— Не обращай на нее внимания. Я этого не сделаю.

— Где Лука и другие мужчины проводят мальчишник?

Ромеро не ответил.

— Наверное, в стрип-клубе, а потом в одном из публичных домов, которыми управляет Семья, — пробормотала Джианна. — Почему это мужчины блядствуют, пока мы храним девственность для первой брачной ночи? И почему Лука может трахаться с кем захочет, пока Ария не может даже целоваться с другим парнем?

— Не я придумывал правила, — просто сказал Ромеро.

— Но ты следишь, чтобы мы их не нарушали. Ты не наш защитник, ты наш тюремщик.

— Вы никогда не думали, что я защищаю парней, которые не знают, кто такая Ария? — спросил он.

Я нахмурилась.

— Лука убил бы любого, кто посмел прикоснуться к тебе. Конечно, ты можешь пойти прогуляться, пофлиртовать с парнем и так далее, потому что ведь не тебя Лука выпотрошит.

— Лука мне не жених, — сказала Джианна.

— Ваш отец убил бы любого, кто встал бы рядом с вами, потому что никому не позволит испортить свою самую большую ценность.

Впервые я осознала, несмотря на мою жертву в роли невесты Луки, Джианну так же может постигнуть данная участь. Вдруг я почувствовала себя очень усталой.

— Я иду спать.

Я не спала почти всю ночь, думая, как избежать свадьбы, но единственным вариантом был побег, и, хотя Джианна обязательно пошла бы со мной, что стало бы с Лилианой? Я не могла спасти обеих. А что насчет Фабиано? Как насчет моей матери? Я не могла оставить все позади. Это была моя жизнь. Другой я не знала. Может быть, я была трусливой, хотя, чтобы выйти замуж за такого мужчину, как Лука, вероятно, требовалось больше мужества, чем для побега.

В гостиной номера было все готово для девичника. Я надеялась, что эту традицию отменят, но мать утверждала, будто женщин семьи Луки оскорбит отсутствие возможности встретиться со мной до свадьбы.

Я разгладила зеленое коктейльное платье. Этот цвет должен был принести удачу. Я знала, моя интерпретация того, что можно назвать удачей на этом этапе, значительно отличалась от интерпретации Луки и моего отца.

Лили не разрешили присутствовать на девичнике, так как она считалась маленькой для этого, но Джианна нашла способ остаться. Хотя я опасалась, что существовала иная причина согласия матери. Несколько дней назад Джианне исполнилось семнадцать. Это означало, что она достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Я отбросила эту мысль. Я слышала, как мать и Джианна спорили в спальне о том, что должна надеть Джианна, когда в дверь люкса раздался стук. Было рано; гости не должны прийти еще десять минут.

Я открыла дверь. Передо мной стояла Валентина, Умберто позади нее. Она была моей кузиной, но на пять лет старше меня. Ее мать и моя были сестрами. Она виновато улыбнулась.

— Я знаю, что рано.

— Все в порядке, — сказала я, отступая, чтобы она могла войти. Умберто откинулся на стуле у моей двери. Мне очень нравилась Валентина, поэтому я была не прочь провести некоторое время с ней наедине. Она была высокой и изящной, с темно-каштановыми, почти черными, волосами и глазами, которые казались самыми темно-зелеными из всех, которые только можно вообразить. На ней было черное платье с юбкой-карандаш длиной до колен. Ее муж Антонио умер шесть месяцев назад, и моя свадьба - первый раз, когда она могла одеть что-то не черное. Некоторые вдовы, особенно пожилые женщины, ожидали, что в течение года, после смерти своего мужа она будет носить траур, но Валентине было всего двадцать три года. Возраст Луки. Я поймала себя на том, что хотела, чтобы ее муж умер раньше, и она могла выйти замуж за Луку, а потом почувствовала себя ужасно. Я не должна так думать. Ромеро топтался на месте возле окна.

— Не мог бы ты подождать снаружи? Девичник не место для мужчин.

Он склонил голову, затем ушел без единого слова.

— Твой муж приставил к тебе своего телохранителя? — спросила Валентина.

