— Здравствуйте, — улыбается она.

Я приветствую ее кивком головы.

Лорен хочет что-то сказать, но, заметив Тоби, Джесс и Питера, передумывает и уходит. Она идет в казино, и я провожаю ее взглядом.

— Кто это? — спрашивает Тоби.

— Жена Напье, — объясняю я.

— Так он женат?

— Когда необходимо — да, — отвечаю я, почему-то думая при этом о Джесс.

Мы встречаемся в час на тридцать пятом этаже. Весь этаж — это огромный номер с множеством окон, из которых открывается вид и на уличные огни, и на раскинувшуюся за городом пустыню. Столы уже накрыты. На поддоне с измельченным льдом лежат устрицы, креветки и блюдца с икрой. На соседнем столике стоят бокалы с шампанским — только бери да пей.

Напье здесь нет. Вместо него мы видим двух крепких охранников с миниатюрными наушниками. Они стоят в противоположных концах помещения.

Мы все бродим вокруг столика с устрицами, сомневаясь, можно ли приступать к еде. Тоби, впрочем, такие сомнения не знакомы. Опираясь на костыли, он берет тарелку и кладет туда блин, сверху сметану и икру. А затем заглатывает весь блин целиком, словно облатку на причастии.

— Потрясающе! Ты просто обязан это попробовать. Попробуй же, Франклин!

Он произносит мое имя так, что оно кажется еще более нелепым, чем есть на самом деле.

Мне хочется взглядом сказать все, что я о нем думаю, но в этот момент открывается дверь. В комнату входит Напье в сопровождении брюнетки с крыльями, которая нас встречала за стойкой регистрации. Заметив нас, хозяин расплывается в улыбке. На фоне его карибского загара зубы сверкают, как лиможский фарфор. На нем безупречный костюм от Армани, желтый галстук и белая рубашка. Он весь словно светится, как неоновая вывеска. Напье выходит в центр комнаты и приветствует нас, как будто перед ним целая толпа людей.

— Друзья мои! — восклицает он и, вытянув руку в сторону одного из охранников, жестом просит принести ему шампанского. Охранник, заметив этот жест, спешит к столу с шампанским, берет бокал и относит его хозяину.

Не поблагодарив его, Напье поднимает бокал.

— Добро пожаловать к нам! Спасибо, что согласились приехать. Надеюсь, путешествие было приятным?

Повисает молчание. Я не знаю, собирается ли он продолжить речь или ждет какого-то ответа.

— Очень приятным, — решаюсь я.

— Хорошо, хорошо, — кивает он, слово хваля меня за ответ. — Франклин, я очень рад началу нашего сотрудничества. Я бы хотел, чтобы вы все остались здесь до завтра. Считайте это знаком моей признательности. Вы — прекрасные деловые партнеры.

Он поднимает бокал. Снова повисает молчание. Я догадываюсь, что мы тоже должны за это выпить. Я беру бокал и даю его Джесс. Следующий я вручаю Питеру. Собираюсь принести и Тоби, но у него, естественно, уже есть, причем полупустой.

Я тоже беру бокал и поднимаю его:

— Ура!

— Ура! — подхватывает Джесс.

— За сотрудничество, которое нас озолотит! — подытоживает Напье.

Мы выпиваем шампанское. Должен признать, лучшего я в жизни не пробовал. Я привык к шампанскому из супермаркета, которое покупаешь по пути на новогоднюю вечеринку и которое не жалко в сердцах вылить кому-нибудь на голову после бейсбольного матча. Сейчас же я пью настоящую амброзию. Ее надо смаковать, а не использовать вместо шампуня.

— В среду мы проверим «Пифию» на настоящих деньгах, — говорит Напье. — Франклин, вы уже положили деньги на брокерский счет?

— Да, — отвечаю я. — К среде все будет готово.

Напье поворачивается к Питеру.

— Питер, а программа сможет покупать и продавать акции?

— В общем, да, — насупившись, отвечает Питер. У него вид ребенка, которого спрашивают, убрался ли он в комнате.

После ответа Питера на лице Напье появляется легкая обеспокоенность. Но она быстро исчезает, и Напье снова улыбается.

— Прекрасно! Тогда… — показывает он на стоящую у двери брюнетку с ангельскими крыльями, — не желаете ли поиграть?

