- Мам, спасибо тебе за это, но про автокатастрофу я никогда не забуду. Чувство вины, значительное или нет, будет присутствовать во мне всегда. Я не буду такой, какой была. Даже если захочу быть прошлой, то просто не смогу!

- Милая, я постараюсь сделать все…

- … не надо! – перебила я маму.

Она грустно посмотрела на меня и крепче сжала руку.

- Это не твоя вина. Крис , наверное, не справился с управлением. Он был за рулем, а не ты.

- Но как ты объяснишь это его родителям? – сдерживая слезы, спросила я. – Они будут винить меня, ведь я осталась жива. Ведь я была с их сыном в минуты его смерти. Я видела его смерть! Его родители все равно будут говорить, что я не спасла Криса, что не смогла это сделать! Они будут меня ненавидеть и думать, что я не смогла спасти их сына. Мама, не заставляй меня об этом забыть…

- Детка, - произнесла она, шмыгнув носом, - я просто хочу, чтобы ты не винила себя. Я тебя очень люблю и мне больно видеть, когда ты плачешь и страдаешь. Я хочу видеть на твоем лице улыбку, а не грусть.

- Я не знаю, мам. Мне очень сложно и невыносимо, - прошептала я, наблюдая за капельницей. – Сколько я тут уже?

Мама тяжело выдохнула. Она будто не хотела отвечать на мой вопрос.

- Где-то две недели.

- Что? – резко приподнявшись, я почувствовала невыносимую боль в ране и застонала. Мама уложила меня обратно. – Уже началась учеба. Как я буду догонять программу?

- Тебя выпишут, если тебе станет лучше и еще неизвестно, когда ты поедешь в школу. Я попрошу забрать тебя домой, когда твоя рана еще немного затянется, так что не переживай, на долго тебя я здесь не оставлю.

Прошла неделя или больше. Меня, наконец, выписали, и мама с папой смогли меня отвезти домой только поздним вечером, потому что возле входа в больницу нас поджидала толпа журналистов , чтобы расспросить меня обо всем: не только об автокатастрофе. Боже. Зачем им все это? Зачем? Мама говорила им, чтобы они не лезли, но это бесполезно. Я уверенна, что в одной из газет скоро появится моя фотография и статья о том, что девушку, которая очнулась после смерти – выписали из больницы.

Папа загнал машину в белый гараж и ушел проверять почту. Мама стояла рядом со мной в саду и что-то искала в своей маленькой сумочке, в которой, казалось, терялось все, что она туда кладет.

Вечер был тихим. Деревья стояли неподвижно , словно статуи; ветер, к счастью, не проносился мимо нас, но все равно чувствовался легкий холодок, который заставлял содрогнуться. В воздухе витал запах дождя , свежих листьев и рыхлой земли. В темном небе светилась полная луна, освещающая весь наш сад, а звезды, таившиеся подле нее, мигали через определенные промежутки. Мне, обычно, нравилась такая погода: таинственная, тихая и порой суровая, но сейчас перестала, потому что с ее появлением я вспоминала о смерти Криса, об автокатастрофе и обо всем, что случилось в «Эс». Я до сих пор не могла понять, причастен ли к происшествию тот мужчина, который говорил нам с Крисом, что мы умрем; был ли этот незнакомец тем человеком на дороге, из-за которого и случилась эта ужасная автокатастрофа? Я не знаю. Я еще сама не дала себе ответы, на все эти вопросы. Да я даже никому и не говорила, что случилось в баре ; никому не рассказывала, что видела человека на дороге и слышала голос какого-то парня, который твердил мне, чтобы я выбиралась из машины. Хоть я маме и призналась, что заметила кого-то на проезжей части, но она не поверила и сказала, что мне это показалось или тот человек был всего лишь тенью от дерева. А я знаю , что видела человека. Я знаю , что мы с Крисом его видели. Я не мыслю , что со мною происходит, но у меня такое чувство, что все подробности автокатастрофы и то, что было до нее, лучше никому не рассказывать. Я хочу с эти сама разобраться. Даже если меня будут расспрашивать детективы или родители Криса, то придется им немного солгать.

- Наконец-то! – Мама выудила из сумочки ключи и, отперев дверь, зашла, зовя меня за собой.

