- Я не устала… Но уже не боюсь.

***

Беготня по вагонам — дело неприятное. Двое вооружённых солдат из группы захвата имели приказ стрелять на поражение. Эмоционально, они были особенно холодны, так было надо.

Так их настроил перед операцией психолог. Дело в том, что одной жертвой должна стать красивая рыжая девушка. Молодой человек, это ладно. Мужчину можно прикончить и без эмоций. А вот на девушку их натаскал мастер по вкручиванию мозгов. Надо, так надо. Приказ есть приказ. Тем более, будет награда, это точно.

Запрыгнув на подножку последнего вагона, они разбили стекло, и проникли внутрь. Перебегая из вагона в вагон, они видели как пассажиры пугаются звериного оскала их лиц, и, может ещё оружия.

Забежав в последний тамбур, они увидели эту рыжую, и мужчину в чёрном перед ней.

«Ну хоть погибнет, защищая даму,» — пронеслась в голове извиняющая мысль. Надо было войти в их вагон, но почему-то заклинило двери. Пока один из них пытался их открыть, другой направил чёрную дыру ствола в направлении жертвы. Мушка над отверстием расправила крылья и…

Его печальная судьба будет определена на несколько месяцев. Он, и его напарник попадут под пристальное и кропотливое изучение специалистами из самых разных областей.

Будут привлечены физиологи, психиатры и даже один знаток паранормальных явлений. Но ни один из них так и не сможет найти ответ, почему солдат выпустив всю обойму в пол и перебив электропроводку, и остановив таким образом поезд, дал «злоумышленникам» уйти, а сам впал после этого в амнезию.

Его напарника тоже нашли в полном отключении от реальности этого мира. В то, что его бил в это время не слабый ток, специалистам верилось с трудом. Он со скукой отмахивался от вопросов и никого не узнавал.

Снайперы, сидевшие на крыше, также свидетельствовали об аномалиях. В частности, их инфракрасное оборудование дало единовременный сбой, а также все средства связи. Они так и глазели за столпотворением с крыши, лишённые возможности воспользоваться рацией.

А беглецы, вежливо извинившись перед пассажирами за причинённые неудобства, скрылись в темноте железнодорожной развязки.

***

Мрачность церемонии усугублялась совершенно распоясавшейся погодой. Казалось, перепутано решительно всё: и дождь со снегом, и туман с солнцем. Не аппетитно чавкающая слякоть добавляла свою лепту в скорбное шествие на кладбище «Голдерс Грин».

Проходя мимо могилы с большим серым надгробием, Фем обратил внимание на гигантского ворона, чернеющего поверх золотых букв JACQUELINE. Птица выглядела довольно загадочно.

«Это видимо потому, — подумал он, — что следит ворон именно за мной.»

Помимо рабочих и служителей, присутствовали коллеги Феликса Леви по работе и несколько личных друзей.

За час до этого, на церемонии прощания, всё прошло относительно успешно. При этом был эпизод, когда «серому костюму» позволили остаться с покойным наедине. Всё это произошло, несмотря на то, что Эрика протестовала — её просто отодвинули с дороги. Что там происходило, она не видела.

А ещё раньше, ночью, в здание морга приезжали двое. Что они там делали, снималось на камеру. Фем, вместе с Шульцем, «дежурили» в маленькой кухоньке рядом, готовые ворваться в любой момент. Пытаясь расслабится и хрустя крекерами, Шульц следил за экраном планшета, а Фем стоял у двери. Он держал наготове одолженный в конторе на Vauxhall пистолет, предварительно зарядив его «сонными» капсулами. Благо, они с Ренатой взяли две коробки.

«Одна на чёрный день, но другая — про запас», — сказала тогда Рената.

Всё было предсказано верно, и эти двое «повелись». Они что-то отщипнули у мирно «спящего» Феликса и исчезли в ночи.

Позднее, Шульц даже захотел сам попробовать экзотического снотворного, но встретил решительный отпор от разумной части их маленькой компании.

«Как-нибудь потом» — успокоил он их.

Теперь простой деревянный гроб стоял закрытый, как должно быть по традиции, и как завещал её «покойный» супруг. Цветов на этих похоронах, как повелел раввин, не было.

