Он стал третьим углом треугольника жонглеров. Некоторое время он был ведущим — бросал мячи партнерам, во слишком медленно, затем ускорил по сигналу Слита — вот он уже не поспевает за ним! В воздухе вдруг появилось с десяток мячей — так, наверно, ему показалось — Валентайн поймал несколько, начал ронять и наконец со смехом повалился в теплую траву.

— Значит, есть все-таки предел твоему таланту? — шутливо спросил Слит. — А я-то уже думал, что ты вообще не из смертных!

Валентайн все еще смеялся.

— Боюсь, что не более, чем смертный.

— Обедать! — позвал Делиамбер.

Он приглядывал за котелком, где тушилось мясо, и следил за огнем.

Скандары, репетировавшие на расстоянии, появились на этот зов, как из-под земли, и тут же принялись накладывать в тарелки еду.

Виноркис был вместе со всеми. Валентайн и Карабелла подошли последними. Валентайн был в поту — честном поту хорошо выполненной работы. Стучала в голове кровь, но прошлая ночь с необъяснимыми снами была, слава богу, далеко, она словно бы осталась в Фалкинкипе.

Весь день фургон двигался к востоку.

Перед ними лежала страна гайрогов, населенная исключительно гладкоголовой змееподобной расой. К ночи труппа была все еще на полпути к Долорну, где Залзан Кавол договорился о выступлении. Встретился какой-то городок, Делиамбер сказал, что знает, где в нем гостиница, и фургон завернул к ней.

— Раздели со мной постель, — сказала Валентайну Карабелла.

В коридоре, где была комната девушки, им встретился Делиамбер, Он протянул щупальце, коснулся их обоих и пробормотал:

— Приятных снов.

— Приятных снов, — автоматически ответила Карабелла.

Валентайн не ответил, потому что одно только прикосновение колдуна вызвало шевеление дракона где-то в его глубине и беспокойство вновь охватило его. Неужели и Делиамбер стал причиной тревоги? Против этого страха у него не было защиты.

— Пошли, — позвал он Карабеллу.

Смех ее зазвенел в коридоре, но тут же смолк, стоило девушке глянуть в лицо любовника.

— Что с тобой? В чем дело?

— Ничего.

— Что-то случилось?

— Просто сменилось настроение — разве не бывает такого?

— Когда с тобой это случается, на твое лицо будто набегает тень, и всякий раз так неожиданно…

— Делиамбер… Что-то в нем беспокоит меня. В его прикосновении…

— Он безвреден. Лукав, как все колдуны, особенно маленького роста. В низкорослых народах всегда таится темное лукавство. Но тебе нечего бояться Делиамбера.

— Правда?

Он закрыл за собой дверь и обнял девушку.

— Правда, — сказала она. — Тебе незачем бояться кого бы то ни было. Ты нравишься всем с первого взгляда. В мире нет человека, способного причинить тебе вред.

— Хотел бы я этому верить, — сказал он.

Карабелла увлекла его на кровать.

Он целовал ее — скулы, брови, нос, губы, шею… скоро тела их слились.

Они не были близки больше недели, Валентайн ждал этой минуты, думал о ней, мечтал… но вот она пришла, а он холоден. Эта встреча в коридоре украла его желание, отняла его у Карабеллы! Подруга заметила его холодность, но не показала ничем. Ее тело искало его тела, оно обжигало его, жгло — пока не раскалило. Он сравнялся с ней в страсти, но часть его внимания оставалась безучастной, она как бы наблюдала за ними обоими.

Все кончилось быстро; лунный свет проникал в окно и леденил их лица.

— Приятных снов, — сказала Карабелла.

— Приятных снов, — ответил он.

Она уснула почти сразу, а он долго лежал, чувствуя тепло ее тела рядом, без сна. Через какое-то время отодвинулся, устроился в любимой позе — на спине, сложив руки на груди, но и сейчас сон не пришел, только охватила дремота, принося сменяющие друг дружку видения. То он шел куда-то, то жонглировал вместе с Слитом и Карабеллой, то видел птицеподобного карлика… Услышал дыхание девушки рядом, приподнялся на локте, посмотрел на нее.

Лунный свет лег на тело Каравеллы, обратив его в мрамор. Он еще раз удивился тому, как она красива. Валентайну захотелось погладить подругу, ткнуться губами в соски, но побоялся нарушить ее сон и ограничился лишь тем, что смотрел и смотрел на нее.

