Оторвался за все те разы, когда в Питерских клубах он был вынужден сидеть за столиком и накачиваться алкоголем, отгоняя от Саши настырных девиц. Впрочем, к Саше и в этом клубе клеились, но он не сводил глаз с танцующего Вани, который расстёгивал рубашку до последней пуговицы и собирал обильную жатву горячих взглядов и якобы случайных прикосновений. Саша вдруг увидел Ваню чужими заинтересованными глазами: жаркий румянец поперёк скул, блестящая от пота грудь. Впервые заревновал, удивившись остроте этого чувства. Притянул за талию и принялся целовать прямо посреди толпы, в бешеном грохоте музыки и световых вспышках. Ваня таял под грубым нажимом, а в танцующем качании его бёдер появился красноречивый напор, вызвавший лавину ответных ласк. Оглянувшись, Ваня потащил Сашу в ближайший тёмный угол, куда не добивали ослепляющие софиты, в какой-то коридор, проход, наполненный слившимися парочками, троечками. Упёрся спиной в стену и рванул на себя Сашу, который снова набросился с поцелуями, лихорадочно расстёгивая обе ширинки. Не рискуя снимать штаны в разгорячённой толпе, засунули друг к другу руки.  Быстро и жёстко иногда выходит слаще, чем медленно и мягко. Жадные горячие языки превращали поцелуй в акт другого рода. Кончили вместе, содрогаясь почти синхронно. Пришлось отдохнуть, лёжа на гостеприимной стене, прежде чем проталкиваться в туалет, чтоб помыть испачканные ладони. А потом — снова на танцпол, ночь продолжается.

   Вернулись в отель утром, уставшие и уже протрезвевшие. Залезли вдвоём под душ — сначала мылись, потом начали толкаться попами и брызгаться. Ваня был сильнее — как он думал. Пусть не намного, но тяжелее и крепче, и в случае настоящей драки победа осталась бы за ним, но они не собирались драться. Шутливая схватка закончилась капитуляцией Вани: он упёрся руками в стену и гибко прогнулся в пояснице, подставляя Саше круглые ягодицы. Саша не стонал — он выл в голос, когда кончал в пятый за прошедший день раз. Или в седьмой, кто же им считает?

— Саш, ты в порядке?

— Я в жизни столько не трахался. Ни с кем. Я даже не знал, что способен на такое.

   В воскресенье после пляжа пошли на ужин с Шимоном, потенциальным покупателем груза. Ваня уже покрылся золотистым южным загаром, а нос и плечи здорово покраснели. Он выглядел таким счастливым и расслабленным, что Саша никак не мог удержать руки вдали от него: постоянно трогал, прижимал и гладил. Себя он трогать не давал: от лёгких прикосновений покрывался мурашками и корчился от нервной щекотки, хотя более интенсивное воздействие переносил хорошо. К сожалению, на людях Ваня не мог ласкать Сашу достаточно интенсивно. Большим удовольствием была сама возможность идти по улице, держась за руки или приобнявшись, не натыкаясь на злобные взгляды прохожих. Три дня восхитительной свободы без необходимости носить маску вызывали у Вани жгучее желание порвать сегодняшний билет на самолёт, но — работа, нетерпеливые клиенты, неподписанные документы, непроверенные акты. И начальник, который обещал своему ребёнку отпуск на море с папой. Ваня вкалывал за двоих. За четверых, если считать уволенных менеджеров.

   Шимон предсказуемо оказался пожилым евреем. Крупный нос и шапка вьющихся волос — всё как положено. Ещё красив и харизматичен, несмотря на возраст, но от этого только более опасен. Разговор начался после долгого ужина, когда Шимон заказал виски. Первым делом он спросил, куда исчезли голландцы, которые выкупали Сашин груз. Саша заверил, что голландцы никуда не делись, а груза хватит для двоих покупателей. Шимон посмаковал виски и поинтересовался, сколько тысяч тонн Саша готов поставлять ежегодно. Саша улыбнулся и назвал такую бешеную цифру, что Ваня чуть не поперхнулся. Столько груза у них нет, разве что голландцы расторгли договор, и Саша срочно ищет нового покупателя. Но если это правда, то почему голландские партнёры решили прервать такое выгодное многолетнее сотрудничество? Неужели Дик постарался? Ивану казалось невероятным, что Дик разрушит бизнес только из-за того, что мужчина, которого он любил, выбрал другого. Но чужая душа потёмки. Если так, то Шимон — единственная надежда «Нордекса» не остаться с грузом, хранение которого приносит чудовищные ежедневные убытки. Иван внимательно слушал разговор. Саша и Шимон уже торговались о цене.

 —Четыреста долларов — хорошая цена, — Саша так сладко улыбался, что Иван испугался скорого банкротства.

— Неплохая. А почём вы там в Санкт-Петербурге закупаетесь? По триста сорок, мне говорили, — Шимон умел улыбаться не хуже. Его белоснежные вставные зубы сверкали ярче Сашиных натуральных.

— Если вы проавансируете, то я и вам куплю в том месте, где сам закупаюсь. И комиссию не большую возьму. А если я за свои деньги буду вам груз собирать, то — четыреста, Шимон. Прекрасная цена, вы знаете.

— Надо подумать, надо подумать, — раздумчиво тянул еврей и махал рукой официанту, чтобы принёс ещё виски.

Иван производил подсчёты в уме. Впервые он услышал продажные цены. Закупочные-то он знал: сам воевал за каждый доллар. Подсчитывал и понимал, что если Саша продаст будущий груз Шимону, то станет миллионером. Хотя нужно вычесть расходы на содержание базы, офиса и персонала, но всё равно — прибыльный бизнес. Затем Ваня посчитал свой личный бонус и мысленно ахнул.

   Два дельца улыбались друг другу и чокались стаканами, но договор ещё не был заключён. Осторожный Шимон, наверняка всё заранее разузнавший о «Нордексе», никак не мог принять решение. Ему надо было подумать, а потом подумать ещё раз. Он спросил:

— Как вам нравится отдыхать в Израиле?

— Очень нравится! Мой заместитель просто в восторге, — Саша привычно закинул руку на шею Ивана и погладил пальцами по щеке.

Иван замер. Он понял, что Саша перенервничал и машинально прикоснулся к нему чересчур интимным жестом. Шимон затих, глядя то на Сашу, то на Ивана, который почувствовал себя голым.

— Вы двое... не только деловые партнёры, да?

Саша потёр подбородок, подумал и выдал:

— Мы, можно сказать, партнёры по жизни, — соврал.

— Давно вместе?

— Меньше года, — слукавил.

Иван затаил дыхание. Внезапно с набережной стали слышны музыка и многоязычный людской гомон. Шимон поболтал льдинками в стакане и произнёс:

— Вы знаете, я в начале девяностых эмигрировал из России. Со своим... бойфрендом. Нам тогда было столько, сколько вам сейчас примерно... — казалось, он уплыл в воспоминания. Саша вернул его:

— Вы до сих пор вместе?

— Что? Нет. Жизнь — штука сложная...

Саша потянулся к Ивану и крепко переплёл пальцы. Шимон смотрел на их сплетённые руки, долго молчал, а потом сказал:

— Договор при себе? Я подпишу. Триста девяносто, парни, ни центом больше.

Разумеется, договор у Саши был с собой. А Ваня и не знал, хоть и числился замом.

  Сложить дважды два — нетрудно. Иван выстраивал логическую цепочку. Ковал звено за звеном. На свою беду он был хорошим аналитиком. По каким-то причинам разрывается сотрудничество с голландцами. <i>Это раз.</i> Или Дик смертельно обиделся на нелюбовь Саши, или Саша решил подстраховаться — не важно. В любом случае Саша находит нового покупателя. <i>Два.</i> Он копает информацию и узнаёт, что Шимон — гей. <i>Три.</i> Саша назначает встречу, готовит договор и приезжает в Тель-Авив. <i>Четыре.</i> Чтобы переговоры прошли успешнее, Саша приглашает своего заместителя — по чудесному совпадению, гея. <i>Пять.</i> Они три дня отрываются в благословенном городе и появляются перед Шимоном счастливые и вусмерть затраханные. <i>Шесть.</i> Саша совершает очень неловкое, но бесконечно нежное движение пальцами по щеке. <i>Семь.</i> Сердце старого бизнесмена ёкает от умиления, и он подписывает волшебный контракт. <i>Восемь.</i> Кто-то становится очень, очень богатым человеком. <i>Девять.</i> Бинго, как говорит Саша Гар. <i>Джекпот.</i>