В лифте Ираида Семёновна так посмотрела на Андрея, что он забеспокоился – не сделал ли чего глупо-дурного, что могло отразиться на его последующей работе и взаимоотношениях. Они стояли в тесной кабине. вдыхая привычные лифтовые запахи. Листовский почти ликовал. У него есть работа! В отсутствии хозяйки они вполне могут жить в уютной квартире, ухаживать за рыбками и кормить Дёмочку, который проводил его до двери. Добрецкая бабулька – не пожадничала. Теперь можно купить батон колбасы, пару килограммов яблок и плитку того, что нежнее шёлка.

– Машину водишь? – взглянула ему в глаза женщина.

– Удостоверение есть, но практики мало…

– Автомобиль стоит в гараже без движения. Не мумия, но труп. Изношен мало, первая модель «Жигулей». Два сезона ездили на дачу. Потом муж заболел. Знакомый аккумулятор взял в аренду, обещает купить новый, если я потребую. Резина подношена. На станции разуют и разденут. Не женское дело в моторе ковыряться. В рабочее время у тебя учебный процесс, а в выходные дни мы с тобой свободные птички. Придётся, Андрей, посвящать их нам. Ты как?

– Нормально.

– После обеда приходи. Часам к двум. Гараж покажу. – Ираида Семёновна улыбнулась своим мыслям и вздохнула. Её сильная грудь поднялась высоко и плавно опустилась.

Они расстались на автобусной остановке. Весеннее солнце светило радостно и обнадёживающе. В сквере жгли прошлогодние листья, нарядные девушки и женщины сгребали зимний мусор и подбеливали деревца. На остановке разговаривали пенсионерки с сумками. Андрей невольно услышал разговор. «На крови можно заработать». «Много платят?» «В прошлый месяц хорошо отхватила, а вчера только печень дали в баночках, по десять штучек. Таки малюсеньки напёрсточки». «Не знают как народ бедный примануть. А куда деться?»

Андрею показалось, что асфальт под ногами обмяк и стал уходить в сторону. «В комоде было ровно десять баночек. …Какая кровь? У Оленьки и пару литров не наберётся. Я – не муж. Я – кровопийца. Ведь были же деньги. Можно как-то растягивать. «У подруги родители погибли, нужно помочь», – говорила ненаглядная. Ей кто поможет? Я».

Листовский отстоял небольшую очередь, достал из кармана сетку. Покупал расчётливо. Необходимое: морковь, лимоны, яблоки, свёклу, банку яблочного сока. «Она сдала кровь. Не притронулась к банкам, пока я был на лекциях. Ждала его – мужа, хозяина, добытчика. Он не может обеспечить жену витаминами». Вчера носил мебель на пятый этаж. Хозяин пообещал заплатить как-нибудь, но коллега – пожилой мужчина из соседнего двора, с которым Андрей знаком, – отирая пот, ударил вязаной шапкой по перилам. «Ты хоть на пузырёк дал. Жрать нечего, а он на дурничку хочет прокатиться. Пятый этаж. Андрейка, тащим диван вниз». Жена хозяина засуетилась. Вынесла бутылку самогона и немного денег. Деньги Андрей забрал, а бутылку отдал напарнику. В кулинарии Андрей купил две котлеты, двести граммов засохшего плова, и столько же дрожжевого теста. Пока Оля примеряла и дошивала блузку подруге, Андрей напёк десяток пирожков с пловом, поджарил котлеты, отварил остатки лапши. Неожиданно вошла Сокольникова с подругой

Он помог им раздеться, и увидел, как от запахов у них заблестели глаза. Ему приходилось голодать. Он понимал, что девушкам труднее найти работу в городе. Поэтому сразу предложил помыть руки и заняться сервировкой стола. Еды им могло хватить на два дня, но пирожки из плова и разрезанные котлеты с отварной лапшой исчезли мгновенно.

Это было на первом курсе. Деньги копил, хотел купить матери подарок к дню рождения. Старшекурсники пригласили на разгрузку угля, познакомили с нужными людьми, отвечающими за разгрузку вагонов и сохранность грузов. Иногда Андрей рыбачил, жарил на шампурах улов. Как-то отдал пожилому дядьке пойманного на закидушку солидного налима. Где бы он его варил? Кита! У соседа не клевало в тот вечер. У костерка разговорились, сварили из мелочи уху, познакомились. Дядя Серёжа предложил пойти к нему в напарники. Три зимы Андрей бросал уголь в топки в небольшой котельной, отапливающей три корпуса общежитий лесного техникума.

