Боб был не один. С ним вошла плотная женщина, чьи волосы, которые вероятно уже поседели, были выкрашены в ярко–красный цвет, а лицо размалевано. Не загримировано, а именно размалевано. Я дважды взглянул на нее, не веря своим глазам. Будь она актрисой, то лишь на одно амплуа: хозяйки борделя прежних времен.

– Это, – сказал Боб Ортон, – миссис Ирис Мэлмен. Она только что с похорон.

Сильное произношение в нос выдавало ее происхождение со Среднего Запада.

– Мой дорогой муж! Какие туда стекались толпы! Ну, конечно, Фрэнчи всегда привлекал к себе внимание.

Она выглядела гордой и вполне удовлетворенной.

Я покосился на Джо, но тот уставился на свои руки, лежавшие на столе, задумчиво покусывая верхнюю губу. Ортон взглянул на него, затем кивнул мне, предлагая продолжить беседу.

Я заметил:

– Теперь дело становится втрое интереснее. Миссис Ирис Мэлмен, я хочу вам представить миссис Нору Мэлмен и миссис Рут Мэлмен.

Тут я откинулся назад, чтобы насладиться спектаклем. Однако я не был готов к трубному хохоту этой толстухи. Он звучал как мужской, громкий, глубокий, от всей души, проникшейся всей комичностью ситуации.

– Значит сюда слетелись все курочки Фрэнчи. Ну ясно, так всегда бывает, когда запахнет денежками.

Норда застыла на своем стуле у письменного стола, а Рут выглядела так, будто ощутила что–то, что давно уже умерло. Джо поднял голову, его глаза немного сощурились, когда он посмотрел на Рут, не обращая внимания на остальных, и кивнул, когда Рут сказала:

– Значит в самом деле…

– Можешь не продолжать, – презрительно бросила размалеванная женщина, – здесь не нужно разыгрывать из себя леди, дорогуша. Фрэнчи мне все о тебе рассказал.

Ортон закрыл дверь. Он редко проявлял свое удивление, но сейчас это отчетливо читалось на его лице.

– Что все это значит, Макс?

Я с трудом сдержался, чтобы не ухмыльнуться.

– Похоже, мы имеем минимум троих миссис Мэлмен. И видимо каждая из них считает, что Фрэнчи к моменту смерти обладал круглой суммой в двести тысяч долларов.

– О! – воскликнул Ортон, и лицо его окаменело.

Джо немного подался вперед и негромко спросил Рут:

– Что вы сделали с той собакой?

Она непонимающе уставилась на него и я вдруг понял, что он знал что–то такое, о чем я понятия не имел, и стал ждать, о чем он спросит дальше. Но Ортон его не слышал, он обратился с вопросом к раскрасневшейся толстухе:

– Как давно вы вышли замуж за Фрэнчи?

Женщина свирепо уставилась на него.

– Почему, черт побери, я должна вам это говорить? Если речь идет о деньгах, я успею все сказать в суде. А эти двое уже могут убираться.

Джо все еще смотрел на Рут, но ничего не говорил; я предположил, что он позволил допросу идти своим чередом, а сам хотел спокойно поразмыслить.

Тогда я обратился к прибывшей последней миссис Мэлмен.

– Все, конечно, возможно, но мы довольно внимательно изучили жизненный путь Фрэнчи и не нашли никаких намеков на то, что он вообще был женат.

Она посмотрела на меня так, словно я был невоспитанным ребенком, который отваживается открывать рот в присутствии взрослых.

– Ладно, малыш, если это может вас осчастливить: мы поженились в 1920 году.

– Где?

– В одном маленьком городке в Индиане, он называется Суинберн. Слышали о таком?

Я никогда не слышал и спросил:

– Вы венчались в церкви?

– Нет, это было гражданское бракосочетание у мирового судьи.

– И у вас есть документ?

Она ухмыльнулась, кивнув в сторону двух других женщин.

– А у них такие документы есть?

– Это не ответ на мой вопрос. Нам нужно видеть свидетельство. Вы ведь развелись с Фрэнчи?

– Вы шутите?

– Это должно было, в конце концов, случиться.

– Ну конечно, такова жизнь. Но почему мы с Фрэнчи должны были доставлять себе лишние хлопоты?

– Ну, возможно, он захотел жениться на другой женщине.

Ее смех снова заполнил всю комнату.

– Фрэнчи никогда об этом не беспокоился. Он наверняка женился на этих двух куклах, а может быть и еще на полудюжине, но это для него ничего не значило.

