Связь между этими двумя фактами – неизлечимой любовью и четными числами – была такой невероятной и неожиданной, что я едва не охнул от такого сюрприза, инстинктивно посмотрел сперва на дверь, высчитывая пути бегства, а потом с опаской на Андрея, в чьей голове такая связь стала возможной. Но виду не подал.

– Неужели? - сказал я, стараясь не улыбаться и не моргать. – Давай посмотрим, например, 36...

– 36 можно представить как сумму 13 и 23, как 17 и 19  или еще как-нибудь.

Я задумался, выходило вроде все правильно.

– И что, так действительно любое четное число раскладывается?

– В том-то и дело, что это экспериментально так установлено, но никто не доказал. Как это выходит из природы самих чисел  никому не известно.

– Ну, хорошо. И какая связь с любовью? – осторожно сказал я, на всякий случай широко и дружественно улыбаясь.

– Меня, понимаешь, это так поразило, так заинтриговало, что я все на свете позабыл… Я стал проверять, составлять таблицы..  Ну что мы вообще знаем о числах, если не понимаем природы связи простых чисел с четными? Где формула этого чуда? Как все это подстраивается? Все показалось мне тогда таким загадочным, как будто я к тайне мира напрямую приблизился, минуя ту мою сказочную девушку. Тогда я впервые и почувствовал, что знание – это такая же могущественная захватывающая сила, как и любовь...  В тот момент, поверь, я впервые за эти годы стал самодостаточен, впервые смог ликовать и поражаться, не отравляясь сознанием, что лишен возможности делиться этими чувствами с ней. С той минуты меня как будто прорвало, я повсюду вижу загадки и загораюсь желанием их разрешить…

– Многим, наверно, знакомо это изумление, – согласился я, но как это мешает учебе в институте?

– Ах, университет, – усмехнулся Андрей. – Я понимаю, конечно. Сейчас высшее образование – это что-то вроде того, чем когда-то было римское гражданство. С дипломом, тем более со степенью, ты повсюду встречаешь уважительное отношение. Ты – человек с большой буквы…  Но мне на все это времени жалко.

– Недавно я слышал по радио передачу о теореме Ферма, – вспомнил я вдруг. – В ней рассказали историю прямо такую, как у тебя случилась. Один состоятельный человек по имени Пауль Вольскель захотел покончить с собой из-за несчастной любви, он уже приступил к последним этапам своего замысла:  то ли прощальное письмо пошел писать, то ли пистолет заряжать. Не помню. Но вот перед самым роковым этим шагом он вошел в свою библиотеку взял случайно с полки одну из книг, в которой как раз про теорему Ферма говорилось, и так увлекся задачей, что обо всем забыл. Теоремы он так и не доказал, но жив остался. Кстати, он так загорелся желанием найти решение, что назначил премию тому, кто теорему эту докажет. В той передаче говорилось, что учрежденная им комиссия рассмотрела сотни, если не тысячи решений, которые были признаны неверными. И вот как раз сейчас, представляешь, один математик заявил, что доказал теорему и обратился в эту комиссию. Но я так и не понял, приняла ли комиссия его доказательство.

– Неужели доказал? У меня, лично, эта теорема не очень продвигается.

– Ты и ее пытаешься?.. – улыбнулся я. – Ну а как, кстати, с этими четными числами? Тебе удалось что-нибудь выяснить?

– Это один из вопросов, над которыми я продолжаю биться. Пока результатов нет.

– А вообще какие-то успехи бывали?

– Смотря что понимать под успехом.

– Ну хорошо, а что ты вчера ночью вычислял?

– А! – обрадовался Андрей. – Это очень интересное исследование, я назвал его «Научная эсхатология».

– Эсхатология? Это что-то про конец света? Высчитываешь, когда солнце погаснет, что ли?

– Нет, так далеко я не заглядываю... Но по моим расчетам, что-то не менее знаменательное стрясется гораздо раньше, между 2030 и 2400 годами... Я, видишь ли, ищу нулевое время, точку «омега», к которым стремится история. Ты, наверное, обращал внимание на то, что темпы прогресса все время ускоряются?

