карбоном. В ней и содержались химикалии, которые должны перейти на чистый лист от нажима карандаша. На лист карбона Вилкс положил еще один листок почтовой бумаги, на которой и написал свое первое сообщение из лесного лагеря. Закончив письмо, снял исписанный лист и карбон. Под ними оказался совершенно чистый лист бумаги, на котором даже и следов нажима карандаша не было. Однако Делиньш держал в руках черновик и понимал, что неведомый химик прочитает на этом чистом листе то же самое, что читал он по черновику:
«28 мая. Находимся в лесу у партизан. Проникнуть сюда без серьезных связей труднее, чем попасть в Латвию из-за границы. Если бы по прибытии в Латвию мы сразу встретились с партизанами, то нет никаких сомнений, что мы были бы ликвидированы на месте и нам ничто не помогло бы, так как тогда у нас не было никаких рекомендаций. Примите это за аксиому.
Сейчас находимся в безопасности, за нас несет ответственность командир группы со своими людьми. Провалиться мы можем только случайно. Я очень рад, что нахожусь именно в такой группе. Наше прибытие сюда является такой моральной поддержкой, какой еще не было.
Мы будем работать и сделаем все возможное. В смысле безопасности здесь работать спокойнее, чем в Риге. Но необходимы средства и еще раз средства.
Если вы соответственно разрешите этот вопрос, то беру на себя личную ответственность за то, что вы получите все сведения, какие необходимы, и они будут надежны и точны. Здесь соблюдается такая конспирация, что трудно описать, но при встрече расскажу, и тогда вы полностью поймете. Более точных сведений о партизанах по чисто конспиративным соображениям получить не могу, но не сомневайтесь, что в нужный момент мы сможем перевернуть эту землю.
Если бы вы смогли пройти через Ирбенский залив у Колкасрага, мы провели бы дело так, чтобы люди могли приходить и возвращаться без риска.
Привет от нас, командира группы и его людей. Находимся в окрестностях озера Энгуре».
Поверх тайнописного письма Вилкс набросал еще одно, уже обычными чернилами, и адресовал его в Копенгаген, Дания, Галменс канал, 15, Анне Цирис и Вольдемару Шульцу.
Письмо было передано командиру отряда и в тот же день послано тайным путем Будрису для отправки в подставной адрес английской разведки.
Вилкс все ближе сходился с Делиньшем, да парень и сам охотно помогал ему во всей радиоработе. Самым тягостным и нудным в этом деле является шифровка и дешифровка радиограмм, а у Делиньша оказался настоящий талант. В первый же месяц парень не только сам изучил методику зашифровки и расшифровки телеграмм, но и взялся обучать желающих «братьев». В самом деле, а не понадобятся ли эти знания кому-нибудь из них тогда, когда придет «день действия» и войска НАТО высадятся на побережье Латвии? Соображение было важное, поэтому даже Кох взял несколько уроков шифровального дела, хотя и уверял всех, что шпионов презирает и будет презирать! А Граф стел настоящим учеником Делиньша.
Для тренировки не доставало зуммера. Делиньш приспособил свой старый приемник.
На уроках присутствовали все желающие. В основном собирались только для шуток. Заключали пари, кто кого быстрее загоняет, учитель ученика, или ученик учителя, заказывали «передачи», то жалобы всевышнему на плохую погоду, то письмо английскому премьер-министру с просьбой о помощи, но Делиньш к урокам относился серьезно.
К сожалению, на третий или четвертый день Юрка, ища в эфире хорошую музыку, сломал радиоприемник. Радиодеталей для устройства нового зуммера не было, и Делиньш попросил командира отпустить его хоть на два-три дня на хутора, где он надеялся достать некоторые радиодетали.
В конце концов Лидумс сжалился над парнем и отпустил его. Через два дня Делиньш торжественно наладил новый зуммер.
Больше никто из «братьев» к «учебному» аппарату не подходил.
Шестого июля Вилкс передал в разведцентр телеграмму:
«Подготовил радиста. Назначьте время для проверки его квалификации. Желательно было бы также, чтобы вы организовали два-три сеанса радиосвязи для того, чтобы определить, как быстро он принимает на слух».
Десятого июля разведцентр ответил:
«Поздравляем тебя с подготовкой радиста. Пожалуйста, сообщи нам, кто он. Пусть он передаст одно из твоих сообщений, когда тебе удобно. Мы будем знать, что это твой ученик, и сообщим, удовлетворяет ли он нашим требованиям…»