А ещё он купил модные колготки и ночную рубашку. Оленька сшила себе пижаму, но в комнате, пристроенной к старому трёхэтажному дому, зимой не жарко. Андрей хотел летом установить ещё батарею, утеплить дверь и пол в сенях. На столе увидел записку: «Андрейка, пошла в консультацию». На подушке заметил ещё один бумажный клочок с ровными буквами: «Я очень скучала. На лекции не ходила. Опять было это. Зайду к Юльке в комок. Твоя – навеки».

Куда пошла – в комок или в консультацию? Чайник холодный. Ушла давно. Если её опять тошнило, то ничего не ела. Хлеб в пакете не тронут – Печень в холодильнике – не открывала. Решил отварить макароны и сардельки. Съел кусочек и написал записку. Одна Оля не станет есть. Будет его ждать. Если приходил ночью, задержавшись на разгрузке или погрузке на овощной базе, его ждал ужин из недосоленной и слипшейся лапши и голодная юная жена с учебником «Акушерство» в холодных руках. Когда вваливался в час ночи под «газом», чайник с тёплым компотом укутан одеялом, а разваренная гречневая каша, остывая, ждала его. Стыдился в те томительные минуты. Вынимал из карманов мятые бананы и апельсины, отдавал заработанные деньги. Лучше бы поворчала, накинулась с упрёками. Пилить не умела, искренне радовалась его приходу. Ел отвратительную стряпню и казнил себя разными казнями, а её глаза сияли и пускали бенгальские искры.

В узком коридорчике сидела молодая будущая мать. В женской консультации раньше было тесно. Андрей оказался тут, когда группой, навещали преподавательницу обществоведения, перепутав родильный дом с этим заведением. Молодые и бестолковые – первый курс.

Андрей вошёл в кабинет, постучав в белую дверь.

– У вас что? – удивился седенький врачик.

– Моя жена – Перова Ольга Фёдоровна… была на приёме? Такая маленькая. Естественно, самая красивая – Врач заторможено улыбнулся и начал внимательно читать список в журнале. Строк три. Старичок склонил голову к плечу и вздохнул.

– Таня, у нас Перова была?

– Листовская! – почти выкрикнул Андрей.

– Тоже ваша жена? Листовской не было.

Андрею нужна ненаглядная Оленька, чтобы померить туфли. В зимних ботиках можно ходить и летом, но лучше поберечь на следующую осень. Нужна и яркая курточка. Хотя Оля и показывала ему несколько эскизов своих моделей, они даже купили плотную ткань в пошивочной мастерской, но дальше проект не двигался, не претворялся в жизнь. Не было денег на воротник?

Мясо Андрей покупал на рынке, где у него знакомые продавцы, которым помогал отвозить в камеру хранения ящики и мешки. Покупал редко, когда удавалось продать сконструированный журнальный столик или секретер. Мясо на рынке дешевле, чем в магазинах. Мясо на рынке всегда свежее. Мясо, хотя и приросло к костям и хрящикам, но в нём нет ни крахмала, ни бумаги и даже костной муки не обнаружить, как это бывает с колбасой. Из мяса можно сварить щи, нарубить котлет и наморозить в морозилке, из косточек получится наваристый ароматный борщец. Андрей ходил между прилавками, на которых лежали отборные куски мяса, сала, ливер, просил сбросить сотню-другую, здоровался со знакомыми рубщиками. Ему предлагали попробовать копчёную корейку, домашнюю колбасу. Он не отказывался, благодарил, шёл дальше туда, где в аккумуляторных стеклянных банках и баночках резвилась многокрасочная рыбная молодь. …Его позвали. Несомненно, его:

– Мальчик, мальчик, – оглянулся. Звала молодая сутуловатая женщина в белом переднике. Он хотел обидеться. Какой он мальчик? Высокий, широкоплечий, лицо открытое, можно сказать – мужественное, тёмно-карие глаза, прямой нос, тонкие чёрные брови, а волевой подбородок украшает эдакая пикантная ямочка. – Возьмите мою голову. Совсем недорого, – смущённо предлагала она.

– Вашу головку? Она, вам не нужна? – женщина смутилась, трогательно взмахнула руками.

– Нет… Поросёнкину голову, – располагающе улыбнулась незнакомка. Ее, ненакрашенные тёмно-красные губы были так свежи и так беспомощно-очаровательны, что он больше ничего и никого не видел.