— Угадали!

Я честно поделился своими планами с пассажиром в геологических сапогах.

— Ну что ж, — ответил он, — могу рассказать кое-что интересное.

Увы, наш разговор на этом должен был кончиться. Во-первых, минутная стрелка все-таки подвела меня: радиодиктор объявил о начале посадки на самолет, с которым я должен был улетать. Во-вторых, когда мой собеседник назвал себя Николаем Ивановичем Давыдовым, сотрудником Амакинской алмазной экспедиции, я чуть не выронил от радости карандаш и блокнот. Уж что-что, а такого «сказочного» везения, такой щедрости от судьбы никак нельзя было ожидать!

Словом, засунув блокнот со своими записями в карман, я еле успел выручить из камеры хранения чемодан и побежал догонять Николая Ивановича, к выходу, где строгая девушка-диспетчер собирала пассажиров нашего рейса.

Когда девушка вывела нас на поле, уже рассвело. На краю огромного серого небосвода ютилась узенькая полоска бледно-розовой зари, а прямо над головой одиноко сияла последняя звезда. Свежий утренний воздух наполнял тело бодростью, рождал в сердце горячие мечты и смелые желания. Так, наверное, бывает всегда, когда после долгой и утомительной ночи заново переживаешь непередаваемое чудо рассвета, чудо рождения нового дня.

Наш самолет стоял на бетонной дорожке дальше всех. Мы чинно шли в затылок другу другу, стараясь не шуметь и не толкаться. А вокруг — справа, слева, вверху, по всему полю на разные голоса — весело, задорно, молодо пели моторы. Они пели о далеких неведомых:, странах, о новых, невиданных землях:, о той неповторимой радости, которую испытываешь всякий раз, когда стоишь у начала дальней дороги, перед большим и трудным делом.

Все так же торжественно и неторопливо, стараясь не шуметь, мы поднимались по шаткой алюминиевой лестнице в самолет. На горизонте слабым, угасающим светом догорали огни Москвы.

— Ну-с, молодой человек, — сказал Николай Иванович Давыдов, когда, поднявшись в самолет, мы удобно расположились в мягких креслах, — насколько я понял, вы собираетесь почтить своим присутствием месторождения якутских алмазов?

Как выяснилось из нашего дальнейшего знакомства, Николай Иванович был очень вежливым человеком, но с недоверием относился к журналистам. Истинный ученый, он считал, что журналисты пишут обо всем слишком поверхностно. Поэтому он вел разговор со мной в таком изысканно-шутливом тоне.

Я поддерживал этот тон, и, когда Николай Иванович задал мне свой витиеватый, составленный из высокопарных оборотов вопрос, я в не менее изысканных выражениях ответил, что его сведения относительно целей моей поездки в Якутию — совершеннейшая истина.

— Ну-с, а в дальнейшем вы соответственно осчастливите нас литературным шедевром об алмазах? — продолжал Николай Иванович.

— Непременно осчастливлю! — ответил я. — Причем литературных шедевров будет не один, а несколько.

— Вот как! В таком случае вы, очевидно, большой знаток алмазов. Интересно, что же вы знаете об этом минерале? Какова ваша, так сказать, «алмазная» эрудиция?

Признаться, в этой части нашего разговора мне пришлось сделать довольно продолжительную паузу. Спасение пришло неожиданно. Я вспомнил про алмазный фонд СССР, брошюру о котором мне довелось читать за несколько дней до отъезда. В этом фонде хранилось богатейшее в мире собрание художественных изделий из драгоценных камней. Чтобы хоть как-нибудь выпутаться из неудобного положения, я стал рассказывать Давыдову об экспонатах алмазного фонда — царских регалиях, бриллиантовых ожерельях, эполетах, шпильках, пряжках, браслетах.

Николай Иванович слушал и смотрел в окно. Когда я кончил, Давыдов посмотрел на меня и улыбнулся. Такая улыбка появляется на лице доброго учителя, которому ученик отвечает бойко, но неправильно.

— На троечку, дорогой юноша, знаете алмазы, на троечку! Даже с минусом. Не подготовили урока. В снежки проиграли, — и он, довольный своей шуткой, добродушно рассмеялся.

