В начале 1918 года Совнарком учредил Революционный трибунал печати‚ решения которого были окончательными, обжалованию не подлежали, и вскоре по всей стране закрыли не менее ста двадцати "буржуазных и мелкобуржуазных" газет. Поэтесса З. Гиппиус вспоминала: "Мы надеялись на скорый конец проклятого пути‚ а он‚ самый-то проклятый‚ еще почти не начался. Большевики... еще робко протягивали лапы к разным вещам. Попробуют‚ видят – ничего‚ осмелеют. Хапнут. Так‚ весной 1918 года они лишь целились запретить всю печать‚ но еще не решались (потом‚ через год‚ хохотали: и дураки же мы были церемониться)..."

В течение нескольких лет большевики завершили разгром оппозиционных партий – анархистов‚ эсеров‚ меньшевиков. Политические заключенные сообщали из Владимирской тюрьмы в 1921 году: "Почти никому из нас не предъявлено обвинения... Та обстановка‚ которая окружает нас во Владимире‚ дает право утверждать‚ что сейчас речь идет... о мерах‚ направленных к нашему физическому уничтожению" (под письмом тридцать шесть подписей социал-демократов‚ эсеров и анархистов‚ среди них не менее двадцати еврейских фамилий).

Из свидетельства современника (1921 год): "Я видела жен наших товарищей эсеров‚ я встречала их на улице‚ они все ходили в тюрьму и обратно. Это шли старухи‚ огрубевшие от ветра и холода‚ черные‚ голодные‚ но гордые. Старость пришла так рано‚ что дети не успели еще подрасти. Я встретила одного нищего‚ это эсер‚ который дал подписку о выходе из партии... Он не смел подать мне руку. "Я вышел из партии‚ потому что многих эсеров в тюрьме на глазах у меня расстреляли. Я вышел из партии‚ потому что жену с двумя детьми в карцере держали‚ в Архангельской тюрьме. Партию я люблю‚ но я ослабел. Я был один в изоляторе‚ я слышал плач детей..."

В 1922 году проходил суд над правыми эсерами‚ которые не признавали себя виновными и ни в чем не раскаивались. А. Гоц заявил в последнем слове: "Мы выполним свой долг‚ какая бы участь нас здесь не ожидала..." А. Либеров: "Признаю себя виновным в том‚ что в 1918 году я недостаточно работал для свержения власти большевиков..." Е. Тимофеев: "Ни покаяния‚ ни отречения‚ ни смирения от нас не дождаться..." С. Морозов: "Вашим врагом был‚ есть и останусь..." М. Гендельман: "И мертвые и живые мы будем вам опасны..." Суд приговорил обвиняемых к тюремному заключению‚ а двенадцать человек – к смертной казни‚ которую заменили на пять лет лишения свободы под давлением европейских социалистов (М. Гендельмана расстреляли в 1938 году‚ А. Гоца приговорили в 1939 году к двацати пяти годам заключения‚ и он вскоре погиб).

Большевики проводили репрессии против любой инакомыслящей партии. Ленин утверждал‚ что "все национальные движения реакционны"‚ а потому и сионистское движение‚ чуждое марксистской идеологии‚ не избежало общей участи.

2

Во время Гражданской войны трещина пролегла не только между народами‚ классами‚ единоверцами‚ отцами‚ сыновьями и братьями‚ но и между политическими партиями‚ даже внутри этих партий‚ среди бывших единомышленников в прошлых теоретических баталиях. Рушились привычные связи. Переоценивались понятия. Прежние борцы за еврейское равноправие меняли свои позиции в хаосе событий‚ потрясавших страну.

Кадеты поддерживали генерала А. Деникина‚ входили в состав его Особого совещания‚ временно заменявшего правительство‚ и практически ничего не сделали‚ чтобы приостановить погромы и убийства‚ творимые Добровольческой армией. Те самые кадеты – российские либералы‚ которые прежде выступали против антисемитизма‚ замалчивали происходившие события‚ чтобы не повредить Белому движению; в разгар жестоких насилий они утверждали‚ что деникинцы делают все возможное для борьбы с погромами‚ которые "на самом деле" организуют "большевистские агенты для дезорганизации тыла". Газета кадетов в Ростове-на-Дону поддержала лозунг "Россия для русских"‚ предложила признать евреев "подданными иностранной державы" – Палестины и лишить российского гражданства. Даже те либералы‚ что признавали существование погромных настроений в армии Деникина‚ надеялись на установление "твердого правопорядка" лишь после победы Белого движения‚ "ибо с антисемитизмом‚ как всенародным настроением‚ справиться может только очень сильная власть".

Но пока не установился этот долгожданный "правопорядок"‚ евреев продолжали грабить и убивать‚ а потому события тех лет заставили их искать новых союзников в борьбе за национальное выживание. Не только еврейское население инстинктивно кинулось к большевикам в поисках защиты от физического уничтожения‚ но и некоторые политические деятели‚ выступавшие прежде против советской власти. На изменение ориентации повлияли и победы Красной армии в Гражданской войне‚ революции в Германии и Венгрии, подъем рабочего движения в европейских странах – это вызывало необоснованные, почти мессианские ожидания близких и великих перемен‚ непременного торжества коммунистических идей по всей Европе; это повлияло и на социалистов-евреев‚ часть которых поменяла свои позиции: друзья стали врагами‚ враги – попутчиками.

В начале 1918 года‚ когда большевики заняли Киев‚ еврейские партии отнеслись к ним враждебно. "Они расстреляли все национальные завоевания революции на Украине"‚ – заявил лидер Бунда М. Рафес. И хотя советская власть упразднила министерство по еврейским делам‚ тот же Рафес стал впоследствии одним из инициаторов раскола Бунда на Украине. Бунд разделился на две фракции – левых и правых; левое большинство назвало себя Комбундом‚ Коммунистическим Бундом. Подобное произошло и в "Фарейникте" – Объединенной еврейской социалистической рабочей партии: ее левое крыло слилось с Комбундом в Еврейский коммунистический союз Украины ("Комфарбанд"). Правые бундовцы – союзники меньшевиков – эмигрировали‚ опасаясь репрессий‚ продолжили свою деятельность в странах Европы и Америки‚ а левые в 1921 году ликвидировали Бунд в России. В постановлении было сказано: "1. Прекратить дальнейшее существование Бунда. 2. Предложить всем членам Бунда вступить в РКП – Российскую коммунистическую партию".

С момента своего возникновения Бунд постоянно выступал против сионистского движения. Бундовцы считали‚ что еврейские вопросы надо разрешать в странах проживания евреев и не заниматься сионизмом – "буржуазным и мелкобуржуазным движением". Бундовцы отвергали иврит и культуру на этом языке‚ а идею создания еврейского государства в Эрец Исраэль определяли как "реакционное устремление" еврейской буржуазии‚ чтобы отвлечь евреев от политической борьбы в России. Прежде это были теоретические споры представителей разных партий‚ но теперь к бывшим бундовцам пришла на помощь советская власть‚ которой они воспользовались‚ чтобы расправиться со старым противником и установить свое влияние на "еврейской улице".

3

К октябрю 1917 года сионистское движение на территории России насчитывало тысячу двести отделений‚ в которых состояли триста тысяч человек‚ – без учета западных губерний со значительным еврейским населением‚ занятых германской армией. Сионистские кружки появились повсюду, даже в самых отдаленных районах страны – в Благовещенске‚ Хабаровске‚ Владивостоке. Сионистская организация "Гехавер" ("Товарищ") объединяла учащуюся молодежь Минска‚ Арзамаса‚ Уфы‚ Нижнего Новгорода‚ Читы‚ Одессы‚ Томска и других городов. Общество "Гехалуц" ("Первопроходец") подготавливало юношей и девушек к сельскохозяйственному труду‚ а затем к переезду в Эрец Исраэль. В Петрограде образовалось Общество экономического возрождения Эрец Исраэль для разработки и внедрения различных проектов‚ возникла и акционерная компания для строительства на той земле санаториев‚ гостиниц и дачных поселков.