В назначенный день мы встретились на маленькой безлюдной станции Шебр. Стояла июньская жара. Мы медленно, как бы прогуливаясь, пошли от станции по проселочной дороге, петлявшей среди виноградников. Будто невзначай я оглянулся.

— Проверяете, не привел ли за собой хвост? — шутливо спросил Пакбо. Можете быть спокойны: единственный пассажир, вышедший на этой станции, был я. Специально пронаблюдал.

— Вам, Отто, надо быть очень осмотрительным. Нам поручено слишком серьезное дело, чтобы ставить его под удар опрометчивыми действиями. Коля сказал, что вас уже пытались провоцировать подозрительные люди. Он уверен, что вы взяты на заметку в гестапо, не говоря уже о здешней полиции. А то, что Швейцария наводнена немецкими агентами, вам известно лучше, чем мне.

Веселый блеск в глазах Пакбо погас, он нахмурился.

— Ну, конечно. Тут есть целый ряд нелегальных нацистских организаций. Не секрет, что в программу Гитлера входит присоединение немецкой части Швейцарии к территории германского рейха. Даже в швейцаркой армии есть офицеры, которые не прочь повторить здесь нечто вроде австрийского аншлюса.

Опасаясь за Пакбо, я вновь вернулся к началу нашего разговора:

— В Берне швейцарские фашисты наверняка наблюдают за вами. Они, конечно, работают по заданию германских секретных служб. А вы тут ходите в таких красных, что краснее некуда. В газете «Курьер де Женев» я как-то прочел заметку, которая называлась «Коминтерн в Швейцарии». Там прямо упоминаются ваше имя и ваше агентство, которое-де распространяет вредную большевистскую агитацию.

Пакбо рассмеялся, хотел что-то сказать, но я опередил его:

— Там есть менее смешные вещи. В той же заметке сказано, что, по слухам, вы связаны с агентами Коминтерна. Хотя это явная провокация, ее опасности недооценивать нельзя. После такой публичной аттестации вам нелегко будет получать у полезных для нас людей нужную информацию.

Пакбо покачал головой, не соглашаясь.

— Меня лично это мало волнует. Вы, Альберт, очевидно, недавно в Швейцарии и еще не знакомы с нашими либеральными порядками. Я в свое время объяснял Коле и докладывал в Центр, которые упрекали меня за излишне рискованные действия, что, как журналист имею право собирать и передавать информацию кому угодно. Меня могут арестовать лишь в том случае, если я нанесу вред государственным интересам Швейцарии чего я никогда не делал и не собираюсь делать. Кроме того, меня в известной степени защищает положение видного члена социалистической партии, партия наша, как вам известно, имеет значительный вес в правительстве. Но, во всяком случае, — Пакбо с открытой улыбкой взглянул мне в лицо, — обещаю вам быть предельно осторожным.

— Хорошо, Отто, с этим покончено. Давайте потолкуем теперь о делах. Расскажите сначала о Габеле. Что он за человек?

— Что за человек? — Пакбо на секунду задумался, — Это весьма полезный для нас и вполне надежный человек. Он югослав, в прошлом летчик, сейчас служит консулом — представляет в югославском пограничном порту Сушак интересы испанского республиканского правительства. У него есть хороший знакомый — официальный югославский представитель при генерале Франко. Через него Габель получает весьма ценную информацию. Главная задача Габеля — информация по Италии и Испании.

Мы отошли уже довольно далеко от станции. Кругом — ни души.

— Первое мое впечатление о Габеле укрепилось при последующих встречах, — продолжал Пакбо. — Его политическая подготовка довольно примитивна. Он не умеет делать принципиальных политических оценок. Габель — антифашист, хотя его взгляды складываются, скорее, под влиянием чувств, нежели ума и знаний. Он яростно ненавидит итальянских чернорубашечников. Меньше — немецких фашистов. По характеру человек он импульсивный, горячий, подвержен резкой смене настроений. Это, конечно, большой недостаток в нашем деле, и я стараюсь влиять на него нужным образом. Мысль о возможности его измены, предательства я исключаю. Это — открытая, честная натура.

