— В следующий раз, Тоцци, ты получишь черный пояс, а сэнсэйполучит девушку.

Он кивнул, снова лукаво улыбнулся и пошел обратно к своему месту, где его ждала новая кружка пива.

Стэси придвинулась к Тоцци и крикнула, чтобы слышно было сквозь музыку:

— Что он сказал?

— Чтобы я пил пиво, — крикнул в ответ Тоцци.

— А. — Она глотнула имбирного зля и снова надула губы. — Почему бы нам не уйти отсюда? Я тут ничего не слышу.

— Пиццы не хочешь?

Стэси покачала головой.

— А я слегка проголодался.

— Тогда я подожду тебя в машине.

Стэси стала подниматься, но Тоцци схватил ее за руку. Ему не хотелось, чтобы она уходила рассерженной. Он боялся, что девушка просто уедет, бросив его здесь с друзьями.

— Черт с ней, с пиццей. Я не так уж голоден. Сейчас поздравлю кое-кого из друзей и мы удерем.

Стэси кивнула, но вид у нее был недовольный.

— Подожди здесь.

Тоцци отодвинул свой стул.

— Не уходи.

Она отпила зля и кивнула, глядя не на него, а в кружку.

— Сейчас вернусь. Через пять минут.

Тоцци встал и с кружкой в руке пошел через толпу. Нужно было поговорить с Джоном.

Стэси начинает возмущаться. Ей кажется, что он пренебрегает ею, а объяснить ничего нельзя. Конечно же она просто воплощенная его мечта, но, видимо, слишкомюная для него. Оглядывая лица сидящих за столами айкидистов, Тоцци осознал, что он среди них едва ли не самый старый. К тому же единственный, в кого постоянно стреляют. Оней не пара. Это стало особенно ясно, когда он обнаружил ее в той комнате сумасшедшего дома вместе с Солом Иммордино и безмозглым охранником. Стэси оказалась в опасности лишь потому, что находилась рядом с ним, а это никуда не годится. Ей нужен человек, более близкий по возрасту, с которым она будет в безопасности. Который не даст ей скучать, которым она будет довольна. У которого с мужской силой все в порядке. Словом, такой, как Джон.

Тоцци протиснулся к Джону через толпу, заставляя себя не оглядываться на Стэси. Если оглянется, наверняка передумает.

Подойдя к приятелю, Тоцци протянул ему руку через стол:

— Поздравляю, Джон.

Тот ответил рукопожатием:

— Спасибо.

Рукопожатие оказалось не холодным, как ожидал Тоцци, но и не дружеским.

— На мате ты выглядел отлично.

Джон пожал плечами:

— Да, прошел испытание.

Тоцци обогнул стол и сел рядом с Джоном.

— Ты произвел впечатление на Стэси.

— В самом деле?

Теперь в голосе его прорезалась настоящая холодность.

— Да. В самом деле.

— Тоц, с мата мне показалось, что она не видит никого, кроме тебя.

Тоцци, нахмурясь, покачал головой:

— Не верь всему, что видишь. Стэси просто дурачилась. Разыгрывала меня.

— Кончай, Тоцци. Я не дурак. Понимаю, что видел. И все видели.

— Клянусь, Джон, ты ошибаешься. Между нами ничего нет.

— Кого хочешь обмануть, Тоц? Она постоянно с тобой. Ты же сам говорил.

— Нет-нет. Мы видимся не так уж часто. На испытания я взял ее, потому что Стэси попросила меня. Она интересуется спортом.

По лицу Джона Тоцци видел, что тот ему совершенно не верит.

Джон указал подбородком на Стэси:

— Вид у нее не особенно радостный. Вы что, поссорились?

Тоцци пропустил вопрос мимо ушей.

— Может, подойдешь к ней, поприветствуешь? Пошли.

— Нет, не хочу.

— Идем, идем. Она хочет расспросить тебя об испытании.

Джон поглядел ему в глаза:

— Брось, Тоцци. Ты сам можешь все ей рассказать.

— Ну, ладно. Могу. Но, может, поговоришь с ней? Неужели нужно все объяснять? Я уступаю ее тебе.

— Не надо. Она тянется к тебе, а не ко мне.

— Да она же не знаеттебя, черт возьми. Поговори с ней, может, потянется к тебе.

— С какой стати?

Прихватив зубами сустав пальца, Тоцци поглядел в потолок.

— Потому что ты обладатель черного пояса, а я всего лишь коричневого. Что скажешь?

— Забудь об этом, Тоц.

— Почему?

— Потому что она уходит. Смотри.

