— Но это несколько тысяч!

— Что поделаешь…

— Придется сидеть почти до утра.

— Я подожду.

Громов говорил очень официально — в бухгалтерии имелся параллельный телефон.

— Что он? — спросил Шкаф, когда Леночка положила трубку.

— Вроде недодала десятку…

— Снимайте кассу, — приказал Шкаф. — Это дело нешуточное. И сообразила тоже, кому недодавать, эх, растяпа!

Роман с командированным, но с каким? На заводе их десятки. Лучше всего это узнать в «Тихих зорях». Значит, надо идти в «Тихие зори»… Однако, прежде чем напиться и идти в гостиницу бить командированного, Костя решил еще раз поговорить с Леночкой.

Он выследил ее и перехватил в магазине, куда кассирша зашла за продуктами. Минаков встал за ней в очередь в кассу и, стараясь уклониться от навалившейся сзади бабки, стал умолять прийти сегодня вечером к бюсту Мичурина. Очередь, слушая Костин свистящий шепот, ухмылялась; Леночка стояла вся пунцовая, сам младший бухгалтер готов был провалиться сквозь обшарпанный магазинный пол, но тем не менее пытался выяснить все до конца.

— Не могу, — шипела красная, злая Леночка. — Постыдился бы людей… Сегодня я занята.

— Последний вечер…. Я же уезжаю…

— Мне какое дело!

— У тебя свидание?

— Не имеет значения. Да отойди же наконец!

— Я ему ноги переломаю!

— Дуракам закон не писан. Садись в тюрьму.

— Кто он? Приезжий? Конечно, из столицы?

— Допустим.

— Ага! Призналась! Значит, правда, свидание?

Тут подошла Леночкина очередь, она сунула в окошечко деньги, а стоявшая сзади бабка кисло задышала в ухо:

— Проходи, молодой человек. Проходи, не стой столбом! Домашние сцены надо дома устраивать.

Пока Костя зачем-то выбивал сорок три копейки, пока рассовывал по кармана сдачу, Леночка исчезла.

«Значит, судьба мерзавцу быть покалеченным», — решительно подумал Костя и стал в очередь в штучный отдел за водкой.

Четвертинок не было, вина тоже, и пришлось брать пол-литра.

— Я тебе нужен? — потянул Минакова за рукав небритый тип.

— Нет, — сказал Костя.

— Сам, что ль, выдуешь?

— Сам…

— Крепок мужик, — уважительно сказал тип и потянул за рукав другого. — Браток, я тебе нужен?

Соседей по комнате в общежитии, где жил Костя, не оказалось дома, и Минакову пришлось для храбрости напиваться в одиночку. У младшего бухгалтера был добродушный, покладистый характер, но спиртное делало его воинственным, смелым, находчивым, остроумным.

Костя сполоснул в умывальнике залапанный граненый стакан, налил немного теплой водки и выпил залпом. Потом он торопливо закусил колбасой и сыром. Горячая волна покатилась от желудка к голове, рукам, ногам. Запылало все тело. Теперь Костя готов был сразиться хоть с кем.

«Я с ним поговорю, — бормотал он. — Забудет дорогу в наши края».

Костя спрятал бутылку и закуску в тумбочку, набросил плащ — на улице начинался дождь, длинные серебряные стрелы исполосовали пыльное стекло, — потом его взгляд остановился на тяжелом разводном ключе, который лежал на подоконнике и обычно служил для забивания и вытаскивания гвоздей, и сунул его в карман плаща.

— На свидание, Костырик? — окликнула младшего бухгалтера пожилая вахтерша, которая симпатизировала тихому и скромному жильцу. — Тут тебе какое-то письмо… Подметное… Вышла на минутку, а оно лежит на столе.

— Письмо? От кого? — удивился Минаков.

— Может, полюбовница какая. Откуда я знаю?

Костя взял конверт. На конверте без марки было написано:

— Странно, — пробормотал младший бухгалтер. — Кто же это может быть? — Костя почти не получал писем. — И обратного адреса нет… И марку не наклеили…

Он вскрыл конверт. Достал листок бумаги, развернул. Вот что было написано в письме большими печатными буквами:

Костя ошарашенно смотрел на листок. Никаких мыслей в голове не было.

