— Не понимаю, чем?

— Не говори ей. И если можешь, узнай, ну… как она ко мне относится, нравлюсь ли я ей вообще?

— Ладно, — сдалась она. — Не скажу ей ничего. Но, только и это пусть прекратится. Рея изобретательная, найдет способ тебя поймать за руку.

— Нисколько не сомневаюсь в ее изобретательности, но поймать меня… — Феликс нагло усмехнулся, и явно вознамерился доказать, что она не права.

— Эй, эй. Ты обещал все это прекратить.

— Согласен, — сник он.

— А если вам, милорд нечем заняться, так вот вам задачка, как устроить встречу с губернатором так, чтобы он не догадался что я, это я?

— Проще простого, миледи, — тут же включился Феликс. — Но зачем?

— А это не может остаться моей тайной?

— Э, нет. От главы тайной полиции ничего не скрывают, даже будущие королевы. Так что, моя дорогая союзница и друг, рассказывайте, рассказывайте скорее.

Пришлось поведать о разговоре с королевой. Конечно, Феликс не пришел в восторг от опасной затеи, но и отговаривать не стал. Лишь подмигнул, пообещал, что все устроит в лучшем виде, и откланялся. А Мэл вернулась в гостиную, где все еще дремала Рея.

— Просыпайся, соня, — прошептала она и коснулась плеча девушки, та мгновенно проснулась и испуганно заозиралась по сторонам.

— Что?

— Ты всю свою охоту проспала.

— Как? — вздохнула девушка. — Не может быть!

В ответ Мэл потрясла букетиком в своих руках и протянула ей.

— Пойдем спать уже, горе-воительница. Завтра поохотишься на своего поклонника.

— И как ему это удается? — загрустила Рея, но запах цветов ощутимо поднял ей настроение. — Я обязательно узнаю и припру его к стенке.

— И что сделаешь потом?

— Когда?

— Когда к стенке припрешь?

— Не знаю, — призналась девушка. — Наверное, отругаю мальчишку.

— Почему мальчишку? — удивилась Мэл.

— А кто еще способен на такие глупости? Проникать под покровом ночи в охраняемые комнаты фрейлин, чтобы оставить букет цветов?

— Влюбленный мужчина?

— Идиот, — не согласилась Рея. — Его ведь поймать могут, и обвинить в нападении или в воровстве или боги знают, в чем еще.

— А ты бы хотела, чтобы его поймали, или чтобы он так и остался твоим тайным поклонником?

— Я хочу, чтобы он больше не приходил, — запальчиво сказала подружка, а в следующую ночь и все последующие горько сожалела о своих злых словах, ведь больше цветы и стихи на столике в гостиной так и не появились.

Оливер не мог поверить в то, что видел. Его корабль, его дом, все, чем он жил целенаправленно разрушали пушки большого пиратского корабля. Люди, те, с кем он делил кров и еду, умирали рядом с ним. Когда был ранен капитан, мальчик подумал, что это конец, что ничто, и никто больше не спасет их от неминуемой гибели. Доктор Губерт и мичман вместе с помощником Семаром унесли капитана вниз в каюту. Его место временно занял шкипер корабля Анери, человек сильный и умный, но он ни разу не был в реальном бою.

— Насколько все плохо? — спросил Семар.

— Плохо. Капитан ранен в живот, увы, я не могу ничего сделать.

В этот момент раненый очнулся, попытался повернуться и застонал.

— Не двигайтесь, не двигайтесь, капитан. Я сейчас дам вам настойку тимьяна, вы отдохнете, наберетесь сил.

— Не надо, — прохрипел мужчина и посмотрел на Оливера. — Семар, подойдите.

Тот выполнил приказ, капитан попросил наклониться и что-то зашептал ему на ухо. Оливер пытался расслышать, даже подошел поближе, но до него донесся только обрывок фразы: — Прошу, спаси его.

— Я все сделаю, капитан.

— Спасибо, — устало ответил мужчина и откинулся на подушках. Кровь пошла горлом и капитан закашлялся, а Семар поспешил наверх, спасать корабль. Оливер тоже хотел уйти, но раненый вдруг прошептал: — Останься, мальчик. Посиди со мной.

