— Нарисовался?

— Вот-вот. Нарисовался. Думала, хоть с подругой поболтаю, а тут он с китайскими церемониями.

— Ужас, — посочувствовал мне Захар. Я покивала. — А муж-то чего? Преследует, что ли?

— Бог с тобой, — засмеялась я. — Просто день рождения у его мамы был.

— Ни фига себе, — изумился Захар искренне и неподдельно. — Вы развелись, и ты ходишь на день рождения к бывшей свекрови?!

— А что такого? — насторожилась я.

— Да просто у всех моих друганов жены со свекровками воюют, а уж если разошлись — так вообще не здороваются.

— Ну и дуры, — спокойно сказала я. — Любой человек любую мать больше любой жены любит.

— Это скороговорка щас была?

Я фыркнула и чуть не облилась чаем.

— Прости. Просто я немного запутался в этих все любых и люблю.

— Ну смотри, — начала я, и тут посмотрела в его смеющееся лицо и тоже засмеялась. Хохотали мы минуты три, и Захар приложил кулак ко лбу, а я увидела на сгибе ладони татуировку «За ВДВ»

— Ух ты, ты в армии служил? — удивилась я, ловя ладонь. Нет, все-таки, на вино надо было поменьше налегать в конце вечера… — Она настоящая, или сойдет когда-нибудь?

— Настоящая, — Захар выдернул ладонь и спрятал руку под стол. — А что, думаешь, в армии ненастоящие делают?

— Я в татуировках мало разбираюсь. — Созналась я. — Но хотела перед сегодняшним вечером сделать временную, со светящимся эффектом. Спина открытая, если бы вдоль позвоночника пустить какой-нибудь орнамент, было бы эффектно, но я постеснялась. — Захар медленно вставал из-за стола, а я задирала на него голову.

— Я и так чуть не умер от разрыва сердца из-за твоего платья, — серьезно сказал он, подойдя ко мне вплотную. Я непроизвольно тоже встала. — Не добивай, а?

— Нне буду, — прошептала я, неуверенно кладя пальцы ему на локти.

Поцелуй был… непривычным. Я крепко зажмурила глаза и вцепилась пальцами в руки Захара, а он не делал ни единого движения навстречу, только его ладони на моих локтях сжимались и разжимались.

— Почему ты не врезала мне чайником по башке? — тихо спросил он, внимательно рассматривая мое лицо. Я нервно облизала губы.

— Когда? — неуверенно уточнила я.

— Когда я к тебе целоваться полез.

— Это я к тебе полезла, — возразила я. — Кажется. Так что это ты должен был отстаивать свою добродетель.

— Я и слова-то такого не знаю, — неприятно усмехнулся он, а я крепче сжала пальцы на его локтях.

— Чайником, говорю, ты должен был мне по башке врезать, — кашлянув, пояснила я.

— В следующий раз — непременно, — пообещал он, снова касаясь моих губ. Я опять зажмурилась и заставила себя расслабиться. На этот раз до меня дошло, что ему так же неуверенно, как и мне, и приободрилась.

— Мне лучше уйти, — осипшим голосом сказал Захар. Я молча прижала ладони к пылающим щекам. В полной тишине он быстро обулся, набросил куртку, и кинул на меня быстрый взгляд исподлобья. Я тут же отвела глаза. Хлопнула дверь, а я повернулась лицом к стене и пару раз ударилась об нее лбом. Прислушалась. За дверью тишина.

— Нин? — приглушенно раздалось из-за двери.

— А?

— Пошли завтра в кино?

Я высунулась в щель и улыбнулась.

— Вечером?

— Ага, — он тоже улыбнулся. На щеках — кирпичный румянец, грудь ходуном ходит.

— На последний ряд?

— Ну?

— Пошли. — Согласилась я, подтягивая ворот. Захар кивнул и сбежал по ступенькам вниз. Постоял секунду у подъездной двери, потом быстро поднялся обратно.

— Когда будут звонить в дверь, всегда спрашивай, кто, поняла? — он быстро поцеловал меня в губы и сам захлопнул дверь. Я хихикнула и потрогала губы. Чайником врезать, ну надо же…

День тянулся как старая ириска — даже зубы так же сводило от ожидания, хотя чего он ждал — непонятно. Хотя нет, понятно, чего ждал. Ждал звонка, бодрого звонкого голоска, уверенно сообщающего, что сегодня в кино она никак не может пойти, а вот в другой раз…

— Ну и чего ты как идиот с соткой таскаешься весь день? — недовольно спросила сестра, когда он в очередной раз проверил, не пропущен ли звонок.