Ортон спросил:

– Значит, он был многоженцем?

– Нет, конечно нет. Чтобы стать многоженцем, нужно оформить брак законно, верно? Но тут не тот случай. Фрэнчи находил своего парня, который открывал какую–то книгу и что–то из нее читал, а они принимали это за венчание. Эти бабы ничего не подозревали. А у Фрэнчи всегда была теплая постель в тех городах, где они жили.

Ортон сухо заметил:

– Звучит так, словно вам это было приятно.

Она, казалось, искренне была удивлена.

– Что же тут должно быть для меня приятного? Нет, вы послушайте! Вы, мужчины, все одинаковы. Если хочешь иметь мужа, нужно принимать его таким, какой он есть. Изменить его невозможно.

– Вы довольно циничны, верно?

– Глупости. Фрэнчи всегда пялил глаза на красивых девушек. И я знала это с самого начала. Но получала от него то, что мне нужно. Так почему я должна была портить ему удовольствие?

– А что вы от него получали?

– Свободу. Я работала официанткой в одном баре в Индианаполисе, когда Фрэнчи приехал туда на скачки. Однажды он зашел в этот бар, и, как только я подошла к его столу, ущипнул меня за задницу. – Она засмеялась. – Для меня это было так неожиданно, что я едва не швырнула ему в лицо поднос с грязной посудой. Ведь у мужчин обычно принято время от времени хлопать по заду официанток.

– Тогда почему же вы были так удивлены?

Она подмигнула.

– Девушки там прозвали меня «Железные Штаны». Я тогда носила очень жесткий корсет, и уже немало мужчин вывихнули пальцы, пытаясь меня ущипнуть. Потому меня оставили в покое. Но у Фрэнчи силы в руках было больше, чем у остальных. Он мог разорвать телефонный справочник или колоду карт. И когда он меня ущипнул, мой любимый, я это почувствовала! Я буквально подпрыгнула и хотела тут же ему вмазать. Но потом посмотрела на него еще раз. Он был такой маленький – вы ведь его знали – и так шикарно одет, костюм за двести долларов (тогда это были большие деньги), к нему туфли ручной работы и красивый платок с его инициалами в нагрудном кармане – ах, как здорово он выглядел! Милый мальчик.

Ее слова о том, что Фрэнчи Мэлмен мог когда–то быть «милым мальчиком», показались мне более чем смешными. Он был хладнокровен и беспощаден, как змея, и я сказал об этом.

Она лишь кивнула.

– Конечно, он был порядочным негодяем. Но Фрэнчи знал то, чего не знают многие мужчины: он умел понравиться женщине. Не правда ли, дорогие дамы? – Она подмигнула двум другим женщинам.

Норда сделала вид, что шокирована, Рут молча смотрела на нее, как окаменев… А «Железные Штаны» продолжала:

– Он покупал мне самые красивые наряды, о которых я только могла мечтать. И показал мне красивейшие места. Он возил меня в Саратогу, и во Флориду, и в Кентукки на дерби. Я все это видела, можете мне поверить. Я повидала свет, как немногие другие женщины.

С глубоким трепетом она делилась своими драгоценными воспоминаниями.

– Когда он вас оставил? – безжалостно спросил Ортон.

– Оставил? Он никогда меня не оставлял, как вы изволили выразиться. Мы не всегда были вместе. Иногда я не видела его неделями или даже месяцами. Но он всегда заботился обо мне. И потом он устроил мне хороший бизнес.

– Бизнес? Что за бизнес?

– Публичный дом. Хороший публичный дом. На котором я заработала много денег, а позднее продала его.

Рут Мэлмен сдавленно вскрикнула, словно не в силах перенести услышанное. «Железные Штаны» посмотрела на нее с нескрываемым презрением.

– Что с вами, моя дорогая? Завидуете, что не получили от Фрэнчи столько, сколько я?

Я не хотел допустить боксерской схватки между дамами и потому быстро спросил:

– Когда вы его видели в последний раз?

– Несколько дней назад. Он приехал в Тахо, чтобы повидаться со мной. Я несколько лет назад купила там себе дом, такое маленькое бунгало у Эсмеральд–Бей. Он сказал мне, что мне нужно приехать в Вегас, потому что ему не везет, когда меня нет рядом. И я тут же приехала. Быстренько сняла себе квартиру и еще раз вернулась в Тахо, чтобы решить с домом. И тут услышала, что он умер. Я никогда не думала о том, что он может умереть. Я бы никогда не поверила, что Фрэнчи Мэлмен мог умереть.