Больше он не говорил, Олли тоже. Снаружи грохотали выстрелы пушек, слышался топот ног, чьи-то крики, а он сидел у постели капитана и сжимал его руку до самого конца и даже после, когда тот закрыл глаза, а из глаза выкатилась последняя в его жизни слеза. Олли тоже плакал, пусть он и не любил капитана, пусть не доверял ему так, как Семару, но он был частью его жизни, и когда-то спас эту самую жизнь, взял на корабль, где до сыта кормили, не напрягали работой и позволяли часами сидеть на мачте, разглядывая горизонт.

Он не почувствовал, когда залпы прекратились, но ощутил, когда корабль взяли на абордаж. Кинулся было наверх, но каюта оказалась заперта. Что он только ни делал, чтобы только ее открыть, но злосчастная дверь не поддавалась. Его заперли, заперли в каюте с мертвецом. Зачем?

Прошло не менее получаса, прежде чем дверь каюты открылась, и в дверном проеме появился человек, большой и злой, в заляпанной кровавыми пятнами рубахе.

— Эй, Лем, ты чего застыл? — прокричал еще один басистый голос из коридора. — Горы золота что ли нашел или девицу в неглиже?

Голос рассмеялся собственной шутке, а мужчина по имени Лем сплюнул прямо на пол и поморщился.

— Если бы. Здесь мертвяк и мальчишка.

— Мертвяк, говоришь? — голос приблизился и через секунду в проеме показался такой же здоровый мужик с золотым передним зубом. — Ты смотри, если он от заразы какой загнулся, капитану это не понравится.

— Да какой заразы? Не видишь, живот ему разворотило, — ответил тот и попытался содрать с тела простынь, которой Олли заботливо укрыл своего капитана. Подобного неуважения он стерпеть не мог и кинулся на мужика. А через секунду полетел в другой конец комнаты от сильного удара.

— Эй, эй! Не зашиби мальчишку. Попортишь, капитан с тебя три шкуры спустит.

— Да за него и медяка не выручишь.

— Это не нам с тобой решать. Пошли, отведем его наверх, к остальным.

Мужик по имени Лем схватил Оливера за шкирку и вытолкал в коридор, а затем заставил подняться на палубу. От представившегося перед ним зрелища, мальчик побелел и пошатнулся. Палуба была раскурочена, две мачты сломаны, кругом были тела, которые захваченные в плен матросы с болью и отвращением выбрасывали за борт, остальные просто стояли, пытались стоять, потому что раненых тоже ждала незавидная участь сгинуть вместе с погибшими в морской пучине. Среди тех, кто выбрасывал тела, был и он — помощник Семар, раненый, бледный, как смерть, но не сломленный, как многие матросы, как один из офицеров, ползающий у ног пиратов, умоляя оставить его в живых. Олли хотел пойти к Семару, но Лем крепко держал его за плечо.

— Капитан, посмотрите, я нашел еще одного.

Тот, кого позвал мужчина, капитан, стоял спиной к солнцу, оно ослепило мальчика, и он смог проморгаться и посмотреть на того, кто разрушил его дом только тогда, когда тот подошел достаточно близко. Олли вздрогнул, увидев лицо этого человека, обезображенное лицо.

— Что, не нравится вид? — зло процедил мужчина, и резанул мальчика колким, ненавидящим взглядом. Тот не нашел ничего лучше, чем опустить глаза.

— Простите.

— Хм, вежливый. Мне это нравится. Сколько тебе лет?

— Тринадцать, — немного заикаясь, ответил Олли.

— А выглядишь младше. Грамоту знаешь?

— Да, — боязливо проговорил он.

— Будешь служить мне, пока не доберемся до островов. И только попробуй ослушаться, иначе я попорчу это красивое личико шрамом подобным моему.

Олли испуганно сжался. Слишком страшным, слишком пугающим был этот человек. Он не поднимал глаз ровно до того момента, пока пират не отправился дальше, осматривать завоеванный корабль.

И только когда их переводили на пиратский корабль, он, наконец, узнал, что же за корабль уничтожил его спокойную, безмятежную жизнь.

«Харди» — так называлось судно, и так же звали его капитана.

«Какое странное название для корабля» — подумал Оливер, увидев золоченую надпись. Ведь именно так обидно называли бедняков. «Харди» в переводе с древнеарвитанского означал «оборванец», но на древнеилларском это слово имело несколько иное значение — «безжалостный».