Так, глаз поплыл, оценил небось красоту мою небесную, ещё бы ноги от ушей, спортивная фигура, грудь тоже носим, а улыбка? Топит льды в Атлантике! Выносите ножки родные! Ну что ж добавим перчика, в наши и без того, острые отношения.

Что же вы спотыкаетесь, Сергей Владимирович, всего то 5 этаж? Я конечно понимаю, возраст, алкоголь, никотин, излишества там всякие не хорошие, импотенция опять же будь она неладная, ну право слово не стоит так расстраиваться и бегать за молоденькими провинциалками, выросшими на свежем воздухе и парном молоке, по лестницам, сейчас лекарств полно разных, виагра там! Что не помогает? Но вы не отчаивайтесь…

Сергей Владимирович видно совсем прибалдел от такой наглости и вкрадчиво так поинтересовался:

— Матрёшка, у тебя отец случайно не камикадзе?

— Вы знаете, вполне может быть. Видите ли папеньку то я не видывала, только я родилась, он меня поцеловал и наказал матери, береги дочь мою ненаглядную, и ушёл, а сам погииииб (дурила и кривлялась я на всё катушку, а что перед смертью то не повыкаблучиваться, терять то уже нечего), голосила я придурковатым голосом, вспомнив Маньку Облигацию…

— Как погиб? Где? не понял Сергей Владимирович.

— На Колчаковских фронтах, брякнула я и подумала, вот дура, почти ведь пожалел, глядишь не прибил, а только покалечил бы и то легко. А теперь каюк.

— Резвишься значит? Поинтересовался снизу Сергей Владимирович.

— Ага, кивнула я, усиленно разглядывая лифт, открытую дверь которого, я ищу уже 8 этажей, лесенка то не бесконечная, а прыгать с крыши в мои планы не входило. Не смотря на возможность дурных генов от папы камикадзе.

— А на вашем месте я бы так резвится то завязывала, вы только представьте каким ударом будет ваш некролог для вашей супруги: сердечный приступ в погоне за молодой спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей! Кошмар, я бы не пережила, сразу бы руки на себя наложила.

— Я не женат.

— Ну да, ну да, я всё время про импотенцию забываю, вы так резво бегаете Сергей Владимирович. Тогда можно наоборот, красиво так всё подать, все друзья от зависти полопаются.

— Что подать?

— Как что, вы когда тут на лесенке от сердечного приступа то окочуритесь, то я рядышком прилягу, и буду всем рассказывать, что вы не от бега за мной, того, а на мне то есть в забеге… Прикидываете как почётно для такого старичка, а? А некролог какой забубенят… Закачаешься и про импотенцию все забуду т, представляете как круто. А я так и быть по дружбе, вы же меня не прибьёте, не успеете значит, на похороны приду, убиваться буду…

— Ага, конечно придёшь, в чёрненьком бикини!

— Тут я даже оторопела, а дядечка то, не безнадёжен!

— Ну Сергей Владимирович, вы меня сейчас поразили в самое сердце…, желание клиента закон, приду в чёрненьком бикини, шляпка у меня тоже есть черненькая такая, мини…

— Слушай, я понял, ты ненормальная? сквозь смех прохрипел СВ (очень надеюсь что это был смех — сипы, хрипы и прочий скрежет, увеличивает возможность моего печального исхода).

— Ага, сумашедшая, а папа камикадзе, (пора завязывать, 12 этаж, открытый лифт, последний рывок, пока он ржал, я ушла, влетела в лифт и нажала кнопку первого этажа, осталось совсем немножко).

Выскочив из лифта, бросилась на руки, водителю Сергей Владимировича, с воплями:

— скорее Сергею Владимировичу плохо, сердце, 12 этаж и задышала, как после марафонского забега, закатывая глаза.

Тот не дурак, прыгнул в лифт, и осталась я и мое сокровище! Ореховая скорлупка, наедине, здравствуй солнышко!

— Ты что стоишь болван, в скорую звони, ошалевший парень, судорожно начал жать кнопки в телефоне, я не унималась,

— ты что набираешь клоун, надо 911. И тут я даже замолчала от восторга, на бетонном полу, рядом с моей машиной, лежала горсть рассыпанных гвоздиков, нет, сегодня точно мой день!

