Бедная жертва, журналист, был у них как на ладони — они прослушивали всё, будь то шорох тапочек, скрип кровати или бульканье сантехники в его квартире. На рабочий стол «главврача» барона, каждое утро, ложились всё новые и новые факты, умело сокращённые до компактных тезисов.

Недостатка в средствах у этих «медработников» не было — деньги текли к ним рекой. Это она тоже видела на их бухгалтерском интранете. Такой оборот средств можно было ожидать от какой-нибудь «Кока-колы» или «Форда».

Для фальсификации материалов на журналиста был даже приглашён актёр, который должен был перед видеокамерой сыграть тщательно обдуманную и отрепетированную роль. Рената на всякий случай скопировала и эти репетиции, и почти все документы с десктопа Валала на свой компьютер.

Всё это должно было состояться уже завтра, и у неё не было возможности как-то помешать. Распечатки были готовы, и физические копии материалов и видеороликов лежали в сейфах.

Спасти журналиста можно будет лишь потом, подкинув скопированную информацию его защитнику на суде. Кстати, и список защитников, подготовленный запасливым членовредителем Идо, она тоже учла и скопировала себе в базу данных. Их надо как-то обойти, и убедить журналиста нанять «правильного» адвоката.

Но кое-что она всё же могла сделать. К полуночи ей удалось разобраться, с каких счетов, и как их спонсировали. Источников было много, да и времени у Ренаты было в обрез. И поэтому, найдя несколько счетов, с которых они ожидали срочных переводов, она провернула свой, уже отрепетированный фокус. Ещё несколько госпиталей теперь смогут сделать срочные операции.

Рената копала так усердно, что к вечеру этого дня из экрана вылез грозный Энелиль, и буквально силком втолкнул её в постель.

- Спи наконец, — сурово сказал он, — тебе завтра понадобятся силы!

- Что же это творится? Разве можно так с людьми… — бормотала Рената засыпая.

- А они и не совсем люди. В смысле принадлежности, но это тебе пока рано… — Энелиль улыбнулся. — Главное, ты пока в безопасности.

- Пока? Почему пока… — на этом тревожном вопросе она уснула.

***

А приснилось ей, как она невидимая и бестелесная бродит сквозь стены в штаб квартире означенной организации на Воксхолл-кросс и портит им буквально всё. Мажет краску широкой кистью на экраны компьютеров, и из этого же ведра льёт на головы каким-то офицерам, или кто там у них есть, и вообще, ведёт себя непристойно.

Потом проникает в сейфную комнату, и запершись изнутри, выдувает синей помпой деньги на улицу, через невесть откуда взявшееся круглое окно. Причём, количество денег становится всё больше и больше от её дутья. Ветер подхватывает купюры прямо у окна и разносит их по всему Лондону. Бесятся и травмируют себя об стены сотрудники, а толпы людей на улице ликуют, и подбирая купюры почему-то начинают петь какие-то марши, собираясь при этом в колонны. В общем, сумасшедший дом. Заканчивается это всё тем, что её будит Мисс Донахью, пришедшая убирать в комнате.

***

А за завтраком, она узнаёт, что у отца на работе серьёзные проблемы. Он не многословен, успокаивает, что обойдётся, но по его виду понятно, что какое-то необратимое действо уже случилось.

После завтрака, сославшись на головную боль, Рената заперлась у себя. Опять наедине с компьютером, опять вчерашняя тропинка, и опять шок. На сей раз она с ужасом узрела, что на повестке дня, у кровожадного «медбрата» Идо Валала, красуется её имя. И мир на короткое время остановился у Ренаты перед глазами. Кто-то нажал гигантскую клавишу «Пауза», и умолкли настенные часы, нелепо замер диктор с полуоткрытым ртом на пол телевизора, и повисли капли дождя за окном, не долетев до земли. Из ступора её вывел Энелиль, на сей раз появившийся в зеркале:

- А что ты хотела? Чтобы они сидели сложа руки? Это — бесы действия. Они не мусолят философские дебаты, типа «надо — не надо», — он строго посмотрел на неё. — У них с моралью всё решено. Причём много тысячелетий назад.

