— Удивить я вас могу, но надеюсь, это не покажется вам слишком уж обидным.

Ариадна взяла чашку, отпила — кофе был восхитителен — и про себя отметила, что рядом с профессором ей радостно и спокойно. Но только что же он собирается ей сказать? И, прежде чем она начала о чем-либо догадываться, профессор заговорил, причем тоном, каким обычно люди рассказывают истории, к ним прямо не относящиеся.

— Я решил жениться, Ариадна. Хотя до сих пор был вполне удовлетворен своей жизнью: работа, друзья, вполне налаженный размеренный быт… Но вот я стал замечать, что нуждаюсь в близком, добром друге, в ком-то, кто войдет в мой дом, выслушает меня, поинтересуется моими делами… Раньше, подобно большинству людей, я надеялся, что в один прекрасный день встречу женщину, которую смогу полюбить, и буду жить с ней счастливо до скончания века, но этого со мной не произошло, так что места для романтики не осталось, то есть я уже не мечтаю о чем-то столь роскошном, как любовь до гроба; в конце концов множество браков по любви распадаются, принося людям одно горе, в то время как брачный союз, основанный на взаимном уважении и совместимости, может оказаться весьма удачным…

Профессор вдруг умолк и очень серьезно посмотрел на Ариадну, взиравшую на него с легкой улыбкой на устах.

— Почему вы все это рассказываете мне? — прошептала девушка.

— Я счел необходимым, дорогая Ариадна, сначала объяснить вам свои чувства, а уж потом предложить вам стать моей женой. — Она очень осторожно поставила чашку на блюдце, и он продолжил: — Возможно, я удивил вас, Ариадна, но, надеюсь, ничем не обидел.

— Нет, не обидели. Мне еще никто не делал подобного предложения. Предложение, мне кажется, ни одну девушку не может обидеть.

Но все же кое-что в монологе профессора ее задело. А именно, откровения о том, что «места для романтики у него не осталось», как и надежды на любовь до гроба. Если вдруг она и выйдет за него замуж, что маловероятно, то ей придется заставить его взять свои слова обратно, непременно заставить, пусть на то и годы уйдут. Уж по одной этой причине стоило выйти за него замуж…

Мимолетное видение коленопреклоненного профессора, просящего у ее ног прощения, возникло в сознании Ариадны, но сразу же исчезло. Чувствуя, что он внимательно и вопрошающе смотрит на нее, она подняла глаза и без особого смущения встретила его взгляд.

— Я не шучу, — сказал он.

— Возможно. Но вы ведь ничего обо мне не знаете!..

— Я знаю о вас достаточно, а изучить остальное у меня еще будет время, разве не так? Но вы, Ариадна, именно та женщина, которая мне нужна.

— Да, возможно, но вы ведь не любите меня, — прямо сказала она.

— Возможно, и не люблю, но мне приятно быть с вами. Вы так спокойны и рассудительны; я чувствую, что вы станете прекрасной женой для мужчины, который много работает, вечно опаздывает к ужину, которого внезапно вызывают в больницу, который часами сидит в кабинете… Все в вас соответствует образу такой супруги, так что говорить о пылкой любви особой нужды нет: привычка может перерасти в привязанность, а это для брака более надежная основа, чем любовь, не так ли?

Ариадна не нашла, что возразить. Но любовь она понимала как нечто необходимое в браке: если человек любит другого, то преодолеет все, лишь бы остаться с любимым.

— Я не надеюсь получить ответ сразу, я понимаю, что вы должны подумать. Возможно, захотите посоветоваться с отцом.

Она покачала головой.

— Нет. С ним — нет. Видите ли, они предпочли бы, чтобы я осталась с ними, вела дом, заботилась о них. Когда я сама приму решение, тогда и сообщу им — отцу и Мэрион.

Профессор развел руками.

— В любом случае мы сходим в агентство, и я устрою, чтобы вас освободили от той работы, которую вы исполняете сейчас. Возможно, они найдут способ кем-то вас заменить. Что бы вы ни решили по поводу моего предложения, я не могу позволить вам работать у этих неприятных людей.

— Но, послушайте, я… — начала было Ариадна, но Мелвилл вежливо прервал ее.

