Для того чтобы добиться победы над противником, недостаточно иметь численное преимущество в личном составе, боевой технике и боеприпасах. Важнейшим условием успеха на поле боя является секретность плана предстоящей операции. Поэтому необходимо было держать в тайне все сведения, которые могли бы позволить противнику вскрыть группировку советских войск на том или ином участке фронта, выявить районы сосредоточения войск, направления главных ударов и многое другое.

В апреле «Долли» сообщил:

«...Видел доказательство, что немцы снова читают русские шифры на уровне штаба армии и штаба корпуса. В перехваченных англичанами сообщениях немецкой службы перехвата с конца марта по 8 апреля имеется много обнаруженных советских дивизий и корпусов 1-го Украинского фронта. 8 апреля указывается, что 10 гвардейский бронекорпус сообщает в штаб 4-й бронеармии, что Добро-полье непрерывно бомбится, впервые упоминается, что 4 бронеармию информирует 10 гвардейский бронекорпус о концентрации и передвижении немцев...»

«Долли» неоднократно помогал советским морякам Черноморского и Северного флотов, особенно тем, кто сопровождал северные конвои. «Перехват немецкого сообщения, — докладывал в апреле 1944 года «Долли», — раскрывает полные инструкции командирам германских подводных лодок и ВВС о том, как координировать атаки против MQ-конвоя на севере России, который должен быть потоплен. Немцы ожидают, что конвой отправится в поход после 20 апреля. Даются указания, атаковать конвой подводными лодками с севера, потому что русские и англичане ожидают нападения с юга...»

Подобные донесения «Долли» незамедлительно из ГРУ направлялись в Главный морской штаб Военно-Морского Флота СССР. Благодаря сведениям «Долли» усиливалось охранение транспортных судов, и они благополучно обходили позиции немецких подводных лодок. Прибывая в Мурманск, командиры кораблей, сопровождавших конвой, обычно докладывали: «Переход Англия— Советский Союз показал, что экипаж со своими задачами успешно справился. Личный состав проявил высокие морские и боевые качества, сплаванность, военно-морскую грамотность, выносливость и высокую бдительность». Это были точные доклады. И только через шестьдесят лет впервые можно сказать, что бескорыстный агент советской военной разведки «Долли» в 1944 году помогал северным конвоям выбирать наиболее безопасные маршруты и обходить притаившиеся в глубинах океана немецкие подводные лодки...

С 1 января по 31 июля 1944 года генерал-майор И. А. Скляров направил в Центр 750 информационных донесений. Каждое представляло значительный интерес Для командования советской военной разведки. Важным достижением Склярова можно считать сведения о тактико-технических характеристиках немецких ракет ФАУ-2.

Скляров добыл сведения о планах и намерениях Японии на первую половину 1944 года, о дислокации японской армии и ее боевых возможностях. Эти данные получили высокую оценку в Генеральном штабе Красной Армии.

Особым спросом в Москве пользовались донесения Склярова о подготовке союзников к операции «Овер-лорд». Американцы и британцы в начале 1944 года не передавали советскому Верховному Главнокомандованию подобных сведений, а если и сообщали что-то о своих планах, то этого было недостаточно, чтобы понять, как же союзники намерены выполнять договоренности, достигнутые в ходе Тегеранской конференции, а также, и это самое главное, координировать действия с Красной Армией.

В январе 1944 года начальник военной разведки писал Склярову:

«Выясните и телеграфируйте данные об организации военного управления союзными вооруженными силами. Доложите: кому непосредственно подчиняются Верховные главнокомандующие войсками союзников на имеющихся театрах военных действий. Наиболее подробно эти данные нужны в отношении Эйзенхауэра и его штаба».