Рената медленно повернула к нему голову, подождала, когда «подъедет» картинка и произнесла:

- А…

Она сидела с открытым ртом, и это гортанное «А…» было и выдохом и вопросом, обозначавшим «и что теперь?»

- А теперь вот, что, — Энелиль наклонился к её уху, прямо из зеркала, — прежде чем делать ноги, закончи с журналистом.

- Так меня же сцапают! — она наконец очнулась.

- А что у них на тебя есть? Практически ничего. Они пока тривиально прорабатывают участников и их семьи.

- Участников и их семьи… — механически повторила она, копируя интонации Энелиля. — Так мой отец — участник…

Эта ужасная мысль кольнула её в особенно ранимый сердечный желудочек. Её любимый, уважаемый, и ещё много раз какой, отец, человек, за которым она бы пошла далеко-далеко… и вот он… и вот так.

Энелиль тем временем пристально рассматривал её блуждающий взгляд, как будто читая мысли и ожидая чего-то такого, что она, видимо, должна была сказать. Этот тяжёлый момент затянулся, и она совладав с болью, то ли утраты, то ли чего-то ещё, произнесла:

- Хорошо. Пусть будет так.

- Что так? Как так? — он гипнотизирующе вперился в её сетчатку.

- А так. Я буду продолжать своё дело. А он…, а он… если захочет, перейдёт на мою сторону, — и слеза побежала из карего глаза прямо между веснушками. Горькая и солёная, она капнула вниз. За ней пошла вторая, а когда появилась третья, Энелиль сказал:

- Нельзя бояться… нельзя. Страх — это то, что им нужно. Они питаются страхами других, и через страхи выходят на жертву. Я пройду с тобой до конца, — он вытер слезу.

Рената была в таких чувствах, что даже не заметила одной необычности, а именно, что вытерли ей слезу по-настоящему.

Пятиместный вертолётик оказался не так уж и плох. Им пришлось переночевать у кузена Андроника, а вылетели они только рано утром. Как маленький мушонок, он пронёсся над головами Афинян и направился на север, к острову Скопелос. Полёт занял чуть больше часа. По прилёту они сняли комнату в отеле Иониа. Ещё час ушёл на поиски небольшого, но аккуратного белого строения с черепичной крышей, где жила Демодика с родителями.

- Красивые у вас тут места, — сказал Отто, оглядывая окрестности с балкончика, на который их провела девушка.

- А как вы меня нашли? Вам сказали в полиции?

- Нет, мы, так сказать, из конкурирующей организации…

- То есть частные детективы? — она с некоторым уважением взглянула на Отто, — из самой Англии?

Разговор происходил по-английски, с некоторыми греческими вставками, которые Андроник тут же переводил. У Демодики было прекрасное произношение, как она пояснила, благодаря англоговорящим друзьям из разных соцсетей. Девушка она была образованная, и очень даже по-южному красивая. Вести с ней беседу было приятно обоим сыщикам.

- Вы не могли бы нам ещё раз рассказать о случившемся? Я приношу свои извинения, так как понимаю, что вы это проделывали уже не раз… — Отто потупил взгляд в знак извинения.

- Ну, мне это не трудно, так как рассказывать не много. Кроме того я делала это только три раза на греческом. Сначала нашему местному следователю, потом меня опрашивал её отец с каким-то детективом из Англии, говорящем по-гречески. А сегодня утром этот… с лицом шимпанзе… — она хихикнула, но потом увидя вопросительное выражение лиц напротив, продолжила. — Ну этот, следователь по каким-то там важным делам. Неприятнейшая личность.

- Вы не могли поподробнее? Кто это был?

- Ну он представился так быстро, что я и не увидела толком его имя. То ли Вандал… то ли Валаам… Что-то такое.

- И он сказал, что он из полиции?

- Ну вроде того. Как-то невнятно он это произнёс…

- Ну хорошо. К этому герою мы вернёмся позже. А что же всё-таки вы можете нам рассказать?