Лука отпустил Фабиано, и я потянула брата к себе, прижимая спиной к моим ногам. А затем положила руки на его маленькую, вздымающуюся грудь. Он не переставал смотреть на Луку. Жаль, что у меня не было его смелости, но ведь он был мальчиком, наследником титула нашего отца. Он не должен был подчиняться кому-либо, кроме босса. Мой брат мог позволить себе мужество.

— Прошу прощения, — сказала я, даже если эти слова были горькими. — Мой брат не хотел оказать непочтение.

— Я хотел! — закричал Фабиано. Я прикрыла его рот ладонью, и он стал извиваться, но я не отпустила.

— Не извиняйся, — резко сказала Джианна, игнорируя предостерегающий взгляд, который я на нее бросила. — Не наша вина, что он и его телохранители занимают так много места в коридоре. По крайней мере, Фабиано сказал правду. Все думают, что должны лизать ему зад, потому что он станет доно...

— Джианна! — мой голос был таким же резким, как удар хлыста. Она сжала губы, глядя на меня широко раскрытыми глазами. — Отведи Лили и Фабиано в их комнаты. Сейчас же.

— Но... — она оглянулась на меня. Я была рада, что не могла видеть выражение лица Луки.

— Сейчас же!

Она схватила за руки Фабиано и Лили, после чего ушла прочь. Я не думала, что моя первая встреча с будущим мужем может стать еще хуже. Подбодрив себя, я посмотрела на него и его людей. Я ожидала увидеть ярость, но вместо этого обнаружила ухмылку на лице Луки. Мои щеки горели от смущения, и теперь, оставшись наедине с тремя мужчинами, нервы скрутили желудок.

Мать пришла бы в ужас, узнай, что я не приоделась для своей первой встречи с Лукой. На мне было одно из любимых платьев в пол с рукавами до локтей, и я безмолвно радовалась той защите, которую мне предлагала вся эта ткань. Я сложила руки перед собой, не зная, что делать.

— Прошу прощения за сестру и брата. Они... — я изо всех сил старалась подобрать какое-то не грубое слово.

— Защищают тебя, — просто сказал Лука. Его голос был ровным, глубоким, без эмоций. — Это мой брат Маттео.

Губы Маттео расплылись в широкой ухмылке. Я была рада, что он не попытался взять меня за руку. Не думаю, что мне хватило бы самообладания, если бы любой из них подошел еще ближе.

— А это моя правая рука, Чезаре. — Чезаре быстро кивнул мне, прежде чем вернулся к своей задаче - сканированию коридора. Чего он ждал? У нас в секретных лазах не спрятаны убийцы.

Я сосредоточила внимание на подбородке Луки и понадеялась, что со стороны покажется, будто смотрю ему в глаза. Затем сделала шаг назад.

— Я должна пойти к своим брату и сестрам.

Лицо Луки выражало понимание, но мне было все равно, понял ли он, какой страх и дискомфорт вызывает во мне. Не дожидаясь его разрешения уйти - он еще не был моим мужем или женихом - я повернулась и быстро ушла, гордясь, что не уступила желанию побежать.

Мать потянула за платье, которое отец выбрал для этого случая. Для «мясного шоу», как называла его Джианна. Но сколько мать не тянула, платье длиннее не становилось. Я неуверенно взглянула на себя в зеркало. Никогда не носила ничего настолько открытого. Черное платье обтягивало мою задницу и талию, заканчиваясь у средины бедра; верх представлял собой блестящее золотое бюстье с черными прозрачными бретельками.

— Я не могу надеть это, мама.

Мама встретилась со мной взглядом в зеркале. Ее немного темнее, чем у меня, волосы были заколоты. На ней было элегантное платье в пол. Хотелось бы, чтобы и мне разрешили что-то столь же скромное.

— Ты выглядишь как женщина, — прошептала она.

Я насторожилась.

— Я похожа на шлюху.

— Проститутки не могут позволить себе такое платье.

У любовницы отца была одежда, которая стоила больше, чем некоторые люди тратили на покупку машины. Мать положила руки на мою талию.

— У тебя осиная талия, и благодаря платью твои ноги кажутся очень длинными. Я уверена, Лука оценит это по достоинству.

Я уставилась на свое декольте. У меня маленькая грудь, и даже эффект пуш-ап не смог этого изменить. Я выглядела как пятнадцатилетняя девочка, которую одели так, чтобы походила на женщину.

— Вот. — Мать протянула мне черные туфли на пятидюймовых каблуках. Может быть, одев их, стану ростом чуть выше плеча Луки. Я обула их. Натянув на лицо фальшивую улыбку, мать пригладила мои длинные волосы. — Держи голову высоко. Фиоре Кавалларо назвал тебя самой красивой женщиной Чикаго. Покажи Луке и его окружению, что ты красивее всех женщин Нью-Йорка. В конце концов, Лука знаком с почти всеми из них.

Эти слова доказали мне, что мать читала статьи о похождениях Луки, или, может быть, отец рассказал ей что-то.

— Мама, — нерешительно произнесла я, но она отступила.

— Теперь иди. Я пойду за тобой, но это твой день. Ты должна войти в комнату одна. Мужчины будут ждать. Твой отец представит тебя Луке, а потом мы все вместе пообедаем в столовой.

Она повторила мне это уже в десятый раз.

На мгновение я захотела взять ее за руку и попросить сопровождать меня, но вместо этого повернулась и вышла из своей комнаты. Я была рада, что последние несколько недель мать заставила меня носить каблуки. Когда подошла к двери в каминный зал на первом этаже западного крыла дома, сердце подскочило к горлу. Я сожалела, что Джианны не было рядом, но мать, вероятно, предупредила сестру о том, как следует себя вести сегодня. Мне нужно было пройти через это в одиночку. Никто не должен украсть шоу у невесты.

Я смотрела на темное дерево двери и обдумывала побег. За ней раздался мужской смех, моего отца и босса. В комнате, наполненной самыми могущественными и опасными людьми страны, куда я должна войти. Ягненок наедине с волками. Я покачала головой. Стоило перестать так думать. Я и так заставила их ждать слишком долго.

Взявшись за ручку, я опустила ее вниз. Проскользнула внутрь, не глядя ни на кого, когда закрывала дверь. Собрав все свое мужество, я оглядела помещение. Разговор смолк. Мне нужно было что-то сказать? Я дрожала и надеялась, что они не замечали этого. Мой отец выглядел, будто кот, которому налили сливки. Мои глаза нашли Луку, и его пронзительный взгляд заставил меня окаменеть. Я задержала дыхание. С едва слышимым звоном он поставил стакан с темной жидкостью. Если никто ничего не сказал бы в ближайшее время, я бы точно сбежала из той комнаты.

Я быстро посмотрела на лица собравшихся. Нью-Йоркскую семью представляли Маттео, Лука и Сальваторе Витиелло, а также два телохранителя: Чезаре и незнакомый мне молодой человек. Чикагский синдикат был представлен моим отцом, Фиоре Кавалларо и его сыном, будущим доном, Данте Кавалларо, а также Умберто и моим двоюродным братом Раффаэле, которого я ненавидела с огненной страстью тысячи солнц. И в стороне стоял бедный Фабиано, которому пришлось надеть черный костюм, как и всем остальным. По нему было видно, что мальчик хотел подбежать ко мне, чтобы утешить, но он понимал, что сказал бы на это Отец.

Отец наконец-то подошел ко мне, положил руку на спину и повел в сторону собравшихся людей, словно агнца на заклание. Единственный, кто здесь выглядел совершенно скучающим, был Данте Кавалларо; он смотрел лишь на свой виски. Наша семья присутствовала на похоронах его жены два месяца назад. Вдовец в тридцать лет. Я бы пожалела его, если бы он не пугал меня до бесчувствия, почти так же, как и Лука.

Конечно, отец повел меня прямиком к моему будущему мужу, при этом скорчив такое странное выражение лица, как будто ожидал, что Лука упадет на колени от благоговения. А Лука с тем же успехом мог бы смотреть на камень. Сфокусировавшись на моем отце, его серые глаза были жесткими и холодными.

— Это моя дочь, Ария.

Видимо, Лука не упомянул о нашей неловкой встрече. Следующим заговорил Фиоре Кавалларо:

— Я не наобещал слишком многого, не так ли?

Я пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Никогда не становилась объектом столь пристального... внимания. К тому же Раффаэле смотрел на меня так, что мурашки поползли по коже. Он вступил в ряды совсем недавно, две недели назад ему исполнилось восемнадцать. С тех пор он был даже более отвратителен, чем раньше.