Я замечаю в руках у девушки четыре обитые черным бархатом коробочки размером с теннисный мяч. Девушка раздает нам по коробочке.

Первым свою открывает Тоби. Внутри лежат черные фишки с логотипом «Облаков». Черные обычно стоят сто долларов. Видимо, в каждой коробочке по двадцать пять фишек. Получается две с половиной тысячи баксов. В моей коробке столько же фишек, что и у остальных.

— Это небольшой подарок, — объясняет Напье. — Играйте в казино и ни в чем себе не отказывайте. Теперь вы мои партнеры, и я хочу разделить с вами все, что у меня есть.

Если я правильно понимаю, мы теперь должны разделить с ним все, что есть у нас.

Словно в подтверждение моей догадки Напье подходит к Джесс.

— Джессика, пойдемте со мной, — улыбается он. — Уверен, вам, как специалисту по маркетингу, будет интересно познакомиться с некоторыми особенностями нашего бизнеса. Позвольте провести вам персональную экскурсию.

Джесс вежливо улыбается в ответ. Напье берет ее за руку и уводит. Слегка повернув голову, он прощается с нами:

— Приятного дня!

Они с Джесс выходят из комнаты, а я не могу оторвать от них взгляда. Сквозь открытую дверь я смотрю, как оба стоят и ждут лифта. Наконец лифт приезжает, и Напье с Джесс заходят в него. Они отправляются в офис Напье, где он обязательно познакомит ее с некоторыми «особенностями своего бизнеса», о которых она раньше и не догадывалась.

Четыре часа спустя я сижу в казино за столом для «Блэкджека». За это время я успел вернуть подарок Напье казино. Более того, я еще отдал две сотни долларов собственных денег.

Для человека, который всю жизнь обирает других, я на удивление легко позволяю обвести себя вокруг пальца. К сожалению, азарт у меня в крови, я всегда удваиваю ставки, несмотря на плохие карты, не умею вовремя останавливаться. Я слишком поздно понимаю, что на самом деле мне больше всего нравится заглядывать в новую карту. Новая карта манит, это всегда шанс.

Сейчас у меня на руках девятка и пятерка. У крупье открыта шестерка. Надо бы остановиться, но я ничего не могу с собой поделать. Легким щелчком пальца по сукну я прошу еще одну карту. Крупье — малайская женщина средних лет — вытягивает мне девятку. Черт. Двадцать три. Перебор.

Крупье придвигает к себе фишки. Я гляжу на оставшуюся маленькую горку — жалкие сорок баксов. Рядом со мной сидит немолодой мужчина в ковбойской шляпе. В зубах у него огромная сигара.

— На четырнадцати надо было останавливаться, — объясняет он с явным техасским выговором.

— Ну, кто ж знал? — сокрушаюсь я.

Я ставлю две красные пятидолларовые фишки и играю снова. Теперь у меня пятерка и семерка. У крупье открыт валет. У меня в голове всплывает правило, что, если у тебя двенадцать, надо брать еще, даже не глядя на карту сдающего. Или меня память подводит? Может, я хочу попросить еще карту, чтобы добавить адреналина? Я в полной растерянности, не уверен ни в чем.

Я жестом показываю, что мне хватит.

Крупье снимает и сдает ковбою восьмерку. У него двадцать. Себе крупье сдает девятку. Ковбой выигрывает; я проигрываю.

— На двенадцати надо брать еще, — учит меня ковбой.

— Да, — отвечаю я. — Но, может, я просто хочу отдать Эду Напье побольше денег.

Ковбой кладет сигару на край пепельницы. С одной стороны сигара мокрая, как леденец.

— Ему-то есть, куда их деть, — замечает он.

— Правда?

Я ставлю еще две красные фишки. Крупье сдает мне короля и семерку. Семнадцать — это неплохой расклад, не правда ли? Особенно когда у крупье жалкая пятерка. Но я не уверен. Все как в тумане. После того как Джесс ушла с Напье на «персональную экскурсию», я не могу сосредоточиться на картах, хотя они у меня перед носом.

— Ходят слухи, — рассказывает ковбой, — что строительство этого здания чуть не пустило его ко дну. Выложил два миллиарда, теперь весь в долгах. Мой друг из комиссии по азартным играм рассказывал, что у Напье попросту нет денег на «Трокадеро».