Эрика настояла, чтобы всё прошло по возможности быстрее. Видимо, многое было не по правилам в тот день, и стоящий возле могилы ребе постоянно что-то ворчал. Он был явно не доволен, и беспокойно теребил седую бороду.

После того, как гроб забросали землёй, к Фему подошёл знакомый персонаж в сером костюме. Ничего не произнося, он передал конверт, и удалился.

***

- Ты находишься на попечении секретных служб? — прошептала Эрика, поблёскивая влажными глазами из под чёрной вуали. — Аяяй… нехорошо…

- Здесь только на мороженое…

Для него похороны хоть и были испытанием, но всё же больше приключением. А вот Эрика к своей роли отнеслась серьёзнее. Даже всплакнула.

- Жаль, Феликс не слышал всё это. Он бы многое понял…

- Думаю, он и так многое понял… — Фем оглянулся, — Осторожно, вдруг заметят. Смотрите, какой ворон.

Они заранее договорились не болтать лишнего, так как их могли прослушивать дистанционными микрофонами. На большом расстоянии, Фем мог и пропустить наличие прослушки.

Сейчас он очень боялся за Эрику, из-за её волнения за предстоящее «воскрешение» Феликса. Оно могло вовсе не быть интерпретировано, как скорбь. Но чин в «сером костюме» не подавал признаков такого понимания. Он молча озирал родственников и думал, видимо, о том, о чём обычно думают на похоронах: «Хорошо, не я…»

Чёрная птица тяжело взмыла над ними, и описав в небе круг уселась на надгробие невдалеке. Чёрные блестящие точки буравили свежую могилу.

- Чего ему тут надо? Кыш! — невнятно шикнула Эрика.

Ворон не шелохнулся. Его достоинство было оскорблено этим «Кышем», и он повернулся спиной.

- Хотите, я его пристрелю? — вдруг вмешался в разговор серый костюм, но Эрика смерила его таким взглядом, что он мгновенно испарился.

- Эрика, а почему вы не похоронили его по своим католическим обычаям? Он же не был воцерк…или как сказать…всинагоглен?

- Из-за родственников. Вон их сколько. Они то все верующие…

- Я вижу вы их не очень…

- Это они меня не очень. И особенно Ренату…

- А её-то чего? Она же из их крови.

- Не их кровь, перебьются. В том то и дело. Она его приёмная дочь, и моя от первого брака. Она чистая француженка.

- А-а-а…, а она об этом знает?

- Знает, но предпочитает не вспоминать…

- А…, а что сейчас будет? Мы едем на поминки или расходимся?

- Обычно после похорон начитается шива — семь дней траура. Сейчас принесут символическую еду, крутое яйцо и кашу из чечевицы. Вы можете не есть, и ехать в лечебницу.

- А во время этой шивы что, надо как-то особенно себя вести? Я спрашиваю, чтобы знать… на всякий случай.

Эрика улыбнулась, и сказала:

- Все семь дней шивы сидят на низких табуретках, скамейках или — подушках. Тем, кто в трауре нельзя носить кожаную обувь, нельзя бриться… Но вы, Фем, не волнуйтесь, вас это не касается…

- А почему не поставили надгробие?

- Его ставят к концу шелошим…

- А… — Фем записывал всё это где-то внутри себя.

«Интересный молодой человек. Ему-то зачем все эти знания?» — подумала Эрика, с любопытством поглядывая на задумчивого Фема.

С похорон они поехали на поминки в загородный дом, а Фем, попрощавшись, поехал домой.

***

А там вовсю кипела работа. Шульц смог собрать в очередной раз аудиторию, и с профессорским пафосом о чём-то вещал. Время от времени ему задавали вопросы. Подошедшего Фема тут же увела Рената в медсестёрскую подсобку. Она возбуждённо затараторила:

- Представляешь! Неудачные попытки поймать нас привели там к такому! — она потрясла кулачками. — Кадровые перестановки. Они там просто бесятся (удар кулачками по плечам Фема). Наши фотографии напечатаны теперь на каждом углу их офиса. Моя, кстати, так себе… Если бы не Сильвия и её волшебный грим… Даже не знаю, чем бы всё это закончилось. И ещё хорошо, что не объявили открытый розыск. И Отто с Шульцем тоже теперь в их розыске.