Вдруг Карабелла вскрикнула. Глаза ее открылись, но она, кажется, ничего не видела. Ничего вокруг — только свой сон. Задела рукой Валентайна и бросилась к нему на грудь — дрожащая, всхлипывающая, испуганная. Он обнял ее, стал гладить, надеясь успокоить, защитить от злых духов сна, — девушка обмякла в его руках, тело расслабилось, дрожь улеглась.

Еще некоторое время Карабелла лежала, не шевелясь, будто пытаясь осмыслить свой сон, оттолкнуть от себя его страхи. Внезапно села и прижала руки к тубам. Глаза ее вылезли из орбит и остекленели.

— Милорд! — с ужасом в голосе прошептала она.

Оттолкнулась от Валентайна, отползла на самый край широкой постели, одной рукой прикрытая грудь, другой — лицо. Снова она дрожала. Валентайн потянулся было к ней — она рванулась от него и упала на пол. Но и там девушка прикрывала, как могла, свою наготу и умоляюще смотрела на него.

— Карабелла, — растерянно повторял любовник, — Карабелла…

Она выставила руку.

— Милорд, пожалуйста, оставь меня!

Опустила голову и изобразила пальцами знак сияющей звезды, знак повиновения, которыми придворные Коронованного приветствуют его.

Думая, что, может быть, не ей, а ему приснился страшный сон, Валентайн встал, ощутил ступнями холодный пол. На стуле лежала вперемешку брошенная одежда — его и ее. Девушка в униженной позе корчилась на полу. Он хотел успокоить ее, но она отползла в угол.

— В чем дело? — спросил Валентайн. — Что с тобой случилось?

Взгляд Карабеллы прояснился.

— Я видела во сне, что ты… — Она запнулась.

— Что же?

— Это было так реально, так ужасно…

— Расскажи. Может быть, я растолкую твой сон?

— Его незачем толковать. Он правдив.

Девушка снова изобразила пальцами знак сияющей звезды и заговорила тихо, спокойно и монотонно:

— Я увидела во сне, что ты — Коронованный, лорд Валентайн, истинный властелин Маджипуры. Что у тебя похитили власть, отняли память, поместили в другое тело и выпустили недалеко от Пидруда, чтобы ты скитался, жил в бедности в то время, как кто-то другой правит страной.

Бездна оказалась перед Валентайном, бездна, на краю которой он стоял, сыпля вниз камешки и комки земли.

— Это было послание?

— Да! Я не знаю от кого — от Леди ли или от Короля, но это не сон, это известие послали в мой мозг, как посылают телеграмму. Я видела тебя, лорд…

— Не называй меня так.

— Ты стоял возле Замка на вершине горы вместе с другим лордом Валентайном, с тем, черноволосым, перед которым мы жонглировали… Потом ты спустился с горы, сел в колесницу и поехал в путешествие по своей стране, а когда ты был на юге, тебя усыпили, дав наркотик, пересадили твою душу в это тело и бросили на произвол судьбы. Не было никого в королевстве мудрее тебя, но твои силы были отняты колдовством… А я прикасалась к тебе, лорд, я делила с тобой ложе, была неосторожна в выражениях. Получу ли я прощение за все это, лорд?

— Карабелла!

Но девушка дрожала от страха.

— Взгляни на меня, Карабелла.

Она покачала головой. Он встал перед ней на колени, коснулся рукой ее подбородка. Его любовница вздрогнула, словно он обжег ее. Тело ее напряглось. Он снова протянул к ней руку.

— Подними голову, — ласково сказал он, — и посмотри на меня.

Девушка послушалась — но как робок был ее взгляд!

— Я Валентайн, жонглер, которого ты хорошо знаешь, и больше никто.

— Нет, нет, лорд!

— Коронованный черноволос, а у меня светлые волосы.

— Умоляю тебя, лорд, не прикасайся ко мне. Я боюсь тебя.

— Боишься бродячего жонглера?

— Того, что ты сейчас, я не боюсь. Ты мой друг, и я тебя люблю. Я боюсь того, кем ты был, — лорда! Ты жил рядом с Понтификом и пил королевское вино. Ты расхаживал по громадным залам Горного Замка, был властен над всем миром…