Я сидел обиженный, и злой. Давыдов был прав: отправляясь на алмазные месторождения, я действительно очень мало знал об этом минерале.

— Ну, не сердитесь, — сказал через минуту Николай Иванович. — Беда эта невелика. Времени у нас с вами много: лететь долго, а делать все равно нечего, — постараюсь-ка я восполнить пробелы вашего «алмазного образования».

Давыдов устроился в кресле поудобнее.

— Бриллиантовые пряжки и пуговицы, короны, мантии и прочая дребедень — это, конечно, все интересно, но для алмаза сие уже вчерашний, даже позавчерашний день. Скажу больше: использование алмаза как украшения — каменный век в истории этого минерала.

Что такое алмаз сегодня? Важнейшее промышленное сырье, витамин «А» для машиностроения, приборостроения, авиационной техники, нефтяного дела, геологии и десятка других отраслей промышленности. Без алмазов невозможно представить себе резку, полировку, сверление, обточку металлов, поделку наиболее твердых камней, волочение тончайших проволок. Без алмазов не может существовать абразивная промышленность. И вообще беру смелость утверждать, что без алмазов нет современной техники.

Алмаз не только промышленное, но еще и стратегическое сырье. В Соединенных Штатах Америки, например, на государственном учете состоят все запасы алмазов, превышающие десять каратов¹. Если, например, проделать такой эксперимент — изъять из американской промышленности сразу все алмазы, то экономический потенциал США уменьшится вдвое! Это вам не бриллиантовые подвязки!

…Первые сведения об алмазах доходят до нас из седой древности. В Британском музее, в Лондоне, хранится бронзовая греческая статуэтка, у которой вместо глаз вставлены два неотшлифованных алмаза. Статуэтку относят к пятому веку до современного летосчисления. Следовательно, древние греки, жившие двадцать пять веков назад, уже знали об алмазах, попавших к ним, по всей вероятности, из Индии. Очевидно, Индию и следует считать исторической родиной алмаза.

Древним грекам, безусловно, была известна необычайная твердость алмаза. Недаром само слово «алмаз» происходит от греческого «адамас», что в переводе значит «непреодолимый», «непобедимый», «несокрушимый», «неуловимый».

В древности алмазам приписывались необыкновенные, сверхъестественные свойства. Считалось, что алмаз может влиять на судьбы людей, излечивать от недугов, выявлять истину. Легендарная слава алмазов простиралась до того, что их носили как талисманы. Было распространено поверье, что из двух сражающихся воинов победит тот, кто владеет более тяжеловесным алмазом. Французский король Карл Смелый, например, во всех битвах и сражениях имел при себе все свои драгоценности. В битве при Нанси шлем Карла украшал большой бриллиант весом около пятидесяти каратов. Алмаз, впрочем, не отвел вражеского копья от груди короля — в этом сражении Карл Смелый был убит.

Интересно, что много веков спустя этот же самый бриллиант, входивший в коронные драгоценности Наполеона I, был при императоре в день битвы при Ватерлоо. Он лежал в кармане его жилета. Неожиданно во время сражения Наполеон побледнел и схватился за карман.

— Мой бриллиант! — крикнул он не своим голосом.

Свита императора бросилась искать потерянную драгоценность. Наполеон несколько минут наблюдал за ними, потом вскочил на чью-то лошадь и ускакал на правый фланг своих войск. Конечно, не потеря алмаза решила исход битвы при Ватерлоо — это просто любопытный случай.

После Индии алмазы были обнаружены в Бразилии, в провинции Минас-Гераэс. Самыми богатыми находками был там знаменит округ Диамантино. По рассказам очевидцев, зерна алмазов служили местным жителям как игральные фишки. Часть этих «фишек» случайно попала в Лиссабон, и здесь голландский консул впервые распознал в них алмазы.

В большинстве случаев алмазы, найденные в Бразилии, весили менее одного карата. Камни весом в пять-шесть каратов были редкостью. Но однажды был найден алмаз, превышающий сто каратов. Этот замечательный кристалл получил название «Южная звезда» и в ограненном виде весил около ста тридцати каратов.