Есть, конечно, просто поразительные теории, и их немало. Среди претендентов на самую неправдоподобную теорию оказывается книга Джорджа К. Томсона, специалиста по бассейнам из Южной Калифорнии, в которой утверждается, что в президента Кеннеди было выпущено двадцать две пули, убившие пятерых человек, в том числе и офицера Дж. Д. Типпита, на самом деле изображавшего Дж. Ф. К. По мнению Томсона, сам Кеннеди спасся: год спустя его видели на частной вечеринке по случаю дня рождения Трумэна Капоте.[201] Еще имеется книга Р. Б. Катлера, восьмидесятилетнего миллионера, бывшего олимпийского чемпиона, основавшего журнал Grassy Knoll Gazette, а также уникальный Музей заговора в Далласе. В музее размещены экспозиции, посвященные всем остальным убийствам президентов, есть там и серия огромных японских настенных картин, например «Старик, сидящий под сливой», на которой «Старик олицетворяет специалистов по убийцам, изучавших тайну убийств или размышлявших о ней».[202] В музее представлена и теория самого Катлера, согласно которой во время убийства Дж. Ф. К. было сделано девять выстрелов с четырех разных точек. Можно вспомнить и теорию Джека Уайта, полагающего, что Освальдов было несколько (возможно, целых шестьдесят). Их использовали для того, чтобы сделать из настоящего Освальда козла отпущения. Свою теорию Уайт изложил в цикле лекций, посвященных убийству Дж. Ф. К. Он использовал сотни различных изображений Освальда, которые, на его взгляд, свидетельствуют о невозможном разнообразии лиц предполагаемого убийцы. Наконец, есть вещи совсем другого плана — заголовки Weekly World News в духе «Дж. Ф. К. убили, чтобы не дать ему рассказать правду об НЛО!»

Даже если мы оставим в стороне подобные примеры как неизбежное доведение до абсурда теории убийства, важно то, что между собой не сходятся не только сторонники теории стрелка-одиночки и теории заговора, но и сторонники последней. Так, в пресс-релизе, где была сделана попытка представить исследователей убийства Кеннеди единым фронтом, участники конференции «Ноябрь в Далласе», проводившейся в тридцать пятую годовщину со дня убийства президента, сошлись лишь на одном утверждении:

Все согласились с тем, что официальная версия не верна, но когда дело дошло до альтернативной точки зрения, то здесь согласие оказалось минимальным или его не было вовсе, за исключением мнения о том, что имел место тот или иной заговор. Несмотря на желание объединиться, за три дня участники конференции представили на редкость широкий набор теорий и предположений, многие из которых не сочетались друг с другом, и это не говоря уже о конкурирующей конференции, организованной Комиссией по изучению политических убийств и проходившей в Далласе в то же самое время. Нередко создается такое впечатление, что критики больше спорят между собой, чем оспаривают предполагаемого общего врага в лице официальной версии. Как пишет известный критик Харрисон Эдвард Ливингстон:

Дополнительные доказательства также не способствуют сближению, а лишь углубляют разногласия. Новые данные появляются постоянно: отчасти в этом виноваты конспирологи, настаивающие на том, что все послевоенные убийства и тайные события связаны между собой. В результате пятилетнего расследования Комиссия по изучению документов по делу об убийстве собрала в Национальном архиве потрясающую коллекцию в объеме около четырех с половиной миллионов страниц и предметов, имеющих отношение к убийству Кеннеди, но исследователи не пришли к общему мнению по поводу того, что значат эти новые материалы. Учитывая, что сейчас должны быть открыты все документы, даже если они имеют весьма далекое отношение к убийству, возникшее в результате несметное количество документов затрудняет проверку хотя бы какой-то их части на предмет содержания там каких-нибудь существенных данных. Во многих отношениях проблема не в том, что для распутывания дела не хватает доказательств. Напротив, сейчас слишком много информации, доступной кому угодно — критику или защитнику комиссии Уоррена, — с помощью которой можно собрать и объяснить с разумной долей уверенности все противоречивые и разнообразные детали головоломки. Теперь практически невозможно отделить мелочи от действительно важных вещей, причем это касается не только любителей заговоров, но и адвокатов правительства и агентов разведки, которым по Закону о деле Дж. Ф. К. поручено контролировать обнародование ранее секретной информации (я слышал об этом, когда ездил по исследовательским делам в Вашингтон). Ибо кто может настолько хорошо знать всю историю тайной политики за последние полвека, чтобы гарантировать, что благодаря какой-нибудь случайной связи между именами и датами рассекречиваемые предметы ненароком не наведут если и не на явную улику, то, возможно, на методы работы и секретные связи, которые руководители разведки хотели бы сохранить в тайне?

Более того, информация по делу об убийстве Кеннеди настолько разнообразна, что любому человеку, будь то любителю или официальному лицу, практически невозможно вычленить все необходимые материалы из огромного множества данных, собранных в рамках различных научных дисциплин. В ускоренный курс ассасинологии (или «науки об убийствах», как она называется в заголовке одной из книг об убийстве Кеннеди) пришлось бы включить юриспруденцию, судебную медицину, акустику, баллистику, ядерную физику, анализ изображений, политическую историю, биографию, психологию и т. д. Как и обычные ученые, работы которых они стремятся превзойти (нередко заходя слишком далеко), специалисты по убийствам гордятся своей узкой специализацией. Джек Уайт описывает свой разговор с Пенном Джонсом, крупной величиной в среде ассасинологов, который сказал следующее: «Чтобы провести действительно хорошее исследование, нужно специализироваться! Выберете одну или две темы, связанные с делом Дж. Ф. К., которые действительно вам интересны, и потом изучайте их, сколько влезет!»[205]

Проблема даже не в том, что набор экспертиз слишком разнообразен, чтобы их можно было провести кому-то одному, а в том, что эксперты, работающие в одной области, часто не могут прийти к общему решению. К примеру, они так и не договорились о количестве, хронометраже и направлении полета пуль, между тем этот вопрос имеет решающее значение. Просмотрев пленку Запрудера кадр за кадром, комиссия Уоррена заявила, что, судя по движению тела президента, когда исчезнувший за знаком автострады лимузин вновь становится виден, первый выстрел был сделан где-то между Z-210 и Z-225 (так условно пронумерованы кадры на пленке Запрудера). Смертельный выстрел в голову происходит в кадре Z-313, откуда следует, что вся стрельба заняла 5,62 секунд (учитывая установленную экспертами скорость движения камеры Запрудера). Согласно мнению экспертов ФБР по стрелковому оружию, чтобы перезарядить и выстрелить из такого типа винтовки, которая была обнаружена в «берлоге снайпера», требуется 2,3 секунды. Это означает, что за время, рассчитанное по пленке Запрудера, можно было сделать не больше трех выстрелов. Учитывая показания очевидцев и другие доказательства, указывающие на то, что одна пуля вообще не попала в машину, комиссия Уоррена пришла к выводу, что все ранения губернатору Коннолли, должно быть, причинил тот же выстрел, поразивший президента в спину. Эгу пулю, почти в неповрежденном виде, нашли в больнице на носилках, на которых везли Коннолли. Критики назвали ее «волшебной пулей»: они не верили в то, что, нанеся все ранения, пуля могла остаться практически целой.