Лихой - солдат.
Михайло Чупрун - селянин.
Тетяна - його жiнка.
Финтик Каленик Кононович - писар з города, приїхав на село.
Дiється в хатi у Чупруна.
Тетяна i Финтик сидять за столом в українськiй хатi. Перед ними пляшка з медом i склянка.
Тетяна. Ви-бо, паничу, не пустуйте, - сидiте смирно.
Финтик. Что ж я роблю, любезная Тетяно? Я, кажется, то есть из благопристойности не выхожу.
Тетяна. Уже ви iз своєї благопристойностi чи виходите, чи нi - до того менi мало дiла; тiльки знайте: язиком, що хочеш, роби, а рукам волi не давай.
Финтик. Ах, батюшки мои! Сколько я об'яснял жарчайший пламень любви моей к тебе! Но ты все не догадуєшся, до чего мои ежедневные к тебе учащения относятся? Ей-ей, до того, чтобы насытиться твоим лицезрением, насладиться гласом уст твоих и возлобызати розы губ твоих!
Тетяна. А я ж хiба бороню ходити до мене, хоть би i не годилось вам так учащати? Бороню на себе дивитись, розговорювати i баляси точити? А цiлуватись - вибачайте: це вже не жарти… А знаєте, що я вам скажу? Лучче, якби ви заспiвали.
Финтик. Що-то сегодня голосу у меня нет. Вчера был у Епистимии Евстафиевны да, выпивши чашку воды и две чашки с настойкою, вышел на двор и на открытом воздухе сквозный ветер захватил шею и грудь, а теперь и дерет в горле. (Кашляє).
Тетяна. Та нуте лиш перестаньте кородиться. Випийте кубочок меду, то горло i прочиститься.
Финтик (наливає й п'є). Якую ж пiсню заспiвати?
Тетяна. Яку зумiєте. Чи у вас же їх трохи єсть! Будто ви в городi перед панночками не спiваєте!.. Нуте лиш!
Финтик Хiба-развi эту? (Наспiвує самий голос пiснi, тодi одкашлюється й спiває).
Тетяна. Чудна ця пiсня! Та й якi ви здаєтесь чуднi, як спiваєте! Мов несамовитi… Менi аж сумно стало.
Финтик. Ах, эта песня весьма бойкая! Она моего сочинения. Тут очень-весьма нежно об'ясняется любовь со всеми воспалениями до милой персоны.
Тетяна. Та нехай їй цур, тiй персонi з воспаленiєм! Заспiвайте пiсню без запалу, i щоб не махали руками, i не витрiщали страшно очей.
Финтик. Ей, не знаю, какую еще пропеть в твою угодность. Знаєш ли, прекрасная Татьяне, - заспiваймо обоє! Я окселентувать буду, а ты дишканта пой.
Тетяна. Я не потраплю з вами спiвати, а може й пiснi такої не знаю, яку ви знаєте.
Финтик. Славнi пiснi, например: "Склонитеся, веки", "С первых весны", "Все забавы", "То теряю", "Не прельщай меня, драгая!", "Почто, ах, не склонна"… Не знаешь ли из сих какой?
Тетяна. Нi, нi одної не знаю, а ви знаєте "Ой, не вiдтiль вiтер вiє"?
Финтик. Знаю трохи-немного.
Тетяна. Ну, заспiваймо цю, коли хочете. Ви берiте товще, а я тонше, та не спiшiте. Глядiте ж, повагом спiвайте.
Финтик. Добре, хорошо…
(Спiвають).
Тетяна. Тепер, може, час вечеряти вже. Я справила вечерю за тi грошi, що ви вчора дали, та вам же далеко i додому йти.
Финтик. Рано еще. Менi очень-весьма не хочется з тобою розставатись.
Тетяна. Е, не хочеться! До мене швидко поприходять дiвчата на вечорницi прясти, то нехороше буде, як вас тут застануть.
Финтик. Я не усматриваю тут нiчого нехорошого. Позволь, безподобная Тетяно, i менi остатись на вечорницях!
Тетяна. О, цього-то не можна! На мене богзна-чого наговорять. Ви й так щось дуже пiдсипаєтесь. Коли б i це даром минулось! Ви знаєте, що я замужня жiнка.
Финтик. Так що ж! Хiба-развi замужней не можна любити?
Тетяна. Запевне, що не можна. То-то ви, ученi та письменнi, якi ви лукавi! Буцiм i не розберете, що грiх i що сором! Нехай уже ми, простi люди, коли i простудимось iнодi, то нам i бог вибачить: а вам усе вiдомо, - за те вам буде сто погибелен! Та ви ж iще вмiсто того, щоб других поправляти, сами замишляєте лукавства i нi одної години не пропустите, щоб пiдвести кого на проступок.
Финтик. Быть не может!.. Мы кого любим, того i поважаєм.
Тетяна. Неправда ваша! Ви сами, Каленик Кононович, кажете, що мене любите; а для чого мене любите? Знаю всi вашi замисли i який у вас нежить. Тiльки то вам горе, що не на плоху наскочили. Я боюся бога i люблю свого чоловiка, як саму себе. Я шаную вашу паньматку, - або, як ви кажете, матушку, - то i вам через те спускаю, що ви в'яжетесь до мене. Коли у вас єсть що мерзенне на думцi, то викиньте з голови, бо пiсля буде сором. Я дивуюсь вам, що ви приїхали додому для матерi, а нiколи дома не сидите.
Финтик. Мне скучно сидеть дома и заниматься с матушкою. Она такая простая, такая неловкая, во всем по-старосвiтськи поступает; рано обедает, рано спать ложится, рано просыпается, а что всего для меня несноснее, что в нынешнее просвещенное время одевается по-старинному и носит очiпок, намiтку, плахту и прочие мужичие наряды.
Тетяна. I ви бога не боїтесь так говорити о своїй рiднiй? Хiба родителiв почитати треба за їх одежу! Хiба не треба її уважати уже за те, що вона стара i старосвiтських держиться обрядiв?.. От якi тепер синки на свiтi!
Финтик. Да для чого ж ей упрямиться?.. По крайней мере, хоть бы оделась по-городскому ради сына такого, як я. Ты видишь, как я одет. Можно ли мне смотреть без стыда и не закрасневшись назвать матушкою просто одетую старуху? Ежели бы мои товарищи и друзья повидеди меня с нею вместе, я сгорел бы со стыда по причине их насмешек.