Да, Стэси уходила. Тоцци вышел из-за стола:

— Я сейчас. Оставайся на месте.

Он догнал Стэси, когда она открывала дверь на улицу. Коснулся ее плеча:

— Стэси, куда ты?

Девушка дернула плечом, потом повернулась к Тоцци:

— Ты, должно быть, считаешь меня шлюхой.

Прожектор над дверью высвечивал вокруг ее головы золотистый ореол. Лицо оставалось в тени, однако по ее позе было видно, как она рассержена.

— Нет, Стэси, не считаю. И никогда не считал.

— Тогда почему так со мной обращаешься?

— Когда я обращался с тобой, как со шлюхой?

— Не хитри, Тоцци. О чем ты сейчас говорил с Джоном? Мне даже не нужно слов. Все ясно читалось по твоему лицу. Ты хотел свести меня с ним. Уговаривал его. Я что, корова? Думаешь, меня можно передавать из рук в руки?

У Тоцци отвисла челюсть.

— Стэси, я... я не знаю, что ответить тебе. Ты все не так понимаешь.

— Не понимаю я только тебя. Я не знаю, что с тобой происходит, а ты ничего мне не объясняешь. Ты педик? Признайся.

Этот вопрос ударил его пушечным ядром.

— Я не педик.

— Тогда почему обходишься со мной, будто с заразной? Когда мы сближаемся, ты останавливаешь меня.

— Ты не поймешь.

— Так объясни.

— Ну... Это трудно объяснить. Не могу...

— Значит, не надо. Возвращайся к своим друзьям. Я еду домой.

Стэси пошла к стоянке.

— Подожди, подожди. Не убегай. Хочешь поговорить? Давай поговорим.

Она повернулась, волосы ее метнулись в свете прожекторов.

— Нет, я не хочу с тобой говорить. О чем? Ты ясно дал понять, что думаешь обо мне. Я лакомый кусочек, не нужный тебе, но подходящий для твоего друга.

Тоцци стало не по себе.

— Стэси, ты ужасно ошибаешься. Я даже не знаю, с чего начать.

— Вы с Джоном не упоминали обо мне? Скажи, что нет.

Тоцци глубоко вздохнул, пар изо рта в холодном воздухе казался штормовой тучей.

— Хорошо, Стэси, буду откровенен. Мне трудно это говорить, но давай посмотрим в лицо фактам. У нас с тобой ничего не сладится. Я вдвое старше. Ты будешь еще красивой женщиной, когда я состарюсь. Тебе нужно встречаться с мужчинами помоложе.

Произносить это было мучительно, потому что он в это не верил.

— Ты считаешь, что Джон мне подходит? Так?

— Я этого не сказал.

— Все ясно и без слов.

— Стэси, черт возьми, взгляни на меня. Я гожусь тебе в отцы.

— Брось. Неужели для тебя это так важно?

— Ну... — Он с трудом сглотнул. — Да. Важно. Здесь есть нравственная сторона вопроса. Я ведь католик.

Вернее, был. Он будет гореть в аду за эти слова.

— Отлично. Тогда прощай. Я ухожу.

Она решительно зашагала к стоянке.

— Стэси! Постой!

— Нет!

Тоцци потер руки. На свежем воздухе было холодно.

— Стэси, подожди в машине. Я только возьму куртку.

Девушка не ответила. Тоцци слышал ее резкие шаги по гравию.

— Стэси, пожалуйста. Подожди минутку. Я возьму куртку и вернусь. Я не хочу так расставаться.

Никакого ответа.

— Я сейчас же вернусь. Не уезжай.

Тоцци, хромая, подошел к двери и распахнул ее.

Услышав звук вставляемого в замок ключа, Сол затаил дыхание. Открылась водительская дверца. Он не мог видеть этого, но ощутил. Рука его крепче сжала рукоятку пистолета.

Джип слегка вздрогнул — кто-то опустился на сиденье.

— Гад!

Это она сама с собой. Разозлилась на что-то.

Дышал Сол осторожно, не смея шевельнуться, и думал, появится ли Тоцци, не уедет ли она без этого сукиного сына, увозя его в багажнике. Он ждал, когда откроется вторая дверца, ждал Тоцци, и сердце его сильно колотилось. Прислушивался, не шевеля даже пальцем. Но слышал только всхлипывания. Она плакала. Что сделал этот ублюдок, побил ее? Вот тебе и праведник, агент ФБР. Видишь, девочка, чем кончаются шашни с такими типами? А еще что-то говорят о мафиози.

Потом послышались шаги по гравию. Сол совсем перестал дышать.