— Нет, Ариадна, извините, но я должен настоять на этом. Если даже вы откажете мне, я постараюсь хотя бы найти для вас более подходящую работу. И желательно, чтобы эта работа была подальше от вашего дома…

Ариадна серьезно спросила:

— Вы думаете, это реально?

— У меня много знакомых, и поэтому я имею возможность помочь вам. — Он улыбнулся. — Но все же я не теряю надежды, что вы согласитесь принять мое предложение.

Он попросил счет, они вышли и сели в машину.

— Сначала — в агентство, а потом я отвезу вас домой, — сказал он безоговорочным тоном, но, встретив ее вопросительный взгляд, добавил: — Не беспокойтесь, пока вы не примете решение, я не буду настаивать на встрече с вашим отцом.

В агентстве Ариадна не могла не признать, что профессор производит на людей сильное впечатление. Он был убедителен во всем, что говорил, и через десять минут добился, чтобы Ариадне выплатили недельное жалованье, после чего взял ее под руку и вывел из конторы, игнорируя любопытные взгляды служащих, провожающих обоих. А ошарашенная таким поворотом событий Ариадна этих взглядов просто не видела.

Профессор подвез ее к дому, вышел открыть ей дверцу и снова сел в машину. Она, чуть склонившись, заглянула к нему в окошко.

— Благодарю за приятный ланч и сделанное предложение.

Он накрыл ее руку, лежащую на раме окна, ладонью и спросил:

— Скажите, долго ли мне придется ждать вашего решения?

Она немного помолчала, потом ответила:

— Я буду думать об этом сегодня и весь завтрашний день…

— Могу я приехать завтра вечером и повидаться с вами? Каков бы ни был ответ, мы поужинаем вместе и обсудим ваше будущее.

— Прекрасно. Так и сделаем.

Ариадна отступила на шаг и смотрела вслед автомобилю, пока он не скрылся за поворотом.

Дома никого не было. В записке, найденной ею на кухонном столе, ее просили закупить продукты на выходные. Почерк Мэрион, но внизу приписка отца: «Прости, но дома нет денег, все ушло на оплату счетов».

Они могли и не писать ей, она и без того собиралась купить все необходимое не только на воскресенье, но и на следующую неделю. Если она и впрямь выйдет замуж за профессора, как они станут управляться с домашним хозяйством? Мэрион, конечно же, придется найти работу, да что она умеет делать? Но сейчас из всех сумбурных мыслей Ариадну занимала и радовала одна: выйдет или не выйдет она замуж за профессора, в течение следующей недели ей можно не идти по крайней мере на эту каторгу к миссис Брик. И вдруг она прямо спросила себя: не собирается ли она выйти за профессора только для того, чтобы спастись от рутинной работы и докучливых родственников? Или действительно она хочет стать его женой?

Она налила себе чаю и села, пытаясь обдумать свое положение. Как жалко, что не с кем посоветоваться. Она вспомнила о покойнице-матери, женщине с сильным характером, чистым сердцем и открытым ясным лицом, которая всегда готова была выслушать Ариадну, умела четко распоряжаться семейными финансами и не позволяла мужу баловать младшую дочь. Теперь у нее никого нет, никого!.. Ах, как же так! А священник? По воскресеньям она ходила в церковь Святого Якова, и тамошний викарий, пожилой и внимательный, всегда казался ей человеком мудрым. Она решила утром непременно пойти в церковь, а теперь пришло время готовить ужин; отец и Мэрион наверняка вернутся домой голодными.

Когда они пришли, то вопросов, где и почему она задержалась, задавать не стали, а только спросили, ходила ли она в магазин. Узнав, что ходила, продолжили обсуждение фильма, который Мэрион смотрела накануне, а поужинав, сели у телевизора, предоставив Ариадне одной крутиться на кухне.

Наутро девушка, как и задумала, отправилась в церковь и после службы, дождавшись, когда преподобный мистер Хит освободится, подошла к нему.

— Ваше преподобие, вы можете уделить мне несколько минут? — спросила она запинаясь. — Я нуждаюсь в вашем совете.

Викарий жестом показал ей на одну из церковных скамей. Они сели.