– Ну, обращал. Это, по-моему, ясно всем.

– Так вот, я заметил, что ускорение это нарастает порядками. Иначе говоря, историю надо мерить, как мерят силу землетрясения по шкале Рихтера или  как кислотность по рН. Причем это касается не только технического прогресса, но и биологической эволюции. Кстати, как иудаизм к теории эволюции относится?

– Некоторые отрицают, но рав Кук воспринимал ее очень положительно. Он говорил, что благодаря Дарвину человечество приняло Божественную идею развития.

– Ясно. Так вот, на смену биологической эволюции, завершившейся возникновением человека, приходит культурный и технический прогресс, ускоряющийся в той же прогрессии.

– Подожди, что значит «в той же прогрессии»? Как можно  измерять эволюцию и технический прогресс в одних и тех же единицах?

– Я тебе сейчас все покажу.

Андрей подошел к шкафу, вытащил оттуда папку, раскрыл свои таблицы и графики, исписанные разными датами, и выбрал какой-то лист.

– Вот смотри, по оси Х у нас течет время, а по оси У растет прогресс. Функция, как говорится, элементарная: У = 1/X. Вот эта ветвь гиперболы, которая еле-еле ползет по координате Х, – эволюция, а эта, которая взлетает вверх по координате У, – технический прогресс.

– Что за вздор?! – я уже не боялся, что Андрей безумец, и потому, когда его «заносило», я выражал свое удивление вполне открыто. – Как можно представить в виде одной функции два совершенно разных процесса, основывающихся на совершенно разных принципах?

– Ну почему же на разных? Оба эти процесса делают живое существо более автономным. Биологическая жизнь и разумная жизнь в рамках действующих законов природы добиваются от этой природы все большей и большей независимости. Эволюция органов и прогресс орудий в конечном счете ведут к одной и той же цели – к наращиванию автономности, свободы.

– Допустим, но как ты ее измеряешь – эту автономность?

– По числу функций, присущих живому существу... Прогрессивное нарастание автономности, начавшееся в форме биологической эволюции, продолжается в виде технического прогресса, и все это представляет собой гиперболу. Это грубый график, а вот на этом графике более подробно видно.

Андрей вытащил из папки другой лист.

– Тут я попробовал представить это в виде экспоненты. Я так и не решил, какая из функций – гипербола или экспонента – более точно описывают ускорение темпов прогресса.

– Но я вижу тут у тебя прямую линию…

– Это потому, что ось Х у меня логарифмическая –  тут отложено время назад вглубь веков по степеням  – 10, 100, 1000, 10000 лет назад и так далее. А по оси У –  прибавление степеней свободы. Вот взгляни на узловые точки: после того как зарождаются первые аэробные микроорганизмы, то есть закладывается основа обменных процессов всех ныне обитающих живых существ проходит  приблизительно 2,5 миллиарда лет, и появляются первые теплокровные животные – цинодонты, предки млекопитающих и птиц. После того проходит  250 миллионов лет и возникают человекообразные обезьяны, через 25 миллионов лет после этого появляется Homo habilis – человек умелый, то есть первое существо, изготовлявшее и использовавшее каменные орудия,  а через 2.5 миллионов лет после него возникает, наконец,   Homo sapiens.  Получается У = 2,5_*10^х.

– Интересно, –  согласился я. – Ну а технический прогресс?

– Технический прогресс обходится без коэффициента... то есть коэффициент «единица». Смотри. Использование огня началось чуть более миллиона лет назад – скажем, миллион сто тысяч. Примем это за исток истории... С того момента на протяжении миллиона лет человек лишь совершенствовал свою речь и свои каменные орудия... В период пятизначного порядка, то есть в последующие сто тысяч лет, возникают первые признаки того, что можно назвать культом, или культурой, то есть появляются изображения, захоронения, человек научается добывать огонь. В период четвертого порядка, то есть в последующие десять тысяч лет, был совершен главный цивилизационный прорыв: началось земледелие, приручение животных, мореплавание, гончарное дело, были изобретены лук, календари, письменность.