— Он мне еще не муж.

— Нет, ты права. Ты выглядишь грустной, — сказала она с понимающим выражением на лице, когда опустилась на диван. Шампанское, безалкогольные напитки и множество закусок были поданы на стол позади него.

Я сглотнула.

— Так же, как и ты, — и сразу же почувствовала себя глупо, сказав что-то вроде этого.

— Мой отец хочет, чтобы я снова вышла замуж, — призналась она, крутя свое обручальное кольцо.

Мои глаза расширились.

— Так скоро?

— Не сразу. Видимо, он уже обсуждает это с кем-то.

Я не могла в это поверить.

— Ты не можешь сказать «нет»? Ты уже была замужем.

— Но это был бездетный брак, и я слишком молода, чтобы оставаться одной. Мне пришлось вернуться к своей семье. Мой отец настоял на этом, чтобы защитить меня.

Мы обе знали этот закон. Женщины всегда нуждаются в защите от внешнего мира, особенно, если они молоды.

— Мне жаль, — сказала я.

— Что есть, то есть. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Я горько рассмеялась.

— Да.

— Я видела твоего мужа, когда вчера посетила особняк Витиелло со своими родителями. Он... впечатляющий.

— Ужасающий, — добавила я тихо. Выражение лица Валентины смягчилось, но наш разговор был прерван, когда мать и Джианна вышли из спальни. И только после этого пришли остальные гости.

Подарков было много, начиная с нижнего белья и ювелирных изделий и заканчивая сертификатами на один день в роскошном спа-центре в Нью-Йорке. Нижнее белье было не самым лучшим подарком, хотя, когда я открыла подарок от мачехи Луки, Нины, я с трудом не выказала своих эмоций. Я подняла так называемую белую ночную рубашку и натянуто улыбнулась. Вся середина была прозрачной, и она была такой короткой, что едва прикрыла бы мои ноги. Под ней в подарочной коробке находилась еще меньшая часть одежды - белые кружевные трусики, которые открывали большую часть моих ягодиц и скреплялись бантом на спине. Вокруг меня раздался хор восхищенных женских перешептываний.

Я взглянула на нижнее белье. Джианна незаметно покрутила пальцем у виска.

— Это для твоей брачной ночи, — сказала Нина с расчетливым блеском в глазах. — Спорю, Луке понравится разворачивать тебя, подобно подарку. Мы должны радовать наших мужей. Лука непременно ожидает чего-то столь смелого.

Я кивнула.

— Спасибо.

Может быть, Лука отправил мачеху подарить мне это? Я бы не сбрасывала эту мысль со счетов. Не после того, как он принес мне противозачаточные. Мой живот сжался от беспокойства, и стало хуже, когда женщины заговорила о своих свадебных ночах.

— Я была так смущена, когда пришло время показывать простыни! — прошептала кузина Луки, Косима.

— Показывать простыни? — переспросила я.

Улыбка Нины была покровительственной, когда она сказала:

— Разве твоя мать тебе этого не рассказывала?

Я посмотрела на свою мать, которая поджала губы, и два красных пятна загорелись на ее щеках.

— Сицилийская традиция, которую Семья гордо поддерживала на протяжении поколений, — объяснила Нина, глядя мне в глаза. — После брачной ночи женщины семьи жениха приходят к свадебной паре, чтобы собрать простыни, на которых молодожены провели ночь. Затем эти простыни показывают отцам невесты и жениха и всем тем, кто еще хочет увидеть доказательство консуммирования брака и невинности невесты.

Косима хихикнула.

— По данной причине это также называется традицией кровавых простыней.

Мое лицо застыло.

— Это варварская традиция! — зашипела Джианна. — Мама, ты не можешь этого допустить.

— Это не в моей власти, — сказала мама.

— Верно. Мы не откажемся от наших традиций. — Нина повернулась ко мне. — И, насколько мне известно, тебя держали подальше от мужского внимания, поэтому тебе нечего бояться. Простыни лишь подтвердят твою невинность.

Джианна скривила губы, но все, о чем я могла думать, это то, что данная традиция означала - мне определенно придется переспать с Лукой.