– Ну да, у богатого. Не у бедного же. Богатые – ведь они самые бедные. Они без денег совершенно к жизни не приспособлены. И поэтому, кстати, то, что совершили большевики, было действительно бесчеловечно...  Отобрать у богача его миллионы – это все равно, что отобрать у крестьянки ее серп или у пролетария его кувалду. Ты знаешь, сегодня, когда Ципора сказала мне, что едет с этими олухами в Южную Америку, а не с нами в Африку, я почувствовал себя буржуем, у которого национализировали все его заводы. Я так был уверен, что она моя девушка, так был уверен... – и Давид с детским капризным отчаянием отвернулся к стене.

– А почему бы тебе с ней в Бразилию не съездить? – спросил я брата. – Ты так все истолковал своеобразно. Может быть, не в тебе дело вообще?  Может, она просто хочет на карнавалы посмотреть, а ты к себе ее решение относишь… Ты эгоцентрик.

– Какие еще карнавалы! Она не такая... Понятия не имею, что ее тянет в Южную Америку. Или кто... Но ты прав, нам надо было об этом поговорить...

На другой день я гулял по улицам Маале-Адумим. В Израиле природа расцветает дважды – весной и осенью. На Песах цветут деревья, после Суккота зеленеет трава... Но осенний расцвет природы все же сочнее и ярче. Со стороны пустыни потянуло характерным запахом первой влаги. Выгоревшая за лето трава впервые увлажнялась, и пустыня как бы впервые за долгие месяцы вздохнула. Когда в 1982 году мы только приехали в Маале-Адумим, из пустыни шел именно этот запах. Я в тот же миг полюбил его, и всегда, когда он появлялся осенью, подолгу бродил по улицам.

Когда с исходом субботы я вернулся домой, зазвонил телефон. Звонил Сергей Егоров. Оказывается, он был в Израиле с делегацией православных – в моем гостеприимстве не нуждался, но повидаться хотел. Он находился в тот момент в Иерусалиме и приглашал увидеться прямо сейчас.

Мы встретились на улице Кинг Джордж и расположились тут же в каком-то  кафе.

– Так какими судьбами? – спросил я.

– Я с группой приехал, но это не совсем паломническая поездка. У меня тут и деловая встреча имеется...

– А ты пополнел, однако, – заметил я. – Солидно выглядишь.

– Я ведь на одну фирму работаю. Мне по должности положено выглядеть представительно. Ведь сам понимаешь, щуплый начальник – это все равно, что располневшая манекенщица. Род профессиональной непригодности.

– Вы с Андреем поддерживаете отношения?

– А как же! Поддерживаем. Он мне столько рассказывал об этой рукописи, которую вы нашли…

Я оторопел.

– А что он рассказывал?

– Ну, что это какое-то неизвестное Евангелие…

– А Андрей тебе показывал сами тексты?

– Сами тексты? А разве они у него? – удивился Егоров.

– Нет, рукопись там же, где она и была, – в ущелье Макух. Я имел в виду фотографии.

– Нет. Я его и не просил. Я все равно ничего в этом не понимаю... Моя специализация – современные скандинавские языки, а не древние семитские... А где это место, что ты назвал... Вахук или как там?

– Макух. Ущелье Макух... Это здесь,  рядом с Иерусалимом.

– А с Ольгой ты видишься? – поинтересовался Сергей.

– Один раз ее видел, когда она книгу от тебя передала. С тех пор она ни разу не звонила...

– Ну ладно, с ней я сам свяжусь. Слушай, а у тебя какой-то выход на ваших израильских политиков есть?

– Нет, я никого из депутатов кнессета лично не знаю.

– Не обязательно лично, через кого-то…

– А тебе это зачем?

– Это я спрашиваю так, на всякий случай. Видишь ли, в России есть люди, которые ищут неформальных контактов с вашими политиками...

– В принципе у меня есть к кому обратиться. Я знаком с несколькими раввинами, которые вхожи к депутатам. А что за люди?

– Мне кажется, – начал Сергей издалека, – что вы здесь в Израиле слишком полагаетесь на США.

– За неимением альтернативы.

