Я уже почти подошел к дому, как вдруг увидел большую зеленую змею, которая ползла по ступенькам на веранду дома Фуллера, а потом скользнула в открытую дверь. Поблескивающая зеленовато-желтая шкура змеи и внушительные размеры не оставляли сомнений — это зеленая мамба, тварь не менее смертоносная, чем мамба черная, и на несколько секунд я оцепенел и в ужасе прирос к месту. Потом все же пришел в себя и побежал вокруг дома с воплем:

— Мистер Фуллер! Мистер Фуллер!

В окне верхнего этажа показалась голова миссис Фуллер.

— Что стряслось? — спросила она.

— У вас в передней большая зеленая мамба! — крикнул я. — На моих глазах она заползла по ступенькам на веранду и юркнула в дверь!

— Фред! — крикнула миссис Фуллер, оборачиваясь. — Фред! Подойди сюда!

В окне рядом с лицом жены появилось круглое красное лицо Фредди Фуллера.

— Что такое? — спросил он.

— Зеленая мамба в вашей гостиной! — крикнул я.

Без колебаний и не тратя время на лишние вопросы, он сказал мне:

— Оставайтесь там! Я сейчас спущу вам детей. — Он говорил спокойно и невозмутимо. Даже голос не повысил.

Девочку он спустил на вытянутых руках, держа ее за запястья, так что мне просто было ухватить ее за ноги. Следом спустил мальчика. После детей Фредди Фуллер подал свою жену, и я перехватил ее за талию и поставил на землю. Потом пришел черед самого Фуллера. Он повисел немного на руках, схватившись за подоконник, и соскочил, ловко приземлившись на обе ноги.

Мы собрались все вместе за домом, и я рассказал Фуллеру все, что видел.

Дети стояли рядом с матерью, и она держала их за руки. Они как будто и не особенно испугались.

— И что теперь? — спросил я.

— Вы все выходите на дорогу, — велел Фуллер. — А я съезжу за змееловом.

Он быстро подошел к своей древней черной легковушке, сел в нее и уехал. Миссис Фуллер с детьми и я дошли до дороги и сели в тени большого мангового дерева.

— А что это за змеелов? — поинтересовался я у миссис Фуллер.

— Старик англичанин, который живет здесь уже много лет, — пояснила миссис Фуллер. — Он в самом деле любит змей. Он их понимает и никогда не убивает. Ловит их и продает в зоопарки и лаборатории по всему свету. С ним знакома вся округа, и если кто-нибудь заметит змею, он помечает ее логово и бежит, зачастую очень издалека, к змеелову. Тогда змеелов идет вместе с туземцем и ловит змею. Змеелов строго придерживается своего правила: никогда не покупать пойманных змей у местных.

— Почему? — спросил я.

— Чтобы они сами змей не довили, — сказала миссис Фуллер. — Когда он только начинал этим промышлять, он покупал пойманных змей, но змей стольких местных покусали и столько их поумирало, что он решил положить этому конец. Теперь любой туземец, который приносит пойманную змею, пусть даже самую редкую, уходит ни с чем.

— Это правильно, — сказал я;- Как зовут змеелова? — спросил я.

— Доналд Макфарлин, — ответила она. — По-моему, он шотландец.

— В доме змея, да, мамочка? — спросила маленькая девочка.

— Да, милая. Но змеелов ее выгонит.

— Она Джека укусит, — сказала девочка.

— Ох, Боже мой! — вскрикнула миссис Фуллер, вскакивая на ноги. — Про него-то я и забыла. — И громко позвала: — Джек! Ко мне! Джек! Джек!.. Джек!.. Джек!

Дети тоже вскочили, и теперь они стали звать собаку все вместе. Но собака так и не появилась.

— Она покусала Джека! — закричала девочка. — Она точно его ужалила! — Она заплакала, а вслед за ней и ее младший брат.

Миссис Фуллер помрачнела.

— Джек наверняка наверху спрятался, — утешала она детей. — Вы же знаете, какой он умный.

Мы с миссис Фуллер снова уселись на траву, но дети остались стоять. Сквозь слезы они звали собаку.

— Хотите, я отведу вас к Мадденам? — предложила им мать.

— Нет! — закричали они. — Нет, нет, нет! Мы хотим Джека!

— А вот и папа! — крикнула миссис Фуллер, показывая на черную легковушку, катящую по дороге в облаке пыли. Я заметил, что из окна автомобиля торчит длинный деревянный шест.

