Впрочем, это какие-то фантазии. Они никогда не встречались.

Он заговорил:

— Робин Эллиот? Привет! Я — Стюарт Норт. Извините, что вламываюсь к вам таким способом, но у меня чрезвычайно мало времени. Я бы хотел переговорить с вами. Разрешите войти?..

Отклонить такую вежливую просьбу не было никакой возможности. Нет, поняла Робин, она этого и не хотела. Она молча шагнула назад, открывая дверь.

Он прошел за ней, держась осмотрительно, но уверенно, как дикий хищник вступает на незнакомую территорию. У Робин перехватило дыхание, когда она наблюдала за ним. Его движения были четко выверены и сильны, словно непокорный порыв мог быть сдержан только большим усилием.

Норт выглядел совершенно странным в этой консервативной обстановке. Бегло она приметила его одежду: видавший виды кожаный пиджак, несколько свободная белая рубашка и узкие черные джинсы, которые облегали его стройные и длинные ноги. Картину довершала пара красных кожаных сапог. В воздухе неожиданно повисло молчание, словно ожидание приближающейся бури.

— Могу я присесть? — спросил он.

— Да, конечно.

Робин почувствовала, как глупо, должно быть, выглядит в этот момент. Она хотела поставить его на место и с треском провалилась. Закрыв дверь, она прошла за стол. Но и теперь, взглянув на него, она не нашлась что сказать.

Стюарт Норт расположился в кресле напротив стола и, изображая изящную усталость, положил нога на ногу, небрежно оставив один локоть на подлокотнике. Эта не случайно выбранная поза была настолько откровенная, недвусмысленная поза самца, что заставила ее в изумлении оцепенеть. К счастью, в это время он осматривал кабинет и ничего не заметил.

— Очень мило, — заметил он наконец, даря ей очаровательную улыбку.

Случилось нечто такое, чему трудно дать разумное объяснение. Язык отказывался ей повиноваться. Стюарт Норт уже привык, вероятно, к такому благоговейному трепету.

— Я думаю, вы уже знаете, почему я здесь, — подсказал он ей.

— Нет. Почему? — Она и вправду не имела ни малейшего представления.

— Из-за вашего, естественно, чудесного появления на телевизионном экране сегодня утром. Маленький экран не позволяет воздать вам должное, кстати говоря.

Он осматривал девушку так же спокойно и уверенно, как минуту назад осматривал кабинет. Ее тело словно жгло там, где его касался взгляд Стюарта. Робин была в замешательстве от внезапного впечатления, что он только что занимался любовью — или собирался. Но вдруг он резко изменился:

— Но перейдем к делу. Я хочу купить Броган-Хаус.

Потребовалось время, чтобы эти слова дошли до нее.

— Вы… вы хотите купить Броган-Хаус? — повторила она неуверенно.

— Правильно, — кивнул он.

— Но что вы с ним будете делать?

— Разумеется, я буду там жить. — Он поднял брови.

Робин понимала, что производит впечатление тугодума, но она была обескуражена и немного смущена. С чего это рок-звезда хочет жить в Броган-Хаусе? Это здание такое степенное, старинное… А Стюарт Норт такой — пришла она к мнению — раскрепощенный. Заметив, что его взгляд пропутешествовал вниз, к мягким линиям ее блузки, Робин охватило жарким пламенем. Обычно она игнорировала такую мужскую внимательность, но его взгляд, кажется, касался ее почти физически. Явно нервничая, она попыталась отвлечь его.

— Господин Норт, я, насколько помню, сказала, что Броган-Хаусу не совсем подходит роль сельского домика. Он довольно большой.

— Сегодня утром вы это объяснили совершенно ясно, — признал он; их глаза вновь встретились. — Однако именно такое место я и ищу.

— К тому же это далековато. Несколько часов езды от ближайшего крупного города, — добавила она.

— Так это хорошо! Я бы хотел уединиться.

— Потребуется большой ремонт, чтобы привести его в порядок.

— Если Броган-Хаус мне понравится, я готов взять это на себя, вот и все.

— И в довершение ко всему — он дорогой. Владелец просит более двух миллионов долларов.

