Что такое мода — это каждый понимает по-своему. Когда-то поручик Ржевский надел по ошибке спортивные дамские брючки. Одевался, сами понимаете, в дикой спешке. Забуксовал в брючишках. Парнишка был далеко не слаб и штанцы приличного качества попали… Заявился в полк, обтянувшись до посинения нижней части туловища. С того случая возникли на Руси стиляги. Ну, дело не стилягах, ни в поручиках. Пошла мода на отсоединение. Бывшие «сестрёнки» отсоединяются, но условия ставят, чтобы не забывали и снабжали углем, нефтью, сахаром, электром и прочей мелочью, а об оплате не заикались. Типография от редакции одновременно с Украиной отвязалась. Но долго с редактора трясли половинку нашего редакционного «Запорожца». Иван Нонпарельевич Боргесов показал им фигуру: «трое одного зажали». Так они назло голубей на чердаке окольцевали, инвентарные номера написали и в основные фонды внесли. Мы махнули на это дело руками. Пусть приватизируют этот символ свободы и мира.

Приватизация — дело тонкое. Это уже и не вооружённым глазом стало видно. Шахтёры шахты пытаются приватизировать, а наши сельскохозяйственные работники, приверженцы символа серпа, принялись землю делить, потому что делить уже нечего. Банки поделили, лопаты, которыми отдельные личности приноровились деньги грести, на пожарные щиты повесили, как образцы финансового благополучия, умелого использования огородного инструмента. Не стоит же соль из столовой носить в валенках. Полезно для здоровья, но запашок от продукта идёт, если ножки не помыть дня три, потому как горячая вода отправлена в системы отопления, а вода из системы отопления сокращена, как нерентабельная для теплосетей. Зачем две системы нагревать, уголь тратить? Поэтому и закрыли один вентиль, сэкономив десяток вагонов мазута и угля. Со спиртзавода люди в своих желудках спирт прут или другие алкоголесодержащие продукты. А из редакции что унесёшь? Старую подшивку недокушенную мышами, с портретами старых, но верных вождей? Но это на любителя. Решили приватизировать свои полосы. У каждого отдела своя полосонька. Жутко завидуем Люське Колонкиной. У неё на странице телепрограмма идёт. Она даже пыталась отсоединиться от нас и самостоятельно выпускаться к читателям. В нагрузку мы решили дать ей и третью. Она испугалась, говоря, что не потянет такое содержание событий жизни. Одно некрофильное творчество её в тоску вгоняет — мрут люди без особых причин. Крепится хрупкая женщина. На то она и женщина. Не в пример фотокорру, который приватизировал свою конурку-лабораторию и стал с большим доходом свадьбы фотать и нудистские митинги освещать.

Дядя Ваня Баранкин приватизировал гараж и авто. Редактор аж подпрыгнул. У него проблема с запчастями отпала, как хвост у некоторых обезьян. Милый наш бухгалтер приватизировала счёты и пустой железный ящик, именуемый в народе, сейфом. Зато шеф размахнулся. Всё пригрёб. Даже курилку. Теперь один курит, хотя и бросил накануне. А что ему делать, мы же курим на улице теперь, если талоны на курево дадут вовремя. Илюха Шушенский, что завотделом культуры уже сорок лет числился сначала вступил в ЛДПР, но его переманили к себе парни из «Нашего города». Через некоторое время перестал он писать о демократах, стал проповедовать баптизм в чистом не разведенном виде. Ходят упорные слухи, что Илья намерен вступить в КПРФ. Я и сам Программу у Ивана Григорьевича взял. Вот только где фотки взять. Очень дорого стал брать за эту услугу Стёпа Блендин. Говорит, что химикаты днём и с огнём не найти. Намекнул, что один из компонентов проявителя используют при очистки самогонки.

Вкалываем теперь до седьмого пота. Кому нравится с малюсеньким рейтингом красоваться на доске показателей. Туфту, как раньше, не тащим Верочке Абзацкиной. Каждый норовит сенсацию накопать, да чтоб она непременно гвоздём стала номера. Приватизация — это не комар начхал в чернилку Петра Ильича Декрета. Это дело нужное и своевременное, как соцсоревнование между городами побратимами. Дисциплинирует. Свободные места на полосе уже не сдаётся в аренду. Да только техничка — баба Нюся нам показала козью морду. Да. Никто не мог и понять…

…Приходим ранней весной на работу. У крыльца очередь. Анна Борисовна Чистоплюйкина индеферентно заявляет:

— Кто хочет на работу, господа, покупайте абонемент на месяц. Ну, или гоните по доллару с ноги. Я — крыльцо приватизировала. Вот мои документы, вот лицензия, вот налоговая печать…

Денег лишних нет. Я — на тополь. Фигушки. Не пятнадцать лет. Животишко перевешивает. Хорошо, что Лёха Колонкин над полосой засиделся с авторским активом. Он мне верёвку кинул, на которой Блендин плёнку сушил. Через месяц у нас фигуры стали, как у Аполлона. На сэкономленные деньги принтер купили почти новый.

Вчера меня Колонкин в планы свои посветил. Захотел он кран приватизировать, из которого иногда вода течёт холодная.

— Откуда у нас зарплата? За воду придётся платить самим. Народ в целях экономии пить перестанет. С собой будет приносить. И распивать. Зарплата в марте застряла, а на календаре февраль. Не потянем. Летом ещё есть шанс получить мелочишку, а зимой…

Сидим и думаем. Не такие горшки бились о наши головы и головы родителей. Что-нибудь придумаем. В счастливое время нам посчастливилось жить.

У нас талантливых и одарённых людей не любили и не любят завистники. Не нужны нам эти гении. Хлопотно с ними. Придумают вечный двигатель, а потом всем доказывают, что он будет пахать вечно и чуть больше. Ну, зачем у честных людей отнимают время?

У него, говорят, было открытое и очень мужественное лицо. Сейчас бы сказали, что он ну, вылитый секс символ. А тогда. Он всегда делал несуетливые движения, обладал ласковым, но крепким рукопожатием. Ростом и фигурой мог поспорить с греческими статуями, изображавших Геракла или Меркурия. Женщины смотрели ему постоянно вслед и проглатывали вздохи, крепко вдыхая всей грудью. Что ни говорите, а форма шла ему пехотного офицера. Он будто в ней родился. И она росла вместе с ним. Он бы получил майора, но не получил. Это у нас мало кого волновало. Капитан — тоже солидное звание. Молодой майор выглядит немного неестественно, а вот капитан — нормально. Он был так прост и внимателен, что с ним каждый мог поговорить на волнующие темы. И он поддерживал беседу с инженером, плотником, гинекологом и пастухом.

Не фордыбачился. Не суесловил о военной тайне, о грифе «Сов. сек.». Прямо говорил нашим парням, что будет строиться точка, что скоро прибудет батальон с лопатами и вилами. Его послали приготовить быт для солдат, наладить сносные условия для срочников, которые возьмутся строить, таская бетон и роя шахты.

Капитан входил в райком с озабоченным видом. С таким грузом возложенных обязанностей каждый бы имел не только озабоченный, но даже бледный вид. Не подходили помещения для размещения батальона. А где их взять в деревне? В пионерском лагере на все катушки идут оздоровления детей. В колхозных комнатах отдыха много не разместишь солдат. Не устраивали столовые бригадные. Народу прибудет прорва, когда они успеют поесть, где станут мыть усталые солдатские руки. Секретари думали, и умело решали сложнейшие задачи. Они знали, как нужно помогать армии. Они советовали, предлагали, помогали. Они могли многое, ведь весь большой район работал под чутким руководством, нельзя сказать, что работал так себе, а работал — отлично. Помощь капитану оказывалась вовремя. Он уходил с папкой, в которой директивы, указания и разрешения. Секретари точно знали, как нужно содействовать родной защитнице в её неотложных делах, поэтому всё делали без промедления, без бюрократических проволочек и прочей волокиты.

В райисполкоме капитана встречали не менее радушно. Вопросы с размещением солдат там тоже были не пустым звуком и брались на контроль моментально, без тягомотины. Какие могут быть проблемы, если армия нуждается в помощи. Ведь она стоит на страже и охране… Находились материалы, транспорт. Отрывались от скудных сельских фондов цемент, шифер, пиломатериалы. Капитан Калугин обрисовывал обстановку, докладывал чётко и лаконично, как обеспокоенный возложенным грузом доверия. Его слушали внимательно, помечая авторучками в блокнотах, что требуется в первую очередь, а что может и подождать, но не очень долго.