— Когда теперь вы с ним увидитесь и где назначили встречу? — поинтересовался я.

— В последних числах месяца в одной швейцарской деревушке, у итальянской границы.

Я попросил Пакбо подробнее рассказать, как осуществляется между ними связь. Оказалось, что доставка оперативной информации сопряжена с большой потерей времени. Габель ездил в Швейцарию через Италию. Сам Пакбо не навещал его в Сушаке, хотя ему, швейцарскому гражданину, чтобы попасть в Югославию, не нужна транзитная итальянская виза. Но такая поездка известного антифашистского журналиста была бы чересчур рискованной, тогда как Габель с его дипломатическим паспортом легко получал разрешение на проезд в Швейцарию, не вызывая у полицейских чиновников никаких подозрений. Габель привозит информацию с собой. Если по каким-либо причинам он не может отлучиться из Сушака, используется почтовая связь: условными словами в письмах они с Пакбо договариваются о новом дне и месте встречи.

— Очень длинный путь, — сказал я, выслушав Пакбо.— Пока Габель к вам доберется, передаст сведения, а затем мы их перешлем в Центр, информация может устареть. Особенно данные по отправке войск в Испанию. Нужно придумать что-то более оперативное. А с другими информаторами у вас, кажется, проще?

— Значительно проще, — подтвердил Пакбо. — Они живут в Швейцарии, с ними я могу встретиться в любое время.

Этих людей Пакбо также привлек по заданию Коли. Среди тех, кто давал важную информацию, был эмигрировавший из Германии и принявший швейцарское подданство немец, социал-демократ, бывший чиновник аппарата Лиги Наций в Саарской области, которой, как известно, до 1935 года управляла комиссия Лиги Наций. Он, несомненно, обладал широкими связями, настроен был резко антифашистски. По словам Пакбо, в ближайшие дни он обещал дать первую информацию о военно-политических мероприятиях правительства Гитлера. В наших последующих сообщениях Центру этот источник упоминается под псевдонимом Пуассон.

Договорившись с Пакбо о следующей встрече, я отбыл в Женеву почтово-пассажирским поездом, останавливающимся на каждой станции, и сошел на тихом полустанке Преньи, в женевском пригороде. Отсюда было недалеко до Сешерона. Я предпочел этот поезд экспрессу, прибывающему на главный женевский вокзал Корнавен. Так надежней: на Корнавене всегда можно было столкнуться с сыщиками.

Я не имел специальной разведывательной подготовки. Французские журналисты Аккос и Кё в упоминавшейся выше книге утверждают, будто бы меня обучали в какой-то «подмосковной разведывательной школе». Это утверждение, как и многое другое в их книге, высосано из пальца.

Навыки подпольной работы, которой в свое время мне довелось заниматься, не могли полностью заменить отсутствие профессионального опыта. Этот существенный недостаток дал себя знать, как только я приступил к самостоятельной работе по руководству швейцарской группой. Учиться приходилось, что называется, на ходу. Возникало множество вопросов, которые требовали точного и быстрого разрешения. В тот период мне очень помогали конкретные указания, советы и рекомендации Директора — под таким кодом значился один из руководителей Центра.

Между тем обстановка в Европе становилась все напряженнее. Республиканская Испания истекала кровью. Западные державы по сговору в Мюнхене отдали на растерзание германским фашистам Чехословакию.

В декабре 1938 года поступили рекомендация из Москвы.

«Дорогая Дора! — писал Директор в письме, полученном мной через курьера в Париже. — В связи с общей обстановкой, которая Вам вполне ясна, я ставлю перед Вами задачу самого энергичного развертывания нашей работы, с максимальным использованием всех имеющихся в Вашем распоряжении возможностей. Всемерно усильте свою работу с Пакбо для получения ценной военной информации и привлечения интересных для нас лиц. Сконцентрируйте внимание Пакбо прежде всего на Германии, Австрии и Италии…»

Выполняя указания Центра, я договорился с Пакбо, что нам следует не только использовать имеющиеся источники, но и искать новые связи.