Внезапно он вышел из себя:

— Послушайте, неужели вы думаете, что я бы примчался сюда в такую рань, если бы эта цена меня не устраивала?

Робин поежилась, наткнувшись взглядом на тень, пробежавшую в его глазах.

— Нет, конечно, нет.

— Хорошо, — выиграв очко, он откинулся в кресле и обаятельно улыбнулся. — Наверное, вы находите странным, что такому человеку, как я, нужно такое место, как Броган-Хаус.

Робин действительно так считала, но опасалась вновь обидеть своего потенциального покупателя. Его моментальный гнев задел ее, хотя она не понимала, почему.

— Н-нет…

— Ваше недоумение меня вовсе не задевает. Я понимаю, что эта идея кажется вам довольно-таки странной.

Почему странной? — Она рассеянно вертела в руках карандаш. — Вы имеете право, как любой другой человек, заинтересоваться Броган-Хаусом.

Он пожал плечами.

— Кажется, я неправильно принял выражение ваших глаз за смущение. Вы знаете, они очень выразительны.

Карандаш неожиданно выскочил из рук и, сделав дугу в воздухе, упал на пол. Робин покраснела, не понимая, почему это банальное замечание словно осыпало ее дождем удовольствия. Она решила изменить направление разговора.

— Ну хорошо… Вы заинтересовались Броган-Хаусом и, разумеется, хотели бы взглянуть на него?

— Да! Именно поэтому я и пришел.

— Замечательно!.. — сказала она, листая настольный календарь. — Я уверена, мы сможем договориться. Когда вам было бы удобно?

— Сегодня.

— Сегодня?.. — Ее рука повисла в воздухе.

Он кивнул:

— Совершенно верно, прямо сейчас. Насколько можно предполагать, это единственное свободное время, которое у меня будет в ближайшие две недели. Теперь, как представитель владельца, вы захотите поехать вместе со мной и показать его достоинства?

— Да, но…

— Хорошо, тогда хватайте вашу сумочку, — скомандовал он, поднимаясь со своего кресла. — Моя машина внизу. Мы должны выехать немедленно, не то позже начнутся пробки на улицах.

Робин машинально встала и взялась за сумочку, висевшую на спинке кресла, и тут до нее дошло, что происходит. Она остановилась. Это было абсурдно! Она никак не могла позволить себе побежать за ним по первому же зову. Девушка уставилась на него, удивляясь, как легко ему удалось поднять ее с кресла.

— Ну? — спросил он, словно в этом ничего странного не было.

Она оперлась о стол, словно пытаясь найти позу, позволяющую ей остаться при своем мнении.

— Послушайте, господин Норт, вы, может быть, привыкли срываться с места, куда вам нравится и когда вам нравится, но у меня работа и ежедневные обязанности. Если вы хотите посмотреть Броган-Хаус, то вам нужно назначить встречу со мной в другое время.

Эти доводы его не остановили.

— Позвольте, правильно ли я понял вас? — спросил он, складывая руки на груди. — Сегодня утром вы, кажется, сказали, что у вас всего шесть недель, чтобы спасти дом, стоящий два с половиной миллиона долларов, от сноса. К вам пришел человек с деньгами, чтобы сделать это. Сегодня — единственный день, когда он свободен и может посмотреть его, а вы не можете отложить дела, чтобы сопровождать своего клиента?

Внутри Робин все кипело. Он был прав: ей следовало сделать все, чтобы создать для него наилучшие условия. А она вдруг запротестовала. Он слишком легко манипулировал ею.

— Я… я… — Ее глаза гневно сверкали, но она не нашлась, что сказать. Его доводы оказались слишком логичны.

Он усмехнулся:

— Похоже, из-за меня вы потеряли дар речи. Довольно мило, однако. А какой восхитительный огонь в ваших глазах!..

Она не понимала, как это может быть, но ей хотелось одновременно и растаять и взорваться. Уж слишком этот Стюарт Норт самоуверен!

Вне всякого сомнения, он привык к тому, что женщины падают к его ногам, и мастерски применил свои приемы на Робин.

Его глаза прошлись по ней с нескрываемым одобрением, и ее предательское тело ответило слабым, но заметным волнением.