Наш дом не отличался особой красотой или дизайном. Снаружи он выглядел немного потертым, из-за того, что белая краска уже давно облупилась, а лестница, ведущая к входу, была сильно поцарапана и каждый раз шаталась и скрипела, когда на нее кто-нибудь вставал. Это еще ничего, рассматривая тот факт, что дверь нашего гаража держалась слабо, да и часто заедала, и папа боялся, что она в один прекрасный день упадет прямо на его машину. Конечно, мама часто ругалась с папой , что он ничего не чинит и не покупает новые материалы для перестройки дома, но она также понимала, что денег на все это у нас не хватало. Почти вся зарплата моих родителей уходила на то, чтобы платить за мою учебу в пансионе. Я много раз говорила им , что готова пойти в обычную школу, лишь бы нам хватало финансов, но они настаивали на своем и твердили, что эта школа-пансион даст мне огромные возможности и проложит путь в «прекрасное» будущее. Ну разве может будущее быть прекрасным, если знаешь, что у твоих родителей не все так «сладко» и они отдают свои последние деньги для того, чтобы ты продолжал учебу?

Я вошла в дом и поднялась по лестнице в свою комнату, а мама принялась разогревать на кухне макароны. Отперев дверь, я вошла в спальню и включила свет. Так как большинство моих вещей оставались в пансионе, потому что их никто не забирал, я принялась рассматривать свои шмотки , вытаскивая пару приглянувшихся из огромного шкафа. Конечно, моя спальня выглядела ни как все девчачье, а имела некую примитивность и простоту. В ней имелся просторный кожаный диван, который стоял напротив деревянной кровати, возле которой маячилась тумбочка с книгами и блокнотами. Шкаф находился в углу неподалеку от косметического столика; рядом с ним также был письменный стол с мягким красным сидением. Моя комната была обделана светло-коричневыми обоями с цветочным рисунком. На стенах висели плакаты с разными музыкальными группами и знаменитыми актерами. Я раньше рисовала и клеила свои рисунки на стены, но сейчас, когда страсть к художественному искусству пропала, я сняла все свои работы и сложила в шкаф, дабы для того, чтобы не грустить о том, что я когда-то увлекалась рисованием, а сейчас забросила.

Выбрав легкую сорочку и халат, которые были в шкафу, я быстро приняла душ и переоделась. Шагая по комнате и распутывая волосы, я заметила маму, которая вошла с подносом и стала на меня смотреть с какой-то радостью и одновременно жалостью.

- Детка, я принесла тебе ужин, - сказала она, кладя поднос с макаронами и соком на письменный стол.

- Да, спасибо. Проходи, если хочешь.

Она улыбнулась и, прошествовав, села на кровать, подобрав под себя ноги, затем указала на свободное место, рядом собой, для того, чтобы я села. Плюхнувшись на постель, я почувствовала, что мама начала распутывать мои локоны пальцами, а затем забрала у меня расческу и нежно провела ею по волосам, боясь причинить мне боль.

- Милая, я знаю, что ты до сих пор не можешь отойти от того, что случилось; я знаю, что тебе сейчас тяжело и непросто, но сделай себе хоть чуточку легче: перестань винить себя в смерти Кристофера.

- Я не могу, мам. Мы с тобой уже говорили на эту тему и я… не хочу, чтобы ты вновь заводила разговор обо всем, что связанно с автокатастрофой. – Я почувствовала, что глаза вновь защипало. – Мне больно слышать об этом…

-Прости. – Ее губы коснулись моего затылка, затем она вновь продолжила расчесывать меня. - Можно последний вопрос?

- Какой?

- Тень… ты кого-то видела на дороге? Это правда? Тебе не показалось? В тот раз, когда мы с тобой разговаривали, я даже практически не обратила внимание на то, что ты говорила про какого-то человека на проезжей части.

Мое сердце бешено заколотилось. Говорить ли маме правду или лучше не стоит? Сказать ей все то, что произошло или лучше молчать? Я, конечно, хочу абсолютно все рассказать маме, но почему то когда вспоминаю про мужчину из «Эс», про его черные глаза и про дым, мне просто становится страшно. Тот незнакомец сказал нам с Крисом, что мы умрем, а потом уж, когда мы ехали на машине, то увидели на дороге темную фигуру, которая стояла неподвижно, затем и вовсе начала бежать навстречу транспорту. Это не кажется странным? Да в такое даже сложно поверить! Я уверенна, что тот мужчина из бара был тем человеком на дороге. Наверное, когда он покинул «Эс», то стал поджидать меня и Криса где-нибудь за углом, затем поехал за нами и, скорее всего, опередив нас коротким путем, поставил свой автомобиль где-нибудь в тени и начал поджидать нас на дороге. Вот только я не понимаю, зачем ему все это нужно было? Зачем? Из-за него произошла эта ужасная автокатастрофа, в которой погиб Крис. Погиб…