— Ничего, — проворчал Захар и уложил Темку поудобнее. Племяш сучил ногами, разевал беззубый ротишко и пускал слюни. — Дай лицо ребенку вытереть, вон, потоп у нас.

— Зубы режутся, вот и потоп, — так же хмуро ответила Анька, но полотенце кинула.

— Ты чего кислая как лимон? — решил спросить он и тут же нарвался.

— Тебе-то что?

— Переживаю.

— За себя переживай. Я ж молча за тебя переживаю, вот и ты не лезь.

— Можешь переживать вслух, — фыркнул Захар и увернулся от подзатыльника. — Я сегодня на свидание иду, — неожиданно для себя самого выпалил он, глядя в сторону. Сестра замерла с занесенной для следующего подзатыльника рукой.

— Чего ты сегодня? — потрясла Анька головой и вытаращилась на него.

— В кино иду. С девушкой. Вот и сижу, то время проверяю, то пропущенный звонок.

— Ну ты даешь, — потрясенно протянула сестра и плюхнулась на диван по соседству. — Иди к маме, кушать будем.

— На, — он с долей облегчения передал детеныша сестре и вытянул ноги.

— И кто она?

— Ты ее не знаешь.

— Это не та кудрявая докторша, за которой ты две недели таскаешься? — прищурилась Анька, и он тут же пожалел, что вообще раскрыл рот.

— Блин, она не докторша, — начиная раздражаться, отрезал он, снова проверяя телефон.

— Все ясно. В общем, братец. Обувь и зубы почистить. Свитер новый надень, синий. Никаких спортивок.

Пока он в немом изумлении таращился на сестру, та поднялась, и ушла с Темкой на кухню. Тут в руке неожиданно заорал телефон, и он от испуга чуть его не выронил. За спиной хихикнула Анька, а у него неожиданно сел голос, когда буквы на экране сложились в имя «Нина». Ну, вот, ждал — дождался.

— Привет, — бодро поздоровалась она в ответ на его хриплое «алё».

— Привет. Как дела? — кашлянув, спросил он.

— Все отлично, — заверила Нина. — Я звоню спросить, на какой именно, из трех вечерних сеансов, мы идем.

— Эмммм, — такая простая мысль ему в голову еще не приходила, и он незамедлительно почувствовал себя идиотом.

— И в какой кинотеатр, — добила его Нина, и он закинул голову назад и закрыл глаза обреченно.

— Нин, я такой придурок, что еще об этом не думал, — решил он честно сознаться. Смысл врать-то?

— Ну чего сразу так на себя наговаривать так, — засмеялась Нина, и у него по позвоночнику продрало жаром от этого смеха. — Так, я сейчас в сети, давай вместе подумаем. Апельсин, Ленина, Казбек. Ты за какой голосуешь?

— Ленина? — не очень уверенно предложил он.

— Угу, — слышно было, как она клацает клавишами. — Вечером идет «Тор», «Пункт назначения» и «Холодное сердце». Твои варианты?

— Выбирай ты, — он уже немного опомнился, и перестал представлять, в каком виде она сидит за компьютером.

— Тогда на «Холодное сердце» пойдем, — решила Нина. — Это в половину девятого.

— Супер. Я за тобой заеду в восемь.

— Договорились, — согласилась Нина, что-то роняя, или чем-то ударяя по телефону.

— Эй, ты жива? — с беспокойством спросил он, садясь ровнее.

— Да, я уронила телефон. В сковородку. — Сдавленным голосом ответила Нина, и он против воли засмеялся.

— Как ты ухитряешься, — покачал он головой.

— Сама не знаю.

— А «Холодное сердце» — это триллер или фильм ужасов? — решился он уточнить. Она засмеялась, и он поспешно отодвинул трубку от уха. Раз он как дебил растекается лужей сиропа от этого русалочьего смеха, стоит принять меры.

— Это мультик. — Посмеиваясь ответила Нина, и он тоже заулыбался.

— Здорово. Сто лет мультики не смотрел.

— Вот и славно. До вечера?

— До вечера, — попрощался он и закрыл глаза.

— Ты же ненавидишь мультики? — с бездной удивления в голосе протянула Анька.

— Нефиг было подслушивать, — беззлобно ответил он и встал.

— Братец, очнись, — посоветовала любящая сестра. — Такие волнения перед первым свиданием — не к добру.