— Ничего личного, — целуя отца в щеку, ответила Мэллори.

Она спешила. Ее душа безудержно рвалась вперед, но тело не разделяло этого воодушевления. Каждый шаг давался Мэлли все с большим трудом по мере того, как она приближалась к месту, где Эден любили и где она была счастлива.

Почему? Огромная желтовато-коричневая луна ярко освещала красноватую грунтовую дорогу. Было видно так же хорошо, как вечером. Мэлли быстро шагала по направлению к огням. У входа на ферму она заметила компанию мужчин, которые курили сигары и смеялись, о чем-то переговариваясь. На одних были джинсы, футболки и спортивные куртки, на других — рубашки из шерстяной фланели. Их длинные, длиннее, чем у Эден, волосы были заплетены в косу. — Привет, — сказал один из индейцев. — Ищешь Айну? Айна была двоюродной сестрой Эден и училась в седьмом классе младшей школы. — Нет. Я Мэллори Бринн, подруга Эден. — Мэллори? А я Эмметт Кардинал, отец Эден. — Отделившись от стоявших кружком мужчин, высокий индеец выступил вперед. — Добро пожаловать! Он протянул девочке свою большую руку, и Мэллори ее пожала. Подошла очередная приехавшая компания. Отец семейства нес в руках длинный кожаный плащ. — Эмметт! Чудесная ночь! Где Ахтакахуп? Мы привезли ему подарок из Нью-Йорка! — Кожаный плащ! — непроизвольно вырвалось у Мэллори. — Это не настолько дорогой подарок, как может показаться. Мой племянник шьет одежду из натуральной кожи, — пояснил Эмметт Кардинал. — Это для Ахтакахуп, моего сына. Он как раз приехал домой из Бостона. На Хеллоуин у него день рождения. — Ахтак… — начала девочка. — Для Купера, — заводя ее на территорию фермы, сказал отец Эден. — Большинство людей, не принадлежащих к семье, знают его под этим именем. Ахтакахуп переводится как «звездное одеяло». — Эден говорила мне, что так называют небо. — Да. А это «охотничья луна». А что означает имя Мэллори? — Некоторые говорят, что мое имя с валлийского языка переводится как «отважная, храбрая», но оно имеет и другое значение: «несчастливая». — Первое значение нравится мне больше, — сказал мистер Кардинал. — Эденсо сейчас в длинном доме, помогает матери и тетям готовиться к празднеству. Они, как всегда, не успевают. Женщины мало работают и много болтают. Мне повезло. Моя работа закончилась, когда мы с братьями построили этот дом. Длинный дом стоял на столбах из стволов берез и со стороны был скорее похож на огромную палатку. Насколько смогла разглядеть Мэллори, каркас этой «палатки» образовывали согнутые ветки. На высоте двадцати футов длинный дом заканчивался похожей на арочный свод крышей, чем-то неуловимо напоминающей дно лодки. Березовая кора покрывала крышу и обрамляла окна строения, а вот стены были изготовлены из какого-то водоотталкивающего материала вроде толи, так что длинный дом представлял собой «дождевик» достаточно большой, чтобы накрыть синего кита. Дым выходил из отверстия посредине крыши, в том месте, где у современных домов торчит жестяная дымовая труба. Фонари из тыквы с изящно прорезанными отверстиями в виде солнца, луны, животных и птиц лежали на земле под окнами дома, их было около сорока. Струящийся во тьму из фонарей свет производил непередаваемое впечатление. Мэллори переступила порог длинного дома. — Таниси, Мэллори! Эден была симпатичной девушкой. Так считали все. Обычно она одевалась так же непритязательно, как и Мэлли, а из косметики ограничивалась блеском для губ неярких оттенков. Сегодня ночью густо накрашенные ресницы Эден казались длинными и прямыми, словно крошечные веера, а губы алели цветом спелых ягод. Голубые тени придавали глубину и живость ее большим карим глазам, а черные брови изгибались на лице крыльями. Какой же сногсшибательно красивой женщиной будет Эден! Какой же сногсшибательно красивой она уже стала! На ней было белое платье без рукавов, расшитое голубыми завитушками и