– Сначала дай мне его умыть Джонсон застонал, когда я дотронулся влажным полотенцем до его лица.

Вытерев воду сухим полотенцем, я осмотрел его. Тот, кто его отделал, наверняка носил перстень – на обеих щеках и у рта Джонсона вздулись длинные порезы. Билл протянул ему стакан.

– Спасибо, – пробормотал тот.

Я взял бутылку и смочил виски пару полотенец. Когда Джонсон допил, я подошел к нему вплотную.

– Сидите, не дергайтесь.

Я прижал полотенце к царапинам, он взвыл и попытался оттолкнуть меня, но я крепко ухватил его за шею.

– Боже мой, боже мой... – причитал он.

Закончив, он отступил назад.

– А теперь можете выпить еще.

Он схватил стакан дрожащими руками. Билл протянул зажженную сигарету.

– Давно это случилось? – спросил я.

– Полчаса назад? Пятнадцать минут? Точно не помню. Все это время я простоял в этом углу.

– Зачем вы собирались нам звонить?

Джонсон поднес руку к лицу.

– Из-за этого. Они хотели знать, где вы живете.

– И вы им сказали.

Он опустил глаза.

– Не сразу.

– Не волнуйтесь, все в порядке. Мы ведь тоже их ищем. Так что вы поступили правильно.

Он поставил пустой стакан, схватил бутылку и присосался к горлышку.

– Каким образом они узнали, что вы с нами связаны? Они что, видели нас вместе или еще как-то разнюхали? Вы называли кому-нибудь наши имена?

Он закашлялся и затянулся сигаретой.

– Да, таких людей с полдюжины наберется. Пара знакомых полицейских, репортер, один парень, который работает в крупном агентстве...

– Это кто-то из них. Вы должны выяснить кто. Вам нужны деньги?

– Не сейчас. Может быть, позже. Разве что не дадите двадцатку авансом?

Я кивнул Биллу, и он, вытащив бумажник, вручил Джонсону две десятки.

– Постарайтесь сделать это как можно быстрее. И не бойтесь говорить.

Если они навестят нас снова, выложите им все, что они захотят знать. Мы останемся в том же отеле.

Он покачал головой.

– Это жуткие подонки.

– Вы в порядке? Полегчало?

– Кажется, да.

Выйдя из дому, мы сели в машину и после непродолжительных поисков сняли номер в отеле в сорока кварталах от «Эймингтона». Ближе к вечеру я позвонил в «Эймингтон», но там сказали, что никаких сообщений для нас не поступало.

Билл достал колоду, раздал карты, и мы начали играть в «джин». Все, что нам оставалось, это ждать. 

В девять утра меня разбудил Билл и с совершенно серьезным видом заявил, что нам пора на воскресную мессу.

– Отстань, – буркнул я.

– Рэй, тебе нужна помощь господа.

– Отстань.

– Ты уверен, что не нужна?

– Тем типам в «крайслере» она не понадобилась.

– Кому?

– Тем гадам, которые убили отца. И твою жену.

– Рэй, но ведь ты же верующий.

– Что, разве похоже?

– Как? Ты не веришь в бога? Ты утратил веру?

– Они ее расстреляли – Значит, ты один из безбожников? Стоит трагедии впервые прийти в твою жизнь, и ты начинаешь винить в этом господа?

Я отвернулся к стенке.

– Иди, а то опоздаешь.

Он начал меня уговаривать, но я упорно молчал. Тогда он оделся и ушел, а я заснул. Но к его приходу я уже сидел у окна и разглядывал улицу, вспоминая, как в первый раз очнулся в больнице.

– Я принес тебе кофе и бутерброды, – сказал Билл, ставя на комод бумажный пакет.

– Спасибо.

Мы сели завтракать и некоторое время ели молча, а потом одновременно начали извиняться друг перед другом. Замолчав, мы рассмеялись.

– Ладно, – я махнул рукой. – Просто я устал, только и всего.

– Не надо было к тебе приставать.

– Черта с два. Я весь извелся, пока тебя ждал.

Он улыбнулся и пожал плечами.

– Придется нам подождать. Мы уже довольно далеко продвинулись, а теперь будем ждать. – Он допил кофе и бросил картонный стаканчик в мусорную корзину. – Остается только не принимать это близко к сердцу Я сходил позвонить в наш отель и спросил, нет ли для меня информации.

