— Сколько было говорено, а вы все о том же! Не вся Англия готова воевать с целым светом! Грамоте, подписанной королем, волей-неволей, но подчинится любой прелат или мэр. В руке Ричарда ключ ко всем замкам… Вот пусть он их и открывает. Один за другим. Сегодня мы пойдем в своих требованиях дальше, друзья. Это я вам обещаю.

— Почему не взять все сразу? Вырви ключ или отсеки руку, — хрипло бросил Джек Строу.

— Скажешь это на «Большом обществе», когда оно соберется, — остался непреклонным Уот Тайлер. — А пока будем действовать так, как решили. И не вздумай, Джек, самовольничать, иначе я не посмотрю на дружбу.

— Уот рассудил верно, — Шерли положил руку на плечо Строу. — Хватит спорить.

Нетерпеливо поглядывая в сторону ворот, Тайлер прошелся перед строем. Кентцы приобрели вид заправских вояк: боевое оружие, синие шлемы, стало больше добытых в походе щитов. Некоторые замазали чужие гербы белой краской, пририсовав алый крест. На белых флажках пламенели те же знаки Георгия Победоносца. Знамена с вертикальными прорезями по нижней кайме были развернуты.

Король запаздывал.

Но вот пронзительно прохрипели рога, и со стороны Вестминстера показалась взвихрившая пыль кавалькада. Никуда не сворачивая, она помчалась прямо к воротам госпиталя. В рядах послышался ропот. Тайлер недоуменно переглянулся со своими сподвижниками. Король определенно отказывался повторить церемонию встречи в Майл-Энде. Не искушенные в тонкостях протокола повстанцы принялись строить предположения.

Большинство склонялось к тому, что Ричард просто-напросто струсил, как тогда в Ротерхайте, и теперь за стенами госпиталя кипит ожесточенная перебранка между пэрами. И невдомек было, что разработан подробный план, где учтена каждая мелочь. Холодный ум Солсбери предусмотрел и этот стремительный пролет мимо строя, и солнце, зависшее над госпитальными шпилями. Ричарду, который всегда покорялся направляющей воле, не дано было права даже на страх. Он был не более чем деталью, впрочем существенной, рискованного замысла. Определенная роль отводилась и самим повстанцам, которые и сыграли ее, неведомо для себя, когда заняли предусмотренную для них позицию. Недаром всю ночь простояли шатры с навершиями в виде графских и баронских венцов, искусно разбросанные по всему пустырю. Встреча в Майл-Энде не прошла без следа. Напротив, была разобрана методичным Солсбери по косточкам и скрупулезно исследована. Теперь двор мог действовать с открытыми глазами.

Потянулись томительные минуты ожидания. Раскаленное светило, едва перемещаясь вдоль горизонта, все так же било в лицо. Взгляды были прикованы к госпиталю, и никто не обратил внимания на появление внушительного отряда лондонских ополченцев с Уолуорсом во главе.

Расставив людей по обе стороны от Ладгейта, мэр затрусил прямо через поле.

— Его милость король ждет Уолтера Тайлера возле Варфоломея Великого, — стрельнув заплывшими глазками, сообщил он. — Следуй за мной.

Тайлер пожал плечами и с независимой усмешкой вскочил в седло. Следом за ним поскакал Джон-оруженосец, крепко сжимая древко со знаменем.

С незначительными вариациями повторилось майл-эндское свидание. Повстанческий вождь спрыгнул с седла, преклонил на ходу колено и неторопливо приблизился к королю.

— Будь спокоен, брат! Скоро наши дела наладятся. Общины соберут для тебя пятнадцатую деньгу, и казна снова будет полна. Уж теперь-то никто не осмелится прикарманить.

— Здравствуй, Тайлер из Кента, — через силу улыбнулся король, позабыв, как именовал самозваного брата. — Зачем ты вдруг заговорил о деньгах?

— Да потому, что верные общины разделяют твои заботы.

— Я рад, если это действительно так, — Ричард оглянулся, пряча глаза. — Но мне странно видеть тут тебя и твоих друзей. Разве вы не получили всего, чего желали? Почему не ушли, как договорено было?

— Клянусь всем святым, что мы не уйдем, пока не будут отменены неправильные законы, — Тайлер упрямо тряхнул головой и, чтоб слышали придворные, громко прибавил: — Если лорды воспротивятся этому, то только для них будет хуже.