спиралями, которые, если приглядеться, напоминали очертания холмов, деревьев и каких-то длинноногих существ. Белые мокасины на шнуровке плотно прилегали к стройным ногам футболистки. Голубой платок на плечах скрепляла золотая заколка в виде звезды. Ее волосы были заплетены в тонкие косички, между которыми поблескивали золотистые, белые, голубые и черные бусины. — Эден! — вскрикнула Мэллори. — Ты похожа… похожа на богиню. Улыбка подруги показалась девочке какой-то печальной. С чего бы это? — Таниси на языке индейцев кри означает «привет», Мэлли! Иди и познакомься с моей семьей. Мэллори вскоре потеряла счет именам и объятиям. В длинном доме собралось по крайней мере пятьдесят женщин и девушек, не считая дюжины маленьких девочек, которые были слишком малы для того, чтобы гулять снаружи вместе с другими детьми. У некоторых были обычные имена, такие как Брайан или Хейли, других звали экзотично — Самаш или Шилаш. — Тебя так испугали, что ты перестала расти? — спросила Патриция, тетя Эден. — Тетя! — с нотками недовольства в голосе воскликнула Эден, обращаясь к широкоплечей женщине с копной серебристо-белых волос. Как и большинство присутствующих здесь женщин, тетя Патриция носила длинное, до пола, хлопчатобумажное платье, напомнившее Мэллори одежды коренных жительниц Гавайских островов, которых она видела на фотографиях. Мать Эден по имени Венона щеголяла в длинном платье с длинными рукавами, вышитом белыми лунами. — Она тебя дразнит, Мэлли! — Это все, что мне оставили, — пожав плечами, пошутила Мэллори. — У меня есть сестра-близнец. Она в ответе за то, что украла часть отпущенного мне роста. — У Мэлли сложение, как у профессиональной спортсменки, — сказала Эден. — Ни грамма лишнего жира, одни мышцы. Мэллори — восходящая звезда полузащиты. Женщины и девушки заулыбались и зашушукались. — Ладно. Накормите гостью, глядишь, она и вырастет, — сказала мать Эден. Стол ломился от всевозможных кушаний. Здесь было все, о чем Мэллори когда-нибудь слышала, и даже больше того. Среди прочего на стол подали пироги с ягодами, жареные присыпанные сахарной пудрой пончики, ломтики индюшатины, стейки оленины, а также хлебцы, выпеченные в форме лис, волков и медведей. — Давай сначала сюрприз, мама, — сказала Эден. — Иди за мной, — обратилась она к подруге. Девушка провела Мэллори к ступенькам, ведущим к дверям заднего входа дома ее семьи. Вошли. Развернув сверток из тонкой ткани, Эден продемонстрировала Мэлли платье из черной хлопчатобумажной ткани. На каждом плече была вышита серебряная птица. Еще в свертке были черные кожаные мокасины, на которых бисером был вышит похожий орнамент. — Я знаю, что Бринн по-валлийски означает «птица» или «черное крыло», но моя бабуся предпочитает вышивать серебром. Она сделала это специально для тебя. Будешь в этом платье и мокасинах сегодня ночью. — Но я не могу… Вдруг я его забрызгаю, — сказала Мэлли. — И как она могла сделать мокасины? Люди варят варенье. Тетя Кейт и бабушка Гвенни вяжут свитера, шапочки и рукавицы. Но мокасины? Это все равно, как если бы бабушка Эден сварганила для Мэллори небольшой автомобиль, чтобы девочка могла покататься во время пау-вау. — Они твои, можешь оставить их себе. Мы сделали мокасины специально тебе в подарок. Я помогала бабусе проделывать отверстия для стежков. Она не признает дырокол для кожи, который можно купить в магазинчике народных ремесел в торговом центре. Бабуся делает все по старинке. Каждое отверстие надо прокалывать особым острым крючком, изготовленным из раковины моллюска. — Я не могу принять такой дорогой подарок, Эден! Эти мокасины, должно быть, стоят… сотню долларов! — Больше. Бабуся продает такие мокасины в музеи. У нас тут триста акров земли и тридцать детей в шести домах. Как, по-твоему, можно прокормить такую ораву? Заработать много, продавая елки на Рождество, просто