Дети кинулись к машине.

— Джек остался в доме, и его ужалила змея! — запричитали они. — Мы точно знаем! Мы его зовем, а он не идет!

Мистер Фуллер и змеелов выбрались из машины.

Змеелов оказался маленьким и очень старым, скорее всего даже старше семидесяти. На его ногах были кожаные сапоги из толстой воловьей шкуры, а на руках — длинные перчатки, наподобие шоферских, из такой же грубой кожи. Раструбы перчаток доходили ему до локтей. В правой руке он нес весьма необычный рабочий инструмент — деревянный шест двухметровой длины, расходящийся на конце вилкой. Два зубца вилки из черной резины были достаточно гибкими, поэтому если прижать вилку к земле, то зубцы растянутся в стороны, придавливая вилку к земле. В левой руке змеелов нес обыкновенный коричневый мешок.

Змеелов Доналд Макфарлин выглядел весьма впечатляюще, несмотря на тщедушную фигуру и преклонный возраст. Бледно-голубые глубоко посаженные глаза, круглое, смуглое, сморщенное, как грецкий орех, лицо. Над голубыми глазами нависли густые белые брови, а волосы на голове были почти черными. Несмотря на тяжелые сапоги, он ступал мягко и бесшумно, как леопард, и направился прямиком ко мне.

— Вы кто?

— Он работает в «Шелл», — пояснил Фуллер, — Недавно приехал.

— Хотите посмотреть? — спросил меня змеелов.

— Посмотреть? — испугался я. — Посмотреть? То есть как посмотреть? Я хочу сказать: откуда? Не в доме?

— Можете встать на веранде и смотреть через окно, — сказал змеелов.

— Пойдемте, — махнул мне Фуллер. — Вместе посмотрим.

— Только без глупостей, — напутствовала миссис Фуллер.

Дети, несчастные и жалкие, размазывали слезы по лицу.

Мы с Фуллером и змееловом направились к дому, и, когда мы подошли к веранде, змеелов прошептал:

— Осторожно наступайте на доски, иначе она почувствует вибрацию. Дождитесь, пока я войду в дом, а потом потихоньку проходите к окну.

Змеелов первым поднялся по ступенькам, двигаясь совершенно бесшумно. Он, как кошка, проскользнул по веранде, вошел в дом и быстро, но очень тихо закрыл за собой дверь.

С закрытой дверью я чувствовал себя спокойнее. То есть, мне было спокойнее за себя, но никак не за змеелова. Мне казалось, он сознательно идет на самоубийство.

Мы с Фуллером прокрались на веранду и прильнули к окну. Окно было открыто, но затянуто мелкой сеткой от комаров. От этого мне стало еще спокойнее. Мы оба всматривались через мелкие ячейки сетки.

Гостиная была обставлена просто и незамысловато — кокосовая циновка на полу, красный диван, кофейный столик и пара кресел. На циновке под столиком распростерся пес, крупный эрдель с курчавой черно-рыжей шерстью. Он был мертв.

Змеелов замер у двери гостиной. Коричневый мешок теперь свисал с левого плеча, а шест он держал обеими руками, выставив его перед собой параллельно полу. Змею я не видел. Судя по всему, змеелов ее тоже не видел.

Прошла минута… две… три… четыре… пять. Никто не шевелился. В комнате затаилась смерть. Воздух был пропитан смертью. Змеелов превратился в каменный столб, выставив вперед длинный шест.

Он выжидал. Еще минута… и еще… и еще.

И вот я вижу, как колени змеелова начинают сгибаться. Он медленно приседает, пока почти не садится на пол, и в такой позе пытается заглянуть под диван и кресла.

Похоже, он так ничего и не увидел.

Он медленно выпрямился и обвел глазами комнату. В дальнем углу справа была лестница, ведущая наверх. Змеелов взглянул на ступеньки, и я понял, что у него на уме. Он резко шагнул вперед и остановился.

Ничего не произошло.

Мгновение спустя я заметил змею. Она вытянулась во всю длину вдоль плинтуса правой стены, скрытая от змеелова спинкой дивана. Она лежала там длинным, красивым, смертоносным копьем из зеленого стекла и не шевелилась — по-видимому, спала. Ее треугольная голова лежала на циновке у подножия лестницы, поэтому нас она видеть не могла. Я толкнул Фуллера и прошептал: