Нет, работу искать не стал, денег хватало. Пошел в ту же Сорбонну поступать. Тут снова папа помог. Само-то образование бесплатное. И французский сдал без проблем. А вот без документов об окончании школы не берут. Однако, папа и тут договорился, взяли.

- Что, не ожидал от бандита, - ехидно улыбнулся господин Дрон, отсалютовав двумя пальцами, - licence de philosophie politique, так-то вот!

Так и стал я опять студентом. И знаешь, здорово это дело мне мозги прочистило. На втором году сошелся накоротке с одним преподом. Он нам историю европейского левого движения читал. Ксавье Дюпон, может слышал, хотя - откуда? Парень моего же примерно возраста, традиционно левая семья, родители - активисты майских событий шестьдесят восьмого ... Вот также как-то под хорошую закуску и выпивку рассказал ему мою историю. Тут он мне и выдал!

- Что, - говорит, - думаешь, здорово меня удивил? Да нифига! Нет, конечно, все эти мелкие подробности, вроде массовых убийств и остающихся возле костра обгоревших ступней - все это здорово обогащает тему. Но только то, что СССР убивался из Москвы, убивался группой, захватившей власть в КПСС, это ни разу не секрет. И то, что КГБ, как верный пес партии, все эти беспорядки на окраинах собственноручно организовывал - здесь тоже всем известно. Говорить об этом не принято, но кому нужно - знают....

- А в конце девяносто третьего, - вдруг резко сменил тему Капитан, - случился у нас с Ксавье еще один примечательный разговор. До Рождества две недели, весь Париж уже в новогодних гирляндах, народ валом валит по распродажам, ярмарки рождественские, кафе, бистро, на улицах музыка... Сидим мы с ним, значит, на Rue de Clery, кофе попиваем, о ерунде какой-то болтаем. Вдруг он резко так разговор обрывает, брякает чашку на стол и, вперившись в меня своими черными глазищами, спрашивает:

- Послушайте, Серж, а какого черта вы здесь делаете?

Я, натурально, сначала не понял, мол, где это здесь?

- В Париже, во Франции!

Ну, я, было, в амбицию. Дескать, почему бы это мне, гражданину Французской Республики и не находиться сейчас во Франции? В Париже или в любом другом месте исключительно по моему собственному выбору? А он смотрит на меня, как на ребенка в песочнице и, так это в лоб:

- Серж, вы болван? Хотя, вроде бы нет - все четыре года учебы вы производили очень даже неплохое впечатление. Вы что, действительно не понимаете, где сегодня ваше место?

Я на него смотрю и реально не догоняю. А он этак назидательно, прямо как на лекциях:

- Серж, территория бывшего Советского Союза - это Клондайк конца двадцатого века. Нет, тысяча Клондайков! Гигантская территория, все богатства которой остались без хозяина. Территория, оставшаяся фактически без государства - те клоуны, что сегодня в Кремле, не в счет. Территория, на которую слетаются авантюристы и проходимцы со всего мира, чтобы урвать свой кусочек от этого пирога. Вы что, Серж?!

Нет, понятно, что главные куски достанутся вашей бывшей партийной верхушке. Которая весь этот фокус с Перестройкой специально для того и затеяла. А через нее - их "западным партнерам". Но ведь и кроме этого - там будет столько всего поживиться! Ваши предки, Серж, - сказал он мне тогда, - сумели создать на вашей земле очень впечатляющие богатства. Десятки тысяч заводов, фабрик, электростанций. Дороги, мосты, трубопроводы, вокзалы, аэропорты, транспорт. Колоссальная промышленная инфраструктура. Гигантские запасы сырьевых ресурсов - металлы, газ, уголь, нефть, лес... Масса городской недвижимости. В ближайшие восемь-десять лет все это будет переходить в руки тех, кто успеет подсуетиться. Il faut battre le fer pendant qu'il est chaud, куй железо, пока горячо, - сказал он мне тогда. - У вас, русских тоже ведь есть такая поговорка?

- Ты уверен, Серж, - спросил он меня тогда, - что не хочешь быть среди этих счастливчиков? Уверен, что не хочешь получить и свой кусок из растаскиваемого всеми, кому не лень, русского пирога? Конечно, - сказал мне тогда Ксавье, - просто за красивые глаза никто ничего не получит. За свой кусок придется драться. Но ведь и ты не мальчик - знаешь, с какой стороны у пистолета рукоять. Ты убивал и выживал, когда пытались убить тебя. Нет, Серж, твое место в России!