невозможно! — Тем более я не могу! — Мэлли! Белые, когда идут к кому-то в гости, приносят подарки с собой, а мы, наоборот, одариваем гостей. Каждому гостю надо сделать подарок. Твой подарок — особый подарок. Примерь. Мэллори позволила, чтобы складки ткани платья, тихо шурша, упали к ее ногам. — А теперь зажмурься, — сказала Эден, беря подругу за руку и ведя за собой. Мэллори оказалась перед видавшим виды зеркалом и от удивления открыла рот. Такой она и представить себя не могла! Симпатичная. — Ой, Мэлли, все же бабуся была права. — Так одеваются индейские принцессы? — Индейских принцесс просто не существует! — рассмеялась Эден. — Индейцы придерживаются матриархата, по крайней мере наше племя. Это значит, что мужчины приносят рыбу, но магия — удел женщин. Когда мужчины отбивают ритм на барабанах, они поют о женщинах, сильных женщинах с гордо расправленными плечами, которым подвластна магия. Магия — это не фокусы, магия — это удача, счастье. Медицина — это… добрая магия. Счастье, благосостояние и все такое прочее. Тебе не надо понимать всего многообразия древней символики. Достаточно того, что ты чувствуешь себя красавицей. — Как тебе удалось сделать так, что мокасины мне в пору? — спросила Мэллори. — Помнишь: никто, кроме Золушки, не носит пятого размера? — Обманщица! — Почему ты так меня назвала? — встрепенулась Эден. Настроение в помещении упало на десять градусов. — Я не хотела тебя обидеть, — сказала Мэллори. — Нет, просто обманщик, трикстер[9] у индейцев… это очень важный и уважаемый член племени… Ладно, извини. Я просто услышала от тебя это слово… — А почему ты так странно называешь свою бабушку? — Бабуся? — Лицо Эден осветила улыбка. — Это по-французски. — Я знаю. Я учу французский. Но… Почему ты ее так зовешь? — В Канаде многие кри разговаривают на французском. — А «кри» французское слово? — Не совсем. Возможно, его придумали французы, но индейцы кри называют себя иайниуок. — И как это переводится? Я имею в виду самоназвание кри. — Ну, кри называют «кри» только белые. Это название придумали европейцы. Самоназвание племени иайниуок переводится на английский «люди». Некоторые считают, что название «кри» является искаженным и укороченным словом «христиане». Дело в том, что многие кри приняли католицизм под влиянием французских проповедников и сотрудников пушных факторий. Но, скорее всего, это просто путаница в названиях. Так, «чиппева»[10] является искаженным «оджибва». Просто первые белые неправильно интерпретировали услышанное ими название. Чиппева. Оджибва. — Значит, французские звероловы открыли племя? — Как будто мы не существовали до их появления! — Да я не о том. Значит, до французов кри не видели белых людей. Они спускались на каноэ вниз по рекам до побережья, но ни разу не встречали на своем пути белых. — Индейцев из других племен они, кстати, тоже не встречали. Подозреваю, что кри считали себя единственными людьми на свете, по крайней мере единственными «нормальными» людьми. — Представляю себе, — хмыкнула Мэлли. — Ты живешь, не зная, что такое карта или телега, передвигаешься на лошади и в каноэ, а потом в один прекрасный день: «Гляди! К нам идет какой-то белый мужик во всем черном и с Библией в руке!» — Были и другие… с ружьями, — сказала Эден. — Впрочем, это дела давно минувших лет. Идем. Свои вещи можешь оставить здесь. Никто ничего и пальцем не тронет. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Купером до выступления барабанщиков. А еще ты не познаешь всей полноты жизни, если не попробуешь жареного хлеба моей тети. Это чистый холестерин. Когда Мэллори вернулась в длинный дом, ее встретили приветственными восклицаниями и объятиями. Аннайса, бабушка Эден, смутилась, когда девочка принялась горячо благодарить ее за подарок. — Ты подруга моей внучки, — негромко сказала пожилая женщина в ответ на слова благодарности.