Ничего. Вернувшись в номер, я увидел, что Билл удобно расположился на кровати и раздает карты. Я взял свои и играл, расхаживая по комнате и останавливаясь только чтобы взять очередную карту из колоды. На седьмой сдаче я выиграл, бросил карты на кровать и закурил. Билл посоветовал мне успокоиться. Походив по комнате, я вернулся и сам раздал карты. К тому времени, когда я выиграл во второй раз, я уже слегка остыл и заканчивал игру, сидя на кровати.

Без четверти три я спустился в вестибюль и заплатил портье за следующий день. Когда я вернулся и увидел, что Билл снова раздает карты, то схватил их и порвал в клочья, а потом мы пошли перекусить гамбургерами с пивом.

– Наверное, стоит съездить за нашими чемоданами, – предложил Билл. Как ты думаешь?

– Давай, – я пожал плечами. – Я сейчас согласен на что угодно.

Мы сели в машину, Билл вел, а я сидел рядом и непрерывно курил, разглядывая в окно прохожих. Два месяца назад я точно так же ехал с отцом.

Один из них его узнал и тут же кому-то позвонил. А может быть, сначала проследил за нами до отеля. Один из прохожих на тротуаре. Если бы я знал, кто именно, то, не выходя из машины, схватил бы его за горло и так бы и тащил за собой по асфальту.

Остановив машину на стоянке, мы немного попетляли по улицам и вошли в отель с заднего хода, через химчистку, открытую в воскресенье для туристов.

За прилавком сидела симпатичная молодая негритянка в зеленом платье – Мы из ремонтной службы отеля, – сказал я. – Проверка технических помещений. Нам надо попасть в подвал.

– Ради бога, – она пожала плечами.

Я огляделся и сделал вид, что чертовски разозлен.

– Послушайте, мэм, я пришел сюда не для того, чтобы играть в «попробуй угадай». По-вашему, я могу запомнить весь отель до мелочей? Где дверь в подвал?

– Вон там, сзади, – показала она. – Только вам придется отодвинуть ту вешалку.

Мы прошли за прилавок и между вешалками с чистой одеждой увидели очертания люка в покрытом линолеумом полу. Я небрежно отпихнул в сторону вешалку, которая нам мешала.

– Поаккуратней с одеждой! – предупредила девушка.

Я, не отвечая, поднял крышку люка и заглянул в темный подвал. Фонарика у нас не было, но теперь отступать было бы подозрительно. Оставалось надеяться, что там есть выключатель.

Я чуть не прозевал его, спускаясь по лестнице, и не останавливаясь включил свет. Билл топал следом за мной.

Справа находилась широкая пожарная дверь на роликах, покрытая толстым слоем грязи. Вместо замка она была заперта на щеколду, примотанную к скобе куском толстой проволоки К тому моменту, когда я открутил ее, мои руки были перепачканы в масле, лоб вспотел, и я с отвращением чувствовал, как на него садится пыль.

Отодвинув дверь в сторону, я нащупал на стене выключатель, и тусклая лампочка осветила комнату размером побольше, но такую же грязную. Впереди слышалось гудение какого то механизма.

Я вернулся к лестнице и окликнул девушку. Она появилась в проеме и заглянула внутрь. Стояла она, сдвинув ноги и прижимая руками подол платья, чтобы я не мог под него заглянуть – Ну что вам еще? У меня клиент.

– Мы пойдем дальше. Можете закрыть люк.

Она принялась ворчать, что, мол, закрывать за всеми люки – это не ее дело, но я не слушая направился к ожидавшему меня Биллу. Когда я захлопнул за собой дверь, наступила тишина Из комнаты и глубь подвала вел низкий коридор с цементными стенами грязно-серого цвета, на которых кое-где белели свежие заплаты штукатурки. В конце коридора была еще одна дверь, слава богу, незапертая. Откатив ее в сторону, мы оказались в относительно чистом освещенном помещении с покрытым старым линолеумом полом и обшарпанным письменным столом, над которым висел календарь с обнаженной красоткой. Гудение стало громче. В комнате никого не было, за исключением кошки, спавшей на полу у стола. Едва мы вошли, кошка тотчас проснулась и быстро юркнула за дверь, из-за которой доносилось гудение. Там ярко горел свет, поблескивая на отполированных перилах металлической лестницы, уходившей вверх. Неподалеку от лестницы в окружении грязных черных механизмов на табурете сидел человек в белой малярской кепке.