– Вот-вот. И я о том же. Помнишь, ты мне рассказывал, как вам эти американцы руки выкручивают. Это лицемерная страна. Страна без ценностей... Весь ее либерализм без покрытия. Израилю нужно искать других партнеров.

– Ну, это не по моей части.

– Понял. Меняем тему. Какие места ты бы посоветовал мне тут посетить? У меня почти целый день свободный.

– Ну, у нас есть много всего...

– А вот это ущелье, как ты говоришь... Макух? Андрей сказал, что это где-то в том месте, где Иисус Христос сорок дней постился... Может, туда съездим?

– В Каранталь я тебя свозить не смогу – теперь это Арафатова вотчина. Но я могу показать тебе эти места издалека, если видимость будет хорошая.

– Тогда давай в Макух сходим.

–  Не думаю, что это возможно. Это серьезный горный поход. Но я могу тебе показать, где это ущелье начинается.

– Это будет здорово. Договорились.

На другой день я взял у отца машину и приехал в Иерусалим. Когда я добрался до места, Сергей уже ждал. Но он был, к моему большому удивлению, не один. Если честно, я не только был удивлен, но и прямо расстроен. Рядом с ним была Ольга...

Мне это все не очень понравилось. Наша тайна расползалась на глазах. Да и сам-то Сергей  был здесь человеком не полезным. Но раз уж Андрей решил посвятить его в историю своей находки – его дело. А вот Ольга была здесь уже явно лишней.

Протестовать я, разумеется, не стал. К тому же я сразу успокоил себя тем, что Ольга могла быть и не в курсе, к чему мы затеяли эту прогулку.

– Как ты устроилась? – спросил я. – Почти уже два года прошло после твоего приезда...

– Вполне удачно. – сказала Ольга, пожав плечами, — У меня недавно ребенок родился. Я сейчас в основном с ним сижу...

– А муж?

– Муж работает. Он по специальности врач.

– А с ивритом как? Освоилась?

– Освоилась. Во всяком случае на улице я без проблем объясняюсь.

– Ну и как же вы теперь там будете в Хевроне, после ухода ЦАХАЛа?

– Не переживай... Как-нибудь продержимся... – сухо ответила Ольга.

– Я все же не потерял веру в Нетаниягу, – решил я ободрить Ольгу. – Он ведь все-таки строит новый квартал на Гар-Хома и, кроме того, открыл Хасмонейский туннель.

– А что это за туннель? – поинтересовался Сергей.

– В Старом городе. Ты входишь в него у Стены плача, идешь вдоль всего основания Западной стены Иерусалимского храма и выходишь с другой стороны на улицу Виа-Делароза. Этот туннель был обнаружен довольно давно, но Нетаниягу сейчас разрешил его открыть. После этого арабы как раз и подняли стрельбу.

– А чего они хотели?

– Видишь ли, сейчас арабы начали нелепую пропагандистскую войну против еврейских древностей в Эрец Исраэль. Духовные и политические авторитеты ислама заявляют, что, поскольку в Коране ничего о Храме Соломона не говорится, то его никогда не существовало, и все святыни, связанные с Сионом, – чисто исламские. А тут мы открываем для обозрения туристов этот туннель… Конфуз.

– Археологическая война. Понятно, – протянул Сергей.

– Это война за предысторию. Война за «примордиальную традицию», – веско вставила Ольга. – Генон находил не случайным, что именно наше время – это время великих археологических открытий. Подумайте, через каких-нибудь пятьдесят лет все, что вообще еще сохранилось, будет извлечено из-под покрова земли, и профессия «археолог» станет такой же архаичной и невостребованной, как профессия «путешественник»... Сегодня мы приближаемся к коренной традиции человечества. Так что нет ничего странного в том, что именно сегодня вспыхнула эта война.

Интересная мысль, отметил я про себя. Надо будет Андрею рассказать. Почему, в самом деле, вдруг именно в наше время отыскались все эти кумранские свитки? Почему именно сейчас нашлась эта его загадочная рукопись?

За этим разговором мы выехали из Иерусалима и добрались до поселения Кохав-Яаков, из которого открывался дивный вид на Иудейскую пустыню.