— Ты угрожаешь, Уолтер Тайлер?

— Говорю как есть. Или ты не обещал во всем советоваться с общинами?

— Я готов благосклонно выслушать ваши предложения.

— Прежде всего нужно разделить по справедливости землю, как то было при дедах, — начал перечислять Тайлер, стараясь ничего не упустить. — Кто сейчас распоряжается лесами, озерами, реками? Одни сеньоры. Разве честно? Пусть каждый, кто хочет, богатый или бедный, ловит рыбу, травит зайцев в полях, стреляет птицу, Если отменить все законы, кроме Винчестерского, все в королевстве будут равны и ты один встанешь над всеми.

— И это все? — король был непритворно поражен. Даже до него, не слишком искушенного в государственных тонкостях, дошла поразительная наивность новых требований. Повстанцы пытались придать видимость закона патриархальным мечтаниям лоллардов.

— Это самое главное. Затем нужно немедленно даровать свободу вилланам. Человек не должен владеть другим человеком, словно бессловесным скотом.

— Разве не с этого начинались ваши петиции? Я согласен с тобой, Тайлер, и сам считаю вилланство наибольшим из зол.

— Подтверди свои слова в открытой грамоте, и верные тебе общины возрадуются еще больше. И все будут свободны и равны перед богом. Никто не может быть объявлен стоящим вне закона. Лорды не должны возвыситься над общиной. Даже епископы. Крестьян угнетает целая орда жадных клириков. Пусть в Англии останется только один епископ. На содержание священников и монахов нужно выделить столько земли, сколько необходимо для прокормления, а остальную раздать малоимущим.

— Все? — нетерпеливо переминаясь, спросил король и оглянулся, ища Солсбери.

— Тебе останется лишь покончить с разоряющим страну произволом, — подумав, кивнул Уот Тайлер. — Отмена неправильных законов, вроде Статута о рабочих, означает возвращение отнятых прав.

— Твои советники предусмотрительны и разумны, — облегченно вздохнул король и вновь оглянулся. — Все, что ты перечислил, я охотно вам пожалую, если только это совместимо с правами моей короны. Надеюсь, теперь вы сможете удалиться с легким сердцем?

Поверхностно внимая простой и суровой речи, Ричард не пытался вдуматься в суть. По сценарию, всех перипетий которого он и сам не знал, ему полагалось лишь соглашаться. Но даже то малое, что было уловлено слухом, показалось совершенно немыслимым. Босоногие, оказывается, мечтали возвратиться к обычаям столетней давности, словно при Эдуарде Первом не существовало ни рабства, ни сословных привилегий! Что ж, тем легче было обещать исполнить их бредни. Когда сумасшедшего собираются заковать в цепь, с ним не спорят. Ричард уже не чувствовал ненависти к вожаку помраченного сброда. Остро ощутив собственное недосягаемое превосходство, он испытал нечто вроде брезгливой жалости.

Эрл Солсбери, внимательно ловивший каждое слово, полагал, однако, иначе. Он сразу схватил главное. Этот Тайлер вовсе не стремился выправить негодный правопорядок, но, пользуясь законом, как рычагом, замыслил уничтожить его на корню. Честолюбец и интриган Арондел не ошибся. Дай им еще чуточку воли, и вокруг действительно не останется ничего, чем бы стоило дорожить. Невзирая на риск, следовало переходить ко второму этапу. Эрл вынул платок, встряхнул его и вытер шею. Он и в самом деле взопрел, напряженно ловя расчлененные расстоянием звуки.

Составившись в некую целостность, они прозвучали как приговор.

Раздвинув плотно стоявших рыцарей в долгополых шелковых плащах, на передний план выпрыгнул обряженный валетом Бомонт.

— Кого вы слушаете? — заверещал он ненатуральным шутовским фальцетом. — Это же первый вор и разбойник в Кенте! — и юркнул, показав нос, обратно.

Тайлер застыл на месте, чувствуя, как под ним закачалась земля. Оскорбление было столь чудовищно и вместе с тем смехотворно, что он на мгновение растерялся. Перед ним были издевательски гогочущие рожи и трясущиеся тряпки на животах, размалеванные зверями и птицами. Затерявшись в толпе, мальчишка продолжал изливать грязную хулу.