- Вот с этой проповедью в голове, - заключил господин Дрон, - свежеиспеченный сорбоннский лиценциат политической философии и объявился в нашем городе. Ну, а дальше просто. Я ведь и сам родом с Заводского района. Почти всю тамошнюю братву еще со школы знаю. С кем-то вместе учился, с кем-то в одном спортклубе тренировались, с кем-то на дискотеках дрались... Так что, в бизнес вошел быстро. А уж дальше - отдельная песня. Всякое было. И я убивал, и меня пытались... Но, как видишь, выжил вот, и даже преуспел.

Когда уже вошел в масть, когда связи кое-какие появились в нужных местах, попробовал я эту суку, Мирского, вычислить. Чтобы по душам, по самые его гланды с ним поговорить...

- Повезло, - помолчав пару секунд, заключил Капитан. - Повезло, что сразу на одного своего приятеля по институту вышел. А тот не падлой продажной оказался. Хоть и не часто, но бывает. Он мне в три секунды мозги вправил. Тебе - говорит - что там, на Урале, в разборках бандитских последние извилины на хрен собачий намотали? Мирский теперь, хоть и не светится нигде, но в таком авторитете... В администрации, сам знаешь кого, любую дверь в полпинка открывает. Про охрану его я уж молчу... Да, как только начнешь сбор реальной информации - в первые же два дня вычислят и за ребро подвесят! Вали обратно в свою тайгу, прикинься ветошью и не отсвечивай, мудила! Целее будешь!

- И поехал я, стало быть, обратно на Урал, солнцем палимый. Правда, уехал недалеко. Даже до Домодедова не добрался. Нет, такси мне портье вызвал, багаж загрузил, посадил - все честь по чести... Только тронулись, пшикнуло мне что-то в морду из переднего подголовника. И очнулся я уже, как потом оказалось, у самого Мирского на даче. От укольчика, что мне заботливая медицина как раз перед этим в предплечье вкатила.

Сижу это я, значит, в удобном кресле, напротив за столом Мирский, даже и не изменился почти за эти годы. Бумаги какие-то просматривает, на меня поглядывает, дескать - пришел я уже в себя, или еще нет? А я даже не связан, не привязан, руки разминаю и думаю про себя, ну я его щас... Однако, огляделся сначала. Смотрю, еще пара мальчиков неподалеку на стульях пристроилась. И понятно стало, что шанса у меня ни одного нет. Просто ни одного. Ну, то есть от слова "вообще"!

Приходилось как-то знакомиться с одним из таких ребятишек. Да они там все одинаковые, как из одного стручка. Маленькие, край - метр семьдесят, жилистые, силы нечеловеческой, а главное - быстрые очень. В поединке ни одного движения просто не успеваешь заметить. Только начали, а уже вставать пора, морду в порядок приводить под холодной водичкой. Чаще азиаты, хотя и кавказцы, и славяне тоже встречаются. Как уж их там готовят, не знаю, но простому спецназовцу в рукопашке ловить с таким вообще нечего. Только если на дистанции под ствол подставится. А так нет...

А Мирский бумаги досмотрел, в сторонку отодвинул, очки снял и на меня уставился. Да что там - уставился, так, как на собачку бродячую, вроде как полюбопытствовать.

- Что, - говорит, - капитан Дрон, удивляешься, что все еще живой?

Я ему киваю, мол, есть такое дело.

- Ну, в общем, правильно удивляешься. А живой ты потому, что умнее оказался, чем это я о тебе думал. С одного намека все понял и обратный билет приобрел. Что - радует. Как и любой проблеск разума в окружающей фауне. А если еще поймешь, что по всем понятиям ничего ты мне предъявить не можешь - будет и совсем хорошо.

Тут я, конечно, очень удивился. Так удивился, что опять берега потерял. Это, говорю что же, от своих пулю получить - на предъяву, стало быть, не тянет? А гнида эта губешки свои тонкие этак чуть растянула, бровки самую малость домиком подняла.... Ну, стало быть, огромное удивление изобразила.