— Здесь ловит плохо, это же цокольный этаж, пойди, поищи, где сигнал лучше. Сама тем временем лихо пристраивала пару гвоздиков у колеса мерседеса (ни когда не знаешь, куда сначала поедет машина, вперёд или назад, но мы не можем полагаться на случай). Вадиму ответили, он судорожно гудел в трубку. Скажешь упал приступ эпилепсии, пена изо рта, ул. Красная дом 18, 12 этаж, не унималась я, водичка есть попить, ну ладно, у меня была где-то. С этими словами я села в свой авто и отчалила… Вот теперь точно, адьёс, козлы…

Игорь, судорожно соображая, почему работает лифт, доехал до 12 этажа, где у двери тосковал живой и невредимый Сергей Владимирович.

— Где матрёшка?

— Внизу с Вадимом. Она сказала у вас с сердцем плохо!

— А про некролог она ничего не рассказывала? Ты бегом вниз по лестнице, я на лифте, а то может она решила тут кругами бегать!

Внизу Вадим радостно сообщил Патрушеву Сергею Владимировичу, что скорая уже выехала, выискивая в лице шефа признаки болезни.

— Понятно! Гдё матрёшка, а «скорлупка»? В это время появился запыхавшийся Игорь. Поискал глазами машину.

— Восхищённо присвистнул, Во даёт девка, слиняла …

— Ага, ну что господа хорошие, кто-нибудь номер запомнил?

— Обижаешь шеф, вы пока на лесенке резвились, я всё запротоколировал, Игорь протянул Сергей Владимирович листок.

— Хорошо, будешь жить, мрачно пошутил СВ.

— Погнали

Игорь тронулся первый, Вадим за ним, но из ворот с парковки, Прадо выехал один.

— Что там ещё случилось с нашим «скорлупкой»?

Игорь заржал, полез за мобильным, набрал Вадиму, через минуту радостно отрапортовал:

— Похоже, наша звёздочка, ему гвоздик в колесо воткнула…

Дальше они долго смеялись, вытирая мужские скупые слёзы.

— Боже мой, расскажи кому, всё хана, мне в этом городе ни кто не доверит построить даже сортир на фазенде. Стонал Патрушев. Полный капец. Отогнали машину на ТО, теперь ещё шиномонтаж нужен. Скажи Вадиму пусть меняет колесо, едет на сервис, и добирается сам, и так кучу времени потеряли. Всё.

Игорь, плавно тронулся в сторону офиса.

— Сергей Владимирович, а что с номером то делать будете?

— Я? Ничего, а вот ты уже к вечеру мне доложишь: кто, где живёт, с кем спит, что ест и где паркует свою метлу эта ведьма. Всё узнать, по тихому, на контакт не выходить и смотри не вспугни.

— Будет сделано. Ответил бывший начальник безопасности Владимира Николаевича Патрушева, а ныне, после оглашения завещания покойного, действующий начальник безопасности его старшего сына — Сергея Владимировича Патрушева.

Я же тем временем летела в институт, чертыхаясь на ходу, вся взмокшая, но живая и здоровая, что не может не радовать, благодарила господа бога, что в очередной раз спас мою задницу. Ведь всем известно, что господь бережёт убогих и юродивых вроде меня.

Я влетела в аудиторию, с опозданием на 10 минут, так что у нас, ага зачёт.

— Прошу меня простить, задержалась по независящим от меня обстоятельствам.

— А что случилось? Поинтересовался мой неуёмный грузинский поклонник Мишико Габридзе.

— Ну, скажем так, меня пытался переехать асфальт укладочный каток.

— Пытался? То есть вы его сами переехали?

— Ну что вроде того. Пишу задачи на доске, за своё опоздание даю на одну меньше…

— А можно минус две?

— Можно минус две, но тогда плюс три…

— Остановимся на первом варианте!

— Ваше желание мои глубокоуважаемые студенты, для меня закон.

Пока они пыхтели, я собрала мысли в кучу, а голову и лицо в порядок.

Сегодня надо заскочить к матери отвезти продукты, а фитнес у меня сегодня уже был, до сих пор руки трясутся. Надо будет прихватить бутылочку белого вина и вечерком за холодненьким бокальчиком почитать книжечку. На сегодня приключений достаточно. Лучше дома переждать.

День шёл своим чередом, лекции, ноющие студенты с хвостами и без. Во время одной из лекций открылась дверь, впихнули старшекурсника, он смотрел на меня молча, с обожанием, в глазах…

— Милый мой, что вы на меня так уставились? Я не витрина магазина и не кинозвезда! Парень судорожно дернулся и выскочил, за дверью раздался гогот и топот ног, всё резвятся мальчики, не фига об армии не думают.