— Что там? — спросила любопытная вахтерша. — Неприятности?

— Так… Ничего… — Младший бухгалтер сунул листок в карман и почти выбежал из общежития.

Токарев… Токарев… Кто такой Токарев? Уж не ревизор ли из области?.. Костя несколько раз сталкивался с ним в туалете… Шкаф таскал ему какие-то бумаги в кабинет главного инженера, где тот обосновался. А один раз Костя слышал, как секретарша кричала в коридор: «Товарищ Токарев! Вас междугородная!»

«Да… точно он… Вполне может быть… Представительный мужчина… Похоже, говорун… У Ленки и закружилась голова, — Костя впервые назвал свою возлюбленную Ленкой. — Надо заглянуть в этому Токареву, поговорить по-мужски и сразу на вокзал…»

Костя забежал к себе в комнату, побросал в портфель зубную щетку, мыльницу, чистую рубашку и выскочил на улицу.

Ноги сами собой несли Костю к гостинице «Тихие зори». Капал редкий крупный дождь, оставляя на тротуарах и дороге темные расползавшиеся пятна. Нагретый за день асфальт тут же подсушивал края, словно окольцовывал пятна каким-то белым металлом. С бульвара волнующе тянуло запахом цветов. Запах был горьким, тревожным: зацвели первые осенние цветы, кончалось лето…

Аромат цветов напомнил Косте клумбу в городском саду, где он провел столько счастливых часов. Сердце у покинутого юноши сжалось, и он еще крепче стиснул в кармане разводной ключ.

Гостиница стояла несколько в стороне от центральной улицы. Она располагалась в тихом зеленом переулке, среди одноэтажных домиков. Это было трехэтажное современное здание из серого неоштукатуренного кирпича с большими окнами и бетонным козырьком над входом. Прямо возле современных стеклянных дверей бродили куры. Беспризорная, вся в репьях дворняжка сидела под окнами и не сводила глаз с третьего этажа, где пировала компания и откуда, наверное, кто-то время от времени кидал ей объедки.

Костя смело вошел в здание и направился к администратору. За стеклом что-то считала на бумажке пожилая накрашенная женщина.

— Токарев в какой комнате?

— Токарев… Из области?

— Из области.

— В шестнадцатой. Но, по-моему, его сейчас нет.

— Проверим, — сказал Костя.

Он единым духом взбежал на второй этаж и постучал в комнату № 16. Младшему бухгалтеру было даже немного весело. Интересно, как сейчас замечется этот областной донжуан?

— Войдите, — послышался голос.

Костя вошел. За столом сидел плешивый старичок и ужинал. Почему-то, когда ни зайдешь в гостиницу к командированным, обязательно их застаешь за едой. Перед старичком лежали колбаса, яйца, помидоры и стояла бутылка с кефиром.

— Где Токарев? — спросил Костя нахально, не поздоровавшись. Его так и распирала смелость, сознание собственной силы.

— Не знаю… Моя фамилия Сусликов. — Старичок почему-то встал и вытянул руки по швам. К его нижней губе прилепилась яичная скорлупа. — Токарев куда-то ушел. Еще вчера…

— И не ночевал?

— Нет, — испуганно ответил Сусликов.

— Я осмотрю его вещи, — вдруг неожиданно для себя сказал Костя. Ему пришла нелепая мысль, что у этого Токарева могла оказаться Леночкина записка. Или письмо. Может быть, они давно уже тайно переписываются и этот донжуан специально прикатил в их городок на свидание?

— Но… собственно… по какому праву?

— Вот по этому, — ответил Костя и опять совершенно неожиданно для себя вытащил из кармана плаща разводной ключ.

Наступила пауза. Оба смотрели на этот ключ. Ключ был тяжелый, ржавый. Кончик ручки торчал из кармана и намок на дожде, и сейчас был в красных полосах, словно в крови.

— П… п-пожалуйста… — прошептал старичок. — Мне-то какое дело? — И его лицо стало серым, углы губ опустились, и яичная скорлупа, отклеившись, упала на пол.

Сначала Костя обыскал тумбочку. Тумбочка оказалась набитой пузырьками и коробочками с лекарствами, баночками, тюбиками с мазями, консервами «Шпроты», «Лосось», «Печень трески». Здесь же лежали две большие красивые коробки конфет.