Едва войдя в общий зал, Люце заметил Алана, сидящего в первых рядах. Увидев его, мальчик обрадовался и громко крикнул:

- Иди сюда! Я тебе место занял!

Несколько десятков пар глаз устремились на нового ученика, и Люце почувствовал, как его лицо краснеет. Он не любил быть в центре общего внимания, но, похоже, в ближайшие несколько дней ему этого не избежать.

- Прости меня, - извиняющимся тоном начал Алан, едва Люце уселся рядом, - я не должен был вчера тебя оставлять. Ты в порядке? Он ничего тебе не сделал?

Эта простая фраза просто выбила у целителя почву из-под ног. Он почувствовал, как внутри поднимается волна возмущения и злости. Заклинатель таким тоном расспрашивал его о Кейне, как будто тот был, по меньшей мере, взбешённым тигром, готовым броситься на каждого и разорвать в клочья. Это было так несправедливо, что Люце едва справился с желанием поставить Алана на место, сказав, что некромант, на самом деле, вовсе не такой, каким его считают здесь все.

- Хоть сейчас из-за этих реформ в школе всё перепуталось и в одном классе могут учиться маги с разницей даже в пять лет, я всё равно не представляю, как тебя могли с ним поселить… В том году, когда он здесь появился, из его комнаты переселили Пробуждающего. Обычно все живут по двое, но этого парня втиснули третьим к кому-то там. Я был уверен, что с тобой будет также… Хочешь переехать ко мне с Джеффи? Он боевой маг, и ему шестнадцать, так что тебе с нами будет не скучно. Тебе ведь семнадцать, да? – словно не замечая настроения своего собеседника, продолжал Алан.

Люце, оглушённый этим потоком речи, наверняка, всё-таки не смог бы удержаться от какой-нибудь грубости в адрес мальчишки, но вдруг заметил, что все сидящие рядом внимательно прислушиваются к их разговору. Обведя их всех взглядом, Люце прочитал в их глазах <b>сочувствие</b>. Это просто вывело его из себя. Он сразу вспомнил, что к нему точно также, как к Кейне, относились в детстве: презирали, ненавидели, желали избавиться. И при этом он был готов поспорить, что ни один из всех этих учеников ни разу не перебросился с некромантом ни словом. Они считали его опасным, неконтролируемым психопатом лишь из-за его дара. Этого повода было достаточно для того, чтобы сделать Кейне изгоем.

Повернувшись, Люце попытался отыскать своего соседа в огромном зале. Это заняло намного меньше времени, чем он предполагал: Кейне сидел один на целой половине ряда, и это притом, что мест для всех учеников не хватало, и они вынуждены были даже стоять. Пустое пространство вокруг него, словно зона отчуждения. Люце почувствовал, что не может этого просто так оставить. Дрожащим от ярости голосом, Люце проговорил:

- Знаешь, Алан, на твоём месте…

- <i>Нет.</i>

Целитель вздрогнул, удивлённо замолчав. Голос, прозвучавший в его голове, принадлежал Кейне. Резко обернувшись, Люце вновь нашёл его взглядом: некромант смотрел прямо на него. С такого расстояния невозможно было прочитать выражение его лица, но было совершенно ясно, что голос в собственной голове целителю не почудился.

Он не знал, что некроманты умеют передавать мысли. Об этом не было сказано ни в одной книге из тех, что он читал. Невольно Люце подумал о том, сколько же он на самом деле не знает о Кейне и ему подобных, и поклялся себе в том, что сегодня же прочтёт всё то, что некромант ему посоветовал утром.

«Он не хотел, чтобы нас видели вместе не потому, что это повредит ему», - неожиданно понял Люце, - он это сказал для того, чтобы я не навредил себе! Чтобы от меня тоже не начали шарахаться так же, как от него!»

И от этих мыслей на душе стало мерзко…

Кейне вскрикнул и сжал край стола так, что пальцы побледнели. Это было далеко не в первый раз, но он всё равно никак не мог привыкнуть. Боль от двигающегося внутри члена была резкой и мучительной, несмотря на то, что сегодня учитель даже потратил время на подготовку.

- Расслабься… - прошептал Деамайн на ухо мальчика, погладив его по спине.

Кейне, стиснув зубы, послушался.

Секс был частью его обучения, по крайней мере, так уж повелось. Он был нужен, чтобы показать: через боль можно добиться желаемого результата. Если Кейне хотел получить удовольствие, сначала нужно было выдержать неизменно болезненное проникновение в собственное тело и первые пару минут. Потом становилось легче. А ещё через минуту приходило и наслаждение. Оно было чисто физическим, но юный маг не знал, что бывает и другое.

Деамайн регулярно трахал его уже не первый год, с того самого момента, как стал его учителем, так что в своём возрасте Кейне уже многое успел узнать не только из области магии…

- Забывай про боль, думай только о том, что получишь в итоге, - вновь прозвучал низкий бархатный голос, и Кейне почувствовал, как по телу медленно начинает расходиться жар.

Охнув, парень подался назад, требуя больше, нетерпеливо и жадно. Он знал, что Деамайн любит, когда он проявляет инициативу.

Учитель молча, но жёстко толкнулся вперёд, заставив Кейне закричать, и схватил его за волосы, потянув на себя. У ученика не оставалось другого выбора, кроме как прогнуться в спине и запрокинуть голову назад, чувствуя, как сразу стало тяжелее дышать. Но говорить об этом Деамайну было бесполезно: это побудило бы его стать ещё грубее.

В сексе этот спокойный и всегда уравновешенный мужчина был настоящим садистом. Иногда он резал Кейне, выписывая на нежной коже кровавые узоры, и, к своему стыду, парень всё равно в итоге получал удовольствие, а потом залечивал раны своей магией, забирая куски мёртвой плоти из трупов и вживляя их себе, делая своими.

Жёсткая поверхность стола больно впивалась в рёбра, но любая попытка лечь хоть немного поудобнее заканчивалась тем, что Деамайн изо всех сил, до слёз дёргал его за волосы, так, что иногда Кейне удивлялся, как он до сих пор не вырвал целый клок.

Но ему было хорошо, как и всегда. Боль исчезла, сменившись поглощающим наслаждением, искажённым, неправильным удовольствием. Кейне стонал и извивался в опытных руках, сильнее разводя ноги, уже добровольно прогибаясь и отдаваясь учителю похотливо, совершенно безумно. Он считал это правильным, необходимым. Некромант не должен сдерживать себя – это ещё одно правило. Он хозяин этого и загробного мира, он должен получать то, что хочет. По крайней мере, этому Деамайн пытался его научить.

- Смотри туда!

С этими словами учитель грубо дёрнул Кейне за волосы, заставив повернуть голову. Парень вскрикнул и покорно уставился взглядом в огромное зеркало, в котором отражался залитый зелёным светом класс, с расставленными на полках тёмными пузырьками с зельями, и сам Кейне, непристойно стонущий и насаживающийся на член учителя. Он не хотел этого видеть. Это было слишком, он хотел отвести взгляд… но Деамайн спокойно взял со стола ритуальный нож и приставил его к шее непокорного ученика. Блестящая сталь зловеще сверкнула в приглушённом свете.

- Я сказал тебе смотреть… - прошипел мужчина, и Кейне, поборов стыд, смирился.