Костюм надо было беречь, как сокровище.

На каждом уроке Бабкин нервно поднимает руку. Началась последняя четверть. По алгебре его не аттестовала Нина Наумовна, а по геометрии поставила двойку. Он знает все формулы, знает как решать задачи. Стасик и Сергей «сгрызли» с ним все задачи до конца учебника. Он любую задачу и пример осилит в несколько минут. Привлекая внимание, тянет руку, но Рубацкая будто не видит мальчика в новом костюме. Иван заметил, что одноклассники стали относиться к нему с другим уважением. Девочки оказывают крохотные знаки внимания. А вот Борька перестал носить книжки в школу. Иногда он списывает у Бабкина домашние задания. Говорит, что специальность ремонтника холодильных установок, самая денежная, самая нужная. Иван соглашается, но не хочет идти в ремесленное училище. На это есть причина.

Летом, спустя год, встретит Бориса, выходя из проходной мебельной фабрики, где работал упаковщиком сервантов. Бориска зазовёт его в павильон, попить пивка. Их обслужат мгновенно. Борька раскроет инструментальный чемоданчик, бросит на мраморный стол кольца самой дорогой колбасы – Охотничьей. «Давно бы матери помогал. Денег накопил на избушку. Знаешь, какой у меня – практиканта – «калым»? Холодильники ломаются каждый день. Пока они не в каждой семье. Скоро наладят выпуск у нас в Сибири, – говорил Борис строго и серьёзно. – Спасибо, что вытурили из этой школы».

Костюм не только дисциплинирует.

Одна незнакомая миленькая кондуктор, с которой он часто почему-то встречается, отрывая билет, перестала брать с него деньги. Она подсаживается к нему, разговаривает. Иван не носит книги в школу, а тетрадки прячет за пояс.

Сергей ходит в школу в кедах, в шароварах. На приятеля смотрит слегка отчуждённо. Они зарабатывают деньги на поездку. По выходным вместе едут на городскую свалку за цветным металлом. Их там не ждут. Местные пареньки гонят, требуя «дурь». Анаши у них нет. Мальчики обещают принести в другой раз. Их прогоняют. Сергей предлагает сделанный из пластмассы пистолет, стреляющий обычными капсюлями. Их пропускают, показывают, где бронзовая стружка, где куски медных проводов.

Иван погладил шаровары. На вопрос мамы ответил:

– Поберегу костюм. Лето. Жарко. В автобусе могут запачкать. – Иван вновь носит шаровары, иногда самошитые коричневые брюки, которые не держат стрелки. Сергей научил его гладить брюки через газету, намыливая места образования стрелок. Бабкин понял, что друг не завидует, но ему кажется, что дружба вполне может потухнуть, как костёр под дождём. Пока у них общая цель – путешествие на Север. Они редко видятся вне класса, так как Иван теперь живёт на окраине города. Друзья перестали печатать фотокарточки, очень редко бывают у подшефных. Кукольный театр живёт, благодаря старшеклассницам. Иногда они просят друзей сделать из папье-маше голову какого-нибудь пирата или привидения. Спаянные не отказываются, но слишком много времени тратится на учёбу, на добычу денег. Голова медленно лепится из пластилина, потом оклеивается, грунтуется зубным порошком с клеем и сохнет, сохнет. Друзья иногда встречаются у Стасика, стреляют в тире из воздушек. Пульки Серёжа научился штамповать из свинцовой оплётки кабелей, которые приносят со свалки.

У Крохина опять за четверть двойка по географии. Он её не учит, не вычерчивает карты экономики стран. Это делает Иван – ему нравится рисовать границы государств, условными значками указывать, где выращивают свёклу, табак, лён, а где тяжёлое или лёгкое машиностроение, где добывают нефть и железо, алюминий и алмазы. Сергею это не нравится. Он занялся изготовлением большого магнитофона. Доделал радиоприёмник, который начинал собирать Иван, но ему не хватило нужных транзисторов. Крохин нашёл дефицитные детали. Радиоприёмник ловит станции на длинных и средних диапазонах. Иван слушает радиостанцию РВ-76. Это Новосибирск, «Маяк» и местные станции. Единогласно продали своё детище за десять рублей. Смастерил Сергей усилитель, радиолу. Ищёт схему рации. Спаянные собираются в путешествие по реки. Где-то там в таёжном посёлке живёт тётя и дядя Толя. Поэтому нужна портативная рация, которую друзья перед отъездом подарят дядитолиному лесничеству или оставят двоюродному брату Николаю. Он уже вырос, ходит в четвёртый класс. Радиотелефон – вещь нужная. Без неё в тайге трудно.

Последняя четверть. Она ответственная, так как последняя. Учёба отнимает свободное время. Дни проходят, как трамваи. О трамваях. Однажды Стас захотел познакомить Ивана со своим отцом. Было намерение у него помочь Ивану летом с работой. Стас ушёл разведать – на месте ли его отец, не уехал ли куда по организациям с проверками. Он звал Ивана, но Бабкин сказал, что подождёт на трамвайной остановке. Почитает его книгу.

Стас не появлялся. Трамваи приходили, уходили. Он сидел на скамейке и читал «На краю Ойкумены», том, выбранный из книжного шкафа в квартире Дудневых. Иван заметил, что не уезжает никуда и какой-то паренёк в плаще и кепке. Недолго думая, встал у края платформы, будто собирается вскочить в трамвай. Паренёк тоже приготовился встать на ступеньку. Иван кинулся в дверь, но остановился. Парень не успел остановиться. Дверь захлопнулась. Он позлорадствовал, увидев знакомый шарфик. Вновь сел на тёплую скамью и принялся читать, ожидая Стасика.

Трамваи громко звенели, стучали узкими дверями и сверкали искрами, окнами и фарами. Иван заметил пожилого человека, который тоже никуда не ехал. Трюк с посадкой ему не удался. Дед не спешил в трамвай заскакивать. А Иван уехал. Он встал спиной к трамваю, но в последнюю секунду развернулся и встал на ступеньку. На следующей остановке выскочил, запрыгнул в другой трамвай. Подъезжая к остановке, заметил стоящую у входа в солидное административное здание, где работал Дуднев старший, знакомую «Волгу». Навстречу шёл Стасик, улыбался.

– Тебя могут принять упаковщиком сервантов на мебельную фабрику. Отец при мне позвонил начальнику отдела кадров. Тебе нет восемнадцати, но паспорт мы скоро с тобой получим. Уже можем жениться. Я бы тоже пошёл, но у нас турнир по футболу на первенство области среди дворовых команд. Жаль, что у тебя не получилось тогда. Почему ты не смог показать себя? Не хотел? Стас напомнил, как Иван на сопке отлично ловил мяч, а когда его проверяли в игре, не смог взять даже лёгкий мяч, летевший к нему с небольшой скоростью.

– Скажи отцу спасибо. Подожди. – Иван подошёл к женщине, торгующей пончиками. Оглянувшись, увидел знакомый шарфик.

– Ты что? – удивился Дуднев. – …Мне тоже показалось это странным.

– Тебя допрашивали? Говори, как есть. …Из-за меня.

– Нет. А зачем?

– Не сочиняй. Тебя должны были допросить ещё зимой. Ты мой друг. Им нужно узнать, какие у нас с тобой и с Сергеем интересы. …Извини, я не хотел, чтобы вам тоже пришлось писать объяснительные.

– Никто меня не заставлял писать объяснительных, – сказал неуверенно Дуднев.

– Я же знаю. Из-за меня. Вон стоит автомобиль. У них одинаковые шарфики. А что станут носить летом – незнаю. Оглянись. Их двое. До свидания. Поеду домой. Сначала было смешно, а теперь грустно. Нам лучше не встречаться. Подкинут пачку листовок и ничего не докажешь. Им нужно поднять процент раскрываемости. Скажи отцу, что такое положение…

– Не смогу. Он – коммунист. Переживать станет за тебя. Ему нравятся твои фотокарточки.

– Он может вовремя помочь тебе. Свяжется с ихними начальниками, убедит, чтобы не занимались глупостями, а вычисляли настоящих антисоветчиков.

– Это не сапожная мастерская, – сказал Иван. – Дураков там не держат. Наверное…

Иван приехал домой. Он повторял алгебру. Предстояла годовая контрольная. Экзамены отменили. Заявление в училище он не стал писать. Классная сделала очередное предложение. Нона встретила его в коридоре и сказала:

– Иван, я знаю, что ты активно ведёшь себя на всех уроках. Получаешь хорошие оценки, но по математике положение сложное у тебя. Прими условия. Пообещай, не учиться в этой школе, и тебе поставят по алгебре и по геометрии «посредственно».