Для того чтобы организовать эффективное взаимодействие с союзниками, Генеральному штабу Красной Армии необходимо было знать многое. Поэтому начальник ГРУ просил Склярова выяснить у американцев и англичан «функции, подчиненность и порядок взаимодействия Объединенных штабов союзников в Вашингтоне и Лондоне, их полномочия и взаимоотношения с Главнокомандующими союзными войсками и правительствами США и Англии, кто персонально входит в состав этих штабов, кто дает общие указания Эйзенхауэру и другим главнокомандующим»^[24]. Эти сведения Генеральный штаб мог бы получить и от руководителей английской военной миссии в Москве генерала Барроуза или начальника американской военной миссии генерала Дина. Однако давать ответы на эти вопросы пришлось генералу Склярову из Лондона.

Перед Скляровым также была поставлена задача выяснить «насколько велика самостоятельность Эйзенхауэра и других главнокомандующих в вопросах ведения военных действий; кем назначаются главнокомандующие союзными войсками и какими юридическими документами оформляется это назначение; какова организация штабов главнокомандующих союзными войсками и как организационно представлены в них воздушные и морские силы каждой страны, подчиненные данному главнокомандующему».

Начальник советской военной разведки генерал-лейтенант Ильичев просил Склярова выяснить, «каковы возможности Лондонского и Вашингтонского Объединенных штабов союзников и не является ли Лондонский штаб европейским филиалом Вашингтонского штаба»[25].

Подробные ответы на эти вопросы генерал-майор Скляров направил в Центр 30 января 1944 года. Видимо, других путей получения ответов на такие важные вопросы у Генштаба Красной Армии действительно не существовало. Основы будущего боевого содружества Красной Армии с войсками союзников формировались в условиях недопонимания, взаимной подозрительности и недоверия. Политические договоренности, достигнутые руководителями трех великих держав в Тегеране в ноябре 1943 года, приобретали реальные очертания медленно и не без помощи советских военных разведчиков.

Благодаря инициативной, настойчивой и целенаправленной работе офицеров и генералов военной разведки Генштаб Красной Армии задолго до окончания Второй мировой войны, учитывая антирусские настроения, которые были присущи некоторой части сотрудников военных ведомств США и Великобритании, начал обобщать данные о вооруженных силах союзников. Данных поступало немало, поэтому в ГРУ создали новые отделы, их сотрудники систематизировали информацию о вооруженных силах США и Великобритании.

21 апреля 1944 года в поступившем из Лондона донесении сообщалось, что в британской столице функционирует организация со странным названием — Послевоенный подкомитет начальников штабов (Post—Hostilities Subcommitee of the Chiefs of Staff—HSCS). Британское правительство поручило этому подкомитету подготовить доклад о послевоенной политике СССР и возможных направлениях ее развития. До разгрома фашистской Германии было еще далеко, однако британский политический легион хотел знать, что же будет делать Сталин после победы над Гитлером. Главный вопрос, на который политические «астрологи» HSCS должны были дать ответ, заключался в следующем: «... как русская политика после войны может затронуть британские интересы и какие стратегические соображения необходимо иметь в связи с этим»[26].

Решая эту непростую задачу со многими неизвестными (Вторая мировая война еще продолжалась), HSCS обратился за содействием в различные правительственные организации — в министерство иностранных дел Великобритании, в военный департамент и в разведывательные службы с просьбой предоставить свои соображения по изучаемой проблеме.

Первым на запрос HSCS откликнулось британское министерство иностранных дел. В недрах этого внешнеполитического ведомства в обстановке глубокой секретности был подготовлен объемный доклад о перспективах развития советской внешней политики в послевоенные годы и ее возможном влиянии на советско-британские отношения. Первый вариант доклада был написан в дружелюбном по отношению к СССР тоне. В нем отмечалось, что «Россия должна быть склонна в основном к миру, будет предпочитать дружеские взаимоотношения с Великобританией и Америкой. Однако она может изменить свою политику в том случае, если станет подозревать, что политика Англии и Америки благоприятствует враждебным комбинациям против СССР, особенно